я открыла и увидела милиционера. Молодой, симпатичный, спросил старшего сына. Я пригласила его в комнату. Сперва милиционер попытался напустить туману, но окинув взглядом квартиру, компанию, сногсшибательный напиток в стаканах, пульку на столе из десятигрошовых монет и множества батареек для слуховых аппаратов, смягчился и выдал секрет.
В милицию поступил анонимный донос: якобы мой сын продавал доллары у сберкассы. Я рассердилась ужасно.
— Слушай, ребёнок, выходит, ты торгуешь зелёненькими и ничего с этого не имеешь?! Ты что, со всем дурень? Коли уж нарушаешь закон, хоть бы капитал какой-никакой нажил!
— Мамуня, а может, у меня таланта нету? — огорчился Ежи.
— Ну так возьмись за что-нибудь другое, — посоветовала Баська. — Как, к примеру, насчёт разбоя? Нападение на тёмной улице?
Милиционер больше не задавал служебных вопросов. Напился чаю, в покер на батарейки играть отказался, поболтал с нами насчёт всяких развлечений, и мы расстались друзьями. Автор доноса нас не интересовал, про него мы и не спросили.
Да, кстати!.. Вспомнила про один мой давний педагогический приём, применённый, наверное, через год после развода. Как-то, возвращаясь домой, я встретила на лестнице нашего участкового и пригласила его к себе. Мы дружески побеседовали.
— Ваши сыновья пока что ни в чем дурном не замечены, — между прочим обронил он. — Только хочу вам посоветовать… Заберите их из этой школы.
Роберт в ту пору был первоклассником, оба парня ходили в школу на Гроттгера. Нижний Мокотов тогда населяло тёртое жульё, поэтому совет я восприняла серьёзно.
— Забрать-то их я заберу. Переведу на Викторскую. А к вам у меня просьба. Если кто из ваших кол лёг застанет моих мальчишек за чем-нибудь неподобающим, очень прошу огреть их дубинкой, да как следует, побольнее.
— Первый раз в жизни такое слышу, — удивился участковый.
— Чего тут удивляться… мальчишки. Черт знает, что им придёт в голову. Вот и пускай с самого начала познакомятся с блеском и нищетой хулиганской жизни.
Много лет спустя я узнала — менты просьбу исполнили. Оба моих сына по разу схлопотали дубинкой. Ни тому, ни другому это не понравилось и хулиганами они не сделались, хотя вокруг блистательных примеров хватало.
Ещё раз вернусь к бегам. Я совершила тогда одну из величайших своих глупостей. Шёл премиальный заезд арабских скакунов — лошадей десять-одиннадцать, то есть четыре конюшни.
Что такое конюшня, я объяснила уже в двух книгах — в «Бегах» и во «Флоренции, дочери Дьявола», но могу объяснить ещё раз. Речь идёт вовсе не о сарае для содержания лошадей. Конюшня в организационном значении — определённое количество лошадей, принадлежащих одному тренеру. Чаще всего тренер пускает в заезд одну из своих лошадей. Иногда случается, в один заезд записывает двух лошадей, и тогда говорится просто: идёт конюшня. В этом арабском заезде четыре тренера записали по две или больше лошадей, поэтому шли четыре конюшни.
Как правило, в серьёзных состязаниях одна из лошадей конюшни идёт за лидера для второй. Ведёт, мучается, выдыхается и отстаёт. Как правило, лидер бывает послабее, и никто на него не ставит. Но случается и так: прекрасная форма даёт лошади возможность дотянуть до финиша. Тогда побеждает конюшня и, как правило, выигрыш бывает очень большой.
Подробнее объяснять нет смысла. Баська принципиально ставила на конюшни. Я — тоже, но с несколько меньшим упорством. Она в тот раз поставила на четыре конюшни, а я поставила одну четвёртую на её порядки. То есть по пять злотых. Вручив ей две десятки, я задумалась — не сыграть ли посерьёзнее?
Из всех номеров у меня упорно выходили два: двойка и девятка. Я решилась было на них поставить, как вдруг вспомнила — это конюшня, а конюшню я уже играю с Баськой по пять злотых. Значит, надо что-то другое к этой двойке…
Выбирала я неуверенно. Пожалуй, стоит разыграть девятку, два — девять! Нет, опять конюшня… Начала подбирать к девятке — получалась двойка, снова то же самое: конюшня, а я ведь играю её с Баськой… Чистое умопомрачение!
В результате, старательно отмахиваясь от порядка два — девять, который упорно мне набивался, я здорово прошляпила. Пришли, конечно же, два — девять, и за двадцать злотых выплатили тысячу семьсот двадцать. И на кой черт мне надо было помнить, что конюшню я играю с Баськой? Хоть бы склероз меня тогда долбанул!..
Насчёт флага. Напоминаю, «Проклятое наследство» следует держать под рукой открытым на соответствующей странице. Значит, Тереса и Тадеуш прислали мне заказ из Канады. Нарисовать флаг я нарисовала, и он у них был-таки вышит, получилось, говорят, очень хорошо. Перипетии с флагом описала я честно и добросовестно, хотя и понимаю, что поверить этому очень трудно. И туалетную бумагу я тогда отыскала в каком-то магазине — розовую и по фактуре весьма отличающуюся от наждачной. Сама до такой роскоши не додумалась бы, даже моей фантазии не хватило бы. Сдаётся, то были времена Гомулки.
* * *
Нечто «маленькое с дном» было мне необходимо для написания романа. Могу рассказать, хотя вся история плохо свидетельствует о моих провидческих способностях.
Так вот: пришла я к выводу, что в научно-фантастической литературе существует лакуна. Все описывают другой мир, непохожий на современный, то прекрасный, то ужасный, но всегда уже стабильный, и никто не занимается переломным моментом. Никто не пишет, как изменялся мир, разве что намекнут, опуская детали. Я решила такое упущение восполнить.
Всемирный конфликт обостряется, третья мировая война вот-вот разразится. Обе стороны уже тянутся к красной кнопке, население земного шара перемещается из края в край согласно своим убеждениям. Многие бегут от нас, но многие приезжают к нам и остаются жить. Наступает полное смешение народностей, а идеологическая граница, черт знает почему, проходит по польским Западным землям. За границей безумствует капитализм, здесь социализм расцветает розовым цветом, а конфликт нарастает. Всем ясно: дойдёт до войны, не выживет никто, даже тараканы и те передохнут.
У нас работает группа учёных. Молодых, полных энтузиазма. Они как раз открыли неизвестный вид космического излучения, который способен изменить строение атома. Благодаря этому твёрдые и жидкие неорганические тела можно произвольно превратить в совершенно иные, естественно, тоже неорганические. В проблемы живого белка я углубляться не собиралась.
Группа молодых учёных, ориентируясь в общемировой ситуации и руководствуясь благородной идеей, работает в безумной спешке. А для уловления и направления космических лучей в любую сторону как раз и требуется это нечто «маленькое с дном». Маленькое — чтобы легко перевозить с места на место, а дно необходимо для отражения. Учёные не спят, не едят, конфликт вот-вот вспыхнет, на кнопках уже вздрагивают пальцы. В большой тайне ведутся многочисленные опыты, не всегда удачные: то чьи-то трусы высыпаются из брючин, превратившись в песок, то унитазы, завезённые в магазин, оказываются хрустальными, то тарелки в забегаловке становятся резиновыми, и так далее. Наступает, наконец, страшная минута, кнопки нажаты, конфликт вырывается из-под контроля. Третья мировая началась.
Не напрасно, однако, молодые учёные отказались от сна и еды. Самолёт с атомной бомбой летит к цели;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
В милицию поступил анонимный донос: якобы мой сын продавал доллары у сберкассы. Я рассердилась ужасно.
— Слушай, ребёнок, выходит, ты торгуешь зелёненькими и ничего с этого не имеешь?! Ты что, со всем дурень? Коли уж нарушаешь закон, хоть бы капитал какой-никакой нажил!
— Мамуня, а может, у меня таланта нету? — огорчился Ежи.
— Ну так возьмись за что-нибудь другое, — посоветовала Баська. — Как, к примеру, насчёт разбоя? Нападение на тёмной улице?
Милиционер больше не задавал служебных вопросов. Напился чаю, в покер на батарейки играть отказался, поболтал с нами насчёт всяких развлечений, и мы расстались друзьями. Автор доноса нас не интересовал, про него мы и не спросили.
Да, кстати!.. Вспомнила про один мой давний педагогический приём, применённый, наверное, через год после развода. Как-то, возвращаясь домой, я встретила на лестнице нашего участкового и пригласила его к себе. Мы дружески побеседовали.
— Ваши сыновья пока что ни в чем дурном не замечены, — между прочим обронил он. — Только хочу вам посоветовать… Заберите их из этой школы.
Роберт в ту пору был первоклассником, оба парня ходили в школу на Гроттгера. Нижний Мокотов тогда населяло тёртое жульё, поэтому совет я восприняла серьёзно.
— Забрать-то их я заберу. Переведу на Викторскую. А к вам у меня просьба. Если кто из ваших кол лёг застанет моих мальчишек за чем-нибудь неподобающим, очень прошу огреть их дубинкой, да как следует, побольнее.
— Первый раз в жизни такое слышу, — удивился участковый.
— Чего тут удивляться… мальчишки. Черт знает, что им придёт в голову. Вот и пускай с самого начала познакомятся с блеском и нищетой хулиганской жизни.
Много лет спустя я узнала — менты просьбу исполнили. Оба моих сына по разу схлопотали дубинкой. Ни тому, ни другому это не понравилось и хулиганами они не сделались, хотя вокруг блистательных примеров хватало.
Ещё раз вернусь к бегам. Я совершила тогда одну из величайших своих глупостей. Шёл премиальный заезд арабских скакунов — лошадей десять-одиннадцать, то есть четыре конюшни.
Что такое конюшня, я объяснила уже в двух книгах — в «Бегах» и во «Флоренции, дочери Дьявола», но могу объяснить ещё раз. Речь идёт вовсе не о сарае для содержания лошадей. Конюшня в организационном значении — определённое количество лошадей, принадлежащих одному тренеру. Чаще всего тренер пускает в заезд одну из своих лошадей. Иногда случается, в один заезд записывает двух лошадей, и тогда говорится просто: идёт конюшня. В этом арабском заезде четыре тренера записали по две или больше лошадей, поэтому шли четыре конюшни.
Как правило, в серьёзных состязаниях одна из лошадей конюшни идёт за лидера для второй. Ведёт, мучается, выдыхается и отстаёт. Как правило, лидер бывает послабее, и никто на него не ставит. Но случается и так: прекрасная форма даёт лошади возможность дотянуть до финиша. Тогда побеждает конюшня и, как правило, выигрыш бывает очень большой.
Подробнее объяснять нет смысла. Баська принципиально ставила на конюшни. Я — тоже, но с несколько меньшим упорством. Она в тот раз поставила на четыре конюшни, а я поставила одну четвёртую на её порядки. То есть по пять злотых. Вручив ей две десятки, я задумалась — не сыграть ли посерьёзнее?
Из всех номеров у меня упорно выходили два: двойка и девятка. Я решилась было на них поставить, как вдруг вспомнила — это конюшня, а конюшню я уже играю с Баськой по пять злотых. Значит, надо что-то другое к этой двойке…
Выбирала я неуверенно. Пожалуй, стоит разыграть девятку, два — девять! Нет, опять конюшня… Начала подбирать к девятке — получалась двойка, снова то же самое: конюшня, а я ведь играю её с Баськой… Чистое умопомрачение!
В результате, старательно отмахиваясь от порядка два — девять, который упорно мне набивался, я здорово прошляпила. Пришли, конечно же, два — девять, и за двадцать злотых выплатили тысячу семьсот двадцать. И на кой черт мне надо было помнить, что конюшню я играю с Баськой? Хоть бы склероз меня тогда долбанул!..
Насчёт флага. Напоминаю, «Проклятое наследство» следует держать под рукой открытым на соответствующей странице. Значит, Тереса и Тадеуш прислали мне заказ из Канады. Нарисовать флаг я нарисовала, и он у них был-таки вышит, получилось, говорят, очень хорошо. Перипетии с флагом описала я честно и добросовестно, хотя и понимаю, что поверить этому очень трудно. И туалетную бумагу я тогда отыскала в каком-то магазине — розовую и по фактуре весьма отличающуюся от наждачной. Сама до такой роскоши не додумалась бы, даже моей фантазии не хватило бы. Сдаётся, то были времена Гомулки.
* * *
Нечто «маленькое с дном» было мне необходимо для написания романа. Могу рассказать, хотя вся история плохо свидетельствует о моих провидческих способностях.
Так вот: пришла я к выводу, что в научно-фантастической литературе существует лакуна. Все описывают другой мир, непохожий на современный, то прекрасный, то ужасный, но всегда уже стабильный, и никто не занимается переломным моментом. Никто не пишет, как изменялся мир, разве что намекнут, опуская детали. Я решила такое упущение восполнить.
Всемирный конфликт обостряется, третья мировая война вот-вот разразится. Обе стороны уже тянутся к красной кнопке, население земного шара перемещается из края в край согласно своим убеждениям. Многие бегут от нас, но многие приезжают к нам и остаются жить. Наступает полное смешение народностей, а идеологическая граница, черт знает почему, проходит по польским Западным землям. За границей безумствует капитализм, здесь социализм расцветает розовым цветом, а конфликт нарастает. Всем ясно: дойдёт до войны, не выживет никто, даже тараканы и те передохнут.
У нас работает группа учёных. Молодых, полных энтузиазма. Они как раз открыли неизвестный вид космического излучения, который способен изменить строение атома. Благодаря этому твёрдые и жидкие неорганические тела можно произвольно превратить в совершенно иные, естественно, тоже неорганические. В проблемы живого белка я углубляться не собиралась.
Группа молодых учёных, ориентируясь в общемировой ситуации и руководствуясь благородной идеей, работает в безумной спешке. А для уловления и направления космических лучей в любую сторону как раз и требуется это нечто «маленькое с дном». Маленькое — чтобы легко перевозить с места на место, а дно необходимо для отражения. Учёные не спят, не едят, конфликт вот-вот вспыхнет, на кнопках уже вздрагивают пальцы. В большой тайне ведутся многочисленные опыты, не всегда удачные: то чьи-то трусы высыпаются из брючин, превратившись в песок, то унитазы, завезённые в магазин, оказываются хрустальными, то тарелки в забегаловке становятся резиновыми, и так далее. Наступает, наконец, страшная минута, кнопки нажаты, конфликт вырывается из-под контроля. Третья мировая началась.
Не напрасно, однако, молодые учёные отказались от сна и еды. Самолёт с атомной бомбой летит к цели;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71