Диамато недоставало ее руководства, однако гражданка капитан наставила его на верный путь, позволявший надеяться, что со временем он сможет сравняться с ней в тактическом мастерстве. Хотя достичь ее уровня по части умения сплотить людей, превратив команду в тонко отточенное, смертоносное оружие, ему будет гораздо труднее. Хотя бы потому, что он, как и многие офицеры, выдвинувшиеся при новом режиме, продвигался вверх слишком быстро. У него не было времени набраться опыта, какой имелся у Джоанны Холл… а ей не хватило времени, чтобы этот опыт передать. Хотя, Бог свидетель, она старалась изо всех сил!
Однако, будучи действительно честным перед самим собой, Диамато признавался, что ему всегда будет недоставать… чего-то особенного. Возможно, он многому научится и станет неплохим командиром, но главного умения своей наставницы ему не обрести никогда. Гражданка капитан Холл, несмотря на приверженность старорежимным традициям и плохо скрываемое пренебрежение к новым порядкам, умела дотянуться до каждого из подчиненных и воодушевить их идти за собой хоть в огонь.
Подумав о том, что отнюдь не все старорежимные представления и понятия так уж безнадежно устарели, Диамато едва не оглянулся на человека, стоявшего рядом с командирским креслом. Гражданину комиссару Родесу не следовало знать, сколь опасные, контрреволюционные мысли посещают порой голову капитана. Но, с другой стороны, атмосфера на борту «Шермана» во многом зависела от комиссара, а Родес вполне мог стать по отношению к Диамато таким же боевым товарищем, каким был комиссар Аддисон по отношению к капитану Холл. Проблема заключалась в том, что Родес ни намеком не проявлял желания выйти за предписываемые инструкциями рамки, а у самого Диамато на то, чтобы сделать первый шаг к сближению, не хватало решимости. Это и было одной из важнейших причин, не позволявших гражданину капитану радоваться новому назначению и новому кораблю. Ибо командование линейным крейсером Народного флота было не самым подходящим занятием для человека, чья вера в Революцию, или по крайней мере в ее вождей, за прошедшие со времени операции «Икар» полтора года сильно пошатнулась.
Правда, даже размышлять об этом Оливер позволял себе нечасто, но сомнения пустили корни глубоко в душе, и избавиться от них он, как ни старался, не мог.
Разумеется, ничто из случившегося не могло подорвать его преданность идеалам и принципам, официально провозглашенным Республикой, или его личную преданность гражданину Председателю Пьеру. Однако он знал теперь, что государство, которому он служит, строится на взаимной вражде и подозрительности, борьбе за власть и обмане. И что эта борьба за власть стоила народу рек пролитой крови.
Закрыв глаза, он поежился, вспоминая страшный финал нападения на Ханкок. Гражданка адмирал Келлет погибла в самом начале операции, а принявший командование после нее гражданин контр-адмирал Портер оказался полнейшим профаном и, хуже того, отъявленным трусом. Зато он был в высшей степени благонадежен и имел высокопоставленных покровителей. Поговаривали (разумеется, то были только слухи, но слухи упорные), будто облажавшемуся по всем статьям Портеру покровительствует сам Сен-Жюст.
Нельзя сказать, что такого рода отношения между членами Комитета и флотскими офицерами были обычным делом, но и неслыханными их никто бы не назвал. Особенно если речь шла о высших чинах флота.
До операции «Икар» даже Диамато признавал необходимость, или по крайней мере допустимость, протежирования. Что удивительного в том, что представители политического руководства присматриваются к флотским командирам и способствуют продвижению самых преданных и способных принести наибольшую пользу делу народа?
Проблема заключалась в том, что за исключением его личной преданности Комитету общественного спасения (а если точнее, то лично Оскару Сен-Жюсту) гражданин Портер не обладал решительно никакими профессиональными достоинствами и командовать мог разве что мусоровозом. Время от времени Диамато пытался внушить себе, что он судит предвзято, однако и гражданка адмирал Келлет, и гражданка капитан Холл и, что уж там, даже гражданин комиссар Аддисон считали гражданина контр-адмирала полнейшей бездарностью. В противном случае комиссар не стал бы делать вид, будто Келлет жива, хотя приказы от ее имени отдавала Холл, а настоял бы в соответствии с уставом на передаче командования второму по старшинству офицеру.
Этот факт не был упомянут ни в одном из докладов Диамато, и он сомневался, что уцелевшие члены команды капитанского мостика «Шомберга» захотят откровенничать на допросах. Их было всего двое, оба были не офицерами, а старшинами, и оба понимали, что спящих собак лучше не будить. А сам Диамато получил на сей счет недвусмысленный намек, причем лично от самой гражданки Секретаря МакКвин.
Разумеется, Диамато был наслышан об амбициях МакКвин и, более того, считал разговоры о них отнюдь не беспочвенными, но это никоим образом не привило ему иммунитета от ее харизматического влияния, а тот факт, что она, похоже, единственная во всем Комитете подошла к оценке случившегося трезво и непредвзято, перевешивало любые сомнения.
Как бы то ни было, но только гражданка Военный Секретарь поверила в существование необычных ЛАКов, погубивших оперативную группу 12.3. Конечно, почти полное отсутствие показаний сенсоров и весьма фрагментарные и сбивчивые рассказы немногих уцелевших свидетелей играли на руку скептикам. Однако имелись и другие факторы.
Так, например, все, ради чего погибла гражданка капитан Холл, пошло прахом из-за идиотского приказа этого трусливого болвана Портера. Мантикорцы уже собирались прекратить атаки. Диамато знал это твердо, ибо в немалой степени усилиями «Шомберга» и лично тактика Оливера Диамато манти понесли такие потери, что, по всем признакам, пришли к выводу о бессмысленности продолжения боя. Благодаря их жестоким ударам оперативная группа 12.3 лишилась наступательного потенциала и уже не представляла собой угрозу для системы, но ее оборонительные возможности оставались высокими. Легкие атакующие корабли – даже столь необычные, как те, которые обрушились на силы адмирала Келлет, – очень уязвимы, и губить их понапрасну, пытаясь уничтожить еще несколько бортов из состава уже отступающего подразделения, никто бы не стал.
Благодаря железной выдержке капитан Холл, несмотря ни на что, сохранила боевой порядок под сокрушительным, смертоносным огнем. Она спасла большую часть оперативной группы 12.3, привела корабли (и экипажи) к самому порогу, за которым ожидало спасение, привела их израненными, истекающими кровью, впавшими в отчаяние – но живыми. И тогда манти, устремившись в последнюю массированную атаку, одним из последних выстрелов вспороли корпус до капитанского мостика и убили ее.
После гибели капитана и комиссара Аддисона Диамато был вынужден передать командование Портеру. В тот момент ему, дисциплинированному офицеру, даже в голову не пришла мысль о том, чтобы не подчиниться требованиям устава. А ведь он мог… мог…
При воспоминании о пережитом тогда Оливер заскрежетал зубами. Едва Портер принял командование, как немедленно отдал чудовищный, самоубийственный приказ кораблям рассредоточиться и уходить к гипергранице поодиночке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Однако, будучи действительно честным перед самим собой, Диамато признавался, что ему всегда будет недоставать… чего-то особенного. Возможно, он многому научится и станет неплохим командиром, но главного умения своей наставницы ему не обрести никогда. Гражданка капитан Холл, несмотря на приверженность старорежимным традициям и плохо скрываемое пренебрежение к новым порядкам, умела дотянуться до каждого из подчиненных и воодушевить их идти за собой хоть в огонь.
Подумав о том, что отнюдь не все старорежимные представления и понятия так уж безнадежно устарели, Диамато едва не оглянулся на человека, стоявшего рядом с командирским креслом. Гражданину комиссару Родесу не следовало знать, сколь опасные, контрреволюционные мысли посещают порой голову капитана. Но, с другой стороны, атмосфера на борту «Шермана» во многом зависела от комиссара, а Родес вполне мог стать по отношению к Диамато таким же боевым товарищем, каким был комиссар Аддисон по отношению к капитану Холл. Проблема заключалась в том, что Родес ни намеком не проявлял желания выйти за предписываемые инструкциями рамки, а у самого Диамато на то, чтобы сделать первый шаг к сближению, не хватало решимости. Это и было одной из важнейших причин, не позволявших гражданину капитану радоваться новому назначению и новому кораблю. Ибо командование линейным крейсером Народного флота было не самым подходящим занятием для человека, чья вера в Революцию, или по крайней мере в ее вождей, за прошедшие со времени операции «Икар» полтора года сильно пошатнулась.
Правда, даже размышлять об этом Оливер позволял себе нечасто, но сомнения пустили корни глубоко в душе, и избавиться от них он, как ни старался, не мог.
Разумеется, ничто из случившегося не могло подорвать его преданность идеалам и принципам, официально провозглашенным Республикой, или его личную преданность гражданину Председателю Пьеру. Однако он знал теперь, что государство, которому он служит, строится на взаимной вражде и подозрительности, борьбе за власть и обмане. И что эта борьба за власть стоила народу рек пролитой крови.
Закрыв глаза, он поежился, вспоминая страшный финал нападения на Ханкок. Гражданка адмирал Келлет погибла в самом начале операции, а принявший командование после нее гражданин контр-адмирал Портер оказался полнейшим профаном и, хуже того, отъявленным трусом. Зато он был в высшей степени благонадежен и имел высокопоставленных покровителей. Поговаривали (разумеется, то были только слухи, но слухи упорные), будто облажавшемуся по всем статьям Портеру покровительствует сам Сен-Жюст.
Нельзя сказать, что такого рода отношения между членами Комитета и флотскими офицерами были обычным делом, но и неслыханными их никто бы не назвал. Особенно если речь шла о высших чинах флота.
До операции «Икар» даже Диамато признавал необходимость, или по крайней мере допустимость, протежирования. Что удивительного в том, что представители политического руководства присматриваются к флотским командирам и способствуют продвижению самых преданных и способных принести наибольшую пользу делу народа?
Проблема заключалась в том, что за исключением его личной преданности Комитету общественного спасения (а если точнее, то лично Оскару Сен-Жюсту) гражданин Портер не обладал решительно никакими профессиональными достоинствами и командовать мог разве что мусоровозом. Время от времени Диамато пытался внушить себе, что он судит предвзято, однако и гражданка адмирал Келлет, и гражданка капитан Холл и, что уж там, даже гражданин комиссар Аддисон считали гражданина контр-адмирала полнейшей бездарностью. В противном случае комиссар не стал бы делать вид, будто Келлет жива, хотя приказы от ее имени отдавала Холл, а настоял бы в соответствии с уставом на передаче командования второму по старшинству офицеру.
Этот факт не был упомянут ни в одном из докладов Диамато, и он сомневался, что уцелевшие члены команды капитанского мостика «Шомберга» захотят откровенничать на допросах. Их было всего двое, оба были не офицерами, а старшинами, и оба понимали, что спящих собак лучше не будить. А сам Диамато получил на сей счет недвусмысленный намек, причем лично от самой гражданки Секретаря МакКвин.
Разумеется, Диамато был наслышан об амбициях МакКвин и, более того, считал разговоры о них отнюдь не беспочвенными, но это никоим образом не привило ему иммунитета от ее харизматического влияния, а тот факт, что она, похоже, единственная во всем Комитете подошла к оценке случившегося трезво и непредвзято, перевешивало любые сомнения.
Как бы то ни было, но только гражданка Военный Секретарь поверила в существование необычных ЛАКов, погубивших оперативную группу 12.3. Конечно, почти полное отсутствие показаний сенсоров и весьма фрагментарные и сбивчивые рассказы немногих уцелевших свидетелей играли на руку скептикам. Однако имелись и другие факторы.
Так, например, все, ради чего погибла гражданка капитан Холл, пошло прахом из-за идиотского приказа этого трусливого болвана Портера. Мантикорцы уже собирались прекратить атаки. Диамато знал это твердо, ибо в немалой степени усилиями «Шомберга» и лично тактика Оливера Диамато манти понесли такие потери, что, по всем признакам, пришли к выводу о бессмысленности продолжения боя. Благодаря их жестоким ударам оперативная группа 12.3 лишилась наступательного потенциала и уже не представляла собой угрозу для системы, но ее оборонительные возможности оставались высокими. Легкие атакующие корабли – даже столь необычные, как те, которые обрушились на силы адмирала Келлет, – очень уязвимы, и губить их понапрасну, пытаясь уничтожить еще несколько бортов из состава уже отступающего подразделения, никто бы не стал.
Благодаря железной выдержке капитан Холл, несмотря ни на что, сохранила боевой порядок под сокрушительным, смертоносным огнем. Она спасла большую часть оперативной группы 12.3, привела корабли (и экипажи) к самому порогу, за которым ожидало спасение, привела их израненными, истекающими кровью, впавшими в отчаяние – но живыми. И тогда манти, устремившись в последнюю массированную атаку, одним из последних выстрелов вспороли корпус до капитанского мостика и убили ее.
После гибели капитана и комиссара Аддисона Диамато был вынужден передать командование Портеру. В тот момент ему, дисциплинированному офицеру, даже в голову не пришла мысль о том, чтобы не подчиниться требованиям устава. А ведь он мог… мог…
При воспоминании о пережитом тогда Оливер заскрежетал зубами. Едва Портер принял командование, как немедленно отдал чудовищный, самоубийственный приказ кораблям рассредоточиться и уходить к гипергранице поодиночке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167