Поэтому наличие такой комбинации является сильным аргументом в пользу существования реального человеческого прототипа.
Его мнение сводится к тому, что ольмекские головы представляют собой физиологически точные образы реальных представителей негроидной расы – африканцев, чье присутствие в Центральной Америке 3000 лет назад не получило объяснения ученых. Нет уверенности и в том, что головы были высечены именно в эту эпоху, поскольку радиоуглеродная датировка кусочков угля, найденных рядом, дает лишь возраст самих угольков. Расчет же возраста собственно голов – дело более сложное. Некоторые скульптуры Ла – Венты имеют вполне реалистическое сходство не только с неграми, но и с высокими длинноносыми представителями европейской расы: тонкие черты лица, прямые волосы, окладистые бороды, длинные свободные рубахи…
Мэтью Стирлинг, американский археолог, который проводил в Ла – Венте раскопки в сороковых годах, сделал там ряд ярких открытий. Наиболее примечательным из них стала стела с бородатым человеком.
Как уже отмечалось, ось ольмекского городища отклоняется от направления на север на 8 градусов. На его южном конце высится гофрированный конус большой пирамиды. Сразу за ней, на уровне земли, находится нечто вроде бордюра высотой около 30 сантиметров, ограждающего просторный прямоугольный участок. Когда археологи стали его раскапывать, то, к их удивлению, оказалось, что бордюр – это верхняя часть колоннады. Дальнейшие раскопки напластований показали, что высота колонн – 3 метра. Всего их более 600, причем они стоят вплотную друг к другу, образуя непроходимый частокол. Вытесанные из сплошного базальта и доставленные в Ла – Венту из каменоломни, удаленной на сотню километров, колонны весили каждая примерно по 2 тонны.
К чему все эти хлопоты? Что должен был оберегать этот частокол? Еще до начала раскопок из центра участка примерно на метр выше бордюра выглядывал массивный камень, наклоненный вперед. Он был покрыт резьбой, которая продолжалась и на скрытой под землей части. Стирлинг и его бригада два дня откапывали этот камень. Он оказался внушительной стелой высотой 4 метра, шириной 2 метра и толщиной почти метр. Рельеф изображал встречу двух высоких мужчин, одетых в роскошные мантии и элегантные туфли с загнутыми вверх носами. То ли выветривание, то ли умышленное повреждение (что было обычной практикой у ольмеков) привели к тому, что одна из фигур оказалась совсем без лица. Вторая же осталась невредимой. Она настолько явно изображала мужчину европеоидного типа с высоким носом и длинной бородой, что удивленные археологи немедленно окрестили его Дядей Сэмом.
Две вещи представлялись очевидными: во-первых, изображенная здесь сцена встречи по каким-то причинам представляла особую важность для ольмеков с учетом масштабов стелы и окружающей ее колоннады. И, во-вторых, как и в случае с негритянскими головами, лицо бородача-европейца ваялось с человеческой модели. Признаки расовой принадлежности были слишком очевидны, чтобы художник их выдумал. То же самое относилось и к двум другим европеоидным фигурам, которые Хэнкок сумел опознать среди уцелевших памятников из Ла – Венты. Одна была изображена на барельефе, высеченном на тяжелой и почти круглой глыбе диаметром около метра. Человек был одет в нечто похожее на узкие леггинсы. У него были типичные черты англосакса и густая заостренная борода. На голове – забавная мягкая шапочка. В левой руке он держал не то флаг, не то какое-то оружие. Правую руку он прижимал к груди; тонкая талия повязана поясом. Фигура другого европеоида, высеченная на боковой грани узкого столба, имеет примерно такой же облик.
Кто же были эти незнакомцы? Что они делали в Центральной Америке? Когда они прибыли? В каких отношениях они находились с другими незнакомцами, которые поселились в этих влажных каучуковых джунглях, – теми, что послужили моделями для больших негритянских голов?
Некоторые решительно настроенные исследователи, отвергающие догму об изоляции Нового Света до 1492 года, предлагали свое решение проблемы: бородатые пришельцы с тонкими чертами – финикийцы со Средиземного моря, которые проплыли мимо Геркулесовых столбов и пересекли Атлантику во 2-м тысячелетии до нашей эры. Сторонники этой гипотезы высказали предположение, что негры – это рабы финикийцев, захваченные последними на побережье Западной Африки перед трансатлантическим путешествием.
Чем ближе Хэнкок знакомился со скульптурами из Ла – Венты, тем больше сомнений вызывала у него эта гипотеза. Может быть, финикийцы и другие обитатели Старого Света и пересекали Атлантику задолго до Колумба? Существуют убедительные свидетельства. Проблема в том, что финикийцы, которые оставляли свои характерные изделия в различных частях Древнего мира, не сделали этого в поселениях ольмеков в Центральной Америке. Ни негритянские головы, ни бородатые люди на барельефах не содержат ничего хотя бы отдаленно финикийского – ни по стилю, ни по типажам, ни по характеру изделий. Более того, с точки зрения стилистики эти крупные произведения искусства не принадлежат ни к одной известной культуре, традиции, жанру.
Такое впечатление, что у них нет предшественников ни в Новом Свете, ни в Старом. Как будто у них нет корней… Но ведь так не бывает, у любых форм художественного творчества должны где-нибудь быть корни, истоки.
Хэнкоку пришло в голову, что разумное объяснение может дать подход с позиций так называемой гипотетической "третьей партии", предложенной рядом ведущих египтологов для объяснения одной из великих загадок истории и хронологии Египта.
Археологические данные свидетельствуют в пользу того, что цивилизация Древнего Египта не развивалась медленно и мучительно, как и положено человеческому обществу, а, совсем как у ольмеков, возникла внезапно и полностью сформировавшейся. Получается так, что период перехода от примитивного к развитому обществу слишком мал, чтобы это имело какой-либо исторический смысл. Технологические навыки, на развитие которых должны были потребоваться сотни и даже тысячи лет, появляются внезапно, "за одну ночь", причем абсолютно без предшественников.
Например, в находках, относящихся к додинастическому периоду (около 3500 года до н.э.), нет никаких следов письменности. Вскоре после этой даты совершенно внезапно и необъяснимо появляются иероглифы, так хорошо знакомые по развалинам Древнего Египта, причем сразу в полной и совершенной форме. Эта письменность с самого начала оказалась сложно структурированной системой, с фонетическими знаками, обозначающими только звуки, и развитой цифровой символикой.
Что примечательно, так это то, что не обнаружено никаких следов эволюции от простого к сложному, причем это относится и к математике, медицине, астрономии и архитектуре, и даже к удивительно богатой и запутанной религиозно-мифологической системе; основная фабула такого совершенного труда, как "Книга мертвых", возникла вдруг в самом начале династического периода.
Большинство египтологов не делают никаких выводов из факта "взрывного" раннего развития египетской цивилизации. Однако более смелые мыслители считают, что выводы могут быть поразительными.
Египетская цивилизация возникла не путем "саморазвития", а путем наследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Его мнение сводится к тому, что ольмекские головы представляют собой физиологически точные образы реальных представителей негроидной расы – африканцев, чье присутствие в Центральной Америке 3000 лет назад не получило объяснения ученых. Нет уверенности и в том, что головы были высечены именно в эту эпоху, поскольку радиоуглеродная датировка кусочков угля, найденных рядом, дает лишь возраст самих угольков. Расчет же возраста собственно голов – дело более сложное. Некоторые скульптуры Ла – Венты имеют вполне реалистическое сходство не только с неграми, но и с высокими длинноносыми представителями европейской расы: тонкие черты лица, прямые волосы, окладистые бороды, длинные свободные рубахи…
Мэтью Стирлинг, американский археолог, который проводил в Ла – Венте раскопки в сороковых годах, сделал там ряд ярких открытий. Наиболее примечательным из них стала стела с бородатым человеком.
Как уже отмечалось, ось ольмекского городища отклоняется от направления на север на 8 градусов. На его южном конце высится гофрированный конус большой пирамиды. Сразу за ней, на уровне земли, находится нечто вроде бордюра высотой около 30 сантиметров, ограждающего просторный прямоугольный участок. Когда археологи стали его раскапывать, то, к их удивлению, оказалось, что бордюр – это верхняя часть колоннады. Дальнейшие раскопки напластований показали, что высота колонн – 3 метра. Всего их более 600, причем они стоят вплотную друг к другу, образуя непроходимый частокол. Вытесанные из сплошного базальта и доставленные в Ла – Венту из каменоломни, удаленной на сотню километров, колонны весили каждая примерно по 2 тонны.
К чему все эти хлопоты? Что должен был оберегать этот частокол? Еще до начала раскопок из центра участка примерно на метр выше бордюра выглядывал массивный камень, наклоненный вперед. Он был покрыт резьбой, которая продолжалась и на скрытой под землей части. Стирлинг и его бригада два дня откапывали этот камень. Он оказался внушительной стелой высотой 4 метра, шириной 2 метра и толщиной почти метр. Рельеф изображал встречу двух высоких мужчин, одетых в роскошные мантии и элегантные туфли с загнутыми вверх носами. То ли выветривание, то ли умышленное повреждение (что было обычной практикой у ольмеков) привели к тому, что одна из фигур оказалась совсем без лица. Вторая же осталась невредимой. Она настолько явно изображала мужчину европеоидного типа с высоким носом и длинной бородой, что удивленные археологи немедленно окрестили его Дядей Сэмом.
Две вещи представлялись очевидными: во-первых, изображенная здесь сцена встречи по каким-то причинам представляла особую важность для ольмеков с учетом масштабов стелы и окружающей ее колоннады. И, во-вторых, как и в случае с негритянскими головами, лицо бородача-европейца ваялось с человеческой модели. Признаки расовой принадлежности были слишком очевидны, чтобы художник их выдумал. То же самое относилось и к двум другим европеоидным фигурам, которые Хэнкок сумел опознать среди уцелевших памятников из Ла – Венты. Одна была изображена на барельефе, высеченном на тяжелой и почти круглой глыбе диаметром около метра. Человек был одет в нечто похожее на узкие леггинсы. У него были типичные черты англосакса и густая заостренная борода. На голове – забавная мягкая шапочка. В левой руке он держал не то флаг, не то какое-то оружие. Правую руку он прижимал к груди; тонкая талия повязана поясом. Фигура другого европеоида, высеченная на боковой грани узкого столба, имеет примерно такой же облик.
Кто же были эти незнакомцы? Что они делали в Центральной Америке? Когда они прибыли? В каких отношениях они находились с другими незнакомцами, которые поселились в этих влажных каучуковых джунглях, – теми, что послужили моделями для больших негритянских голов?
Некоторые решительно настроенные исследователи, отвергающие догму об изоляции Нового Света до 1492 года, предлагали свое решение проблемы: бородатые пришельцы с тонкими чертами – финикийцы со Средиземного моря, которые проплыли мимо Геркулесовых столбов и пересекли Атлантику во 2-м тысячелетии до нашей эры. Сторонники этой гипотезы высказали предположение, что негры – это рабы финикийцев, захваченные последними на побережье Западной Африки перед трансатлантическим путешествием.
Чем ближе Хэнкок знакомился со скульптурами из Ла – Венты, тем больше сомнений вызывала у него эта гипотеза. Может быть, финикийцы и другие обитатели Старого Света и пересекали Атлантику задолго до Колумба? Существуют убедительные свидетельства. Проблема в том, что финикийцы, которые оставляли свои характерные изделия в различных частях Древнего мира, не сделали этого в поселениях ольмеков в Центральной Америке. Ни негритянские головы, ни бородатые люди на барельефах не содержат ничего хотя бы отдаленно финикийского – ни по стилю, ни по типажам, ни по характеру изделий. Более того, с точки зрения стилистики эти крупные произведения искусства не принадлежат ни к одной известной культуре, традиции, жанру.
Такое впечатление, что у них нет предшественников ни в Новом Свете, ни в Старом. Как будто у них нет корней… Но ведь так не бывает, у любых форм художественного творчества должны где-нибудь быть корни, истоки.
Хэнкоку пришло в голову, что разумное объяснение может дать подход с позиций так называемой гипотетической "третьей партии", предложенной рядом ведущих египтологов для объяснения одной из великих загадок истории и хронологии Египта.
Археологические данные свидетельствуют в пользу того, что цивилизация Древнего Египта не развивалась медленно и мучительно, как и положено человеческому обществу, а, совсем как у ольмеков, возникла внезапно и полностью сформировавшейся. Получается так, что период перехода от примитивного к развитому обществу слишком мал, чтобы это имело какой-либо исторический смысл. Технологические навыки, на развитие которых должны были потребоваться сотни и даже тысячи лет, появляются внезапно, "за одну ночь", причем абсолютно без предшественников.
Например, в находках, относящихся к додинастическому периоду (около 3500 года до н.э.), нет никаких следов письменности. Вскоре после этой даты совершенно внезапно и необъяснимо появляются иероглифы, так хорошо знакомые по развалинам Древнего Египта, причем сразу в полной и совершенной форме. Эта письменность с самого начала оказалась сложно структурированной системой, с фонетическими знаками, обозначающими только звуки, и развитой цифровой символикой.
Что примечательно, так это то, что не обнаружено никаких следов эволюции от простого к сложному, причем это относится и к математике, медицине, астрономии и архитектуре, и даже к удивительно богатой и запутанной религиозно-мифологической системе; основная фабула такого совершенного труда, как "Книга мертвых", возникла вдруг в самом начале династического периода.
Большинство египтологов не делают никаких выводов из факта "взрывного" раннего развития египетской цивилизации. Однако более смелые мыслители считают, что выводы могут быть поразительными.
Египетская цивилизация возникла не путем "саморазвития", а путем наследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95