Через час среди наступавшей ночи различали огни мыса Тамара, закрывающего с запада Порто де-Прайа. Еще час, и, обойдя мыс Бискадас, лодки вереницей проникли в более тихие воды залива, в глубине которого сверкали огни города.
Но не к этим огням направились гребцы-мулаты. Едва обогнули они мыс Бискадас, как повернули по ветру, пытаясь плыть вдоль берега. Несколько минут спустя они бросили якоря на довольно большом расстоянии от города.
Робер удивился этому маневру. Осведомленный по своему путеводителю, он знал, что пристань существует на западном берегу. Но, несмотря на его протест, мулаты настаивали на своем и начали высаживать людей и выгружать вещи с помощью шлюпок, приведенных двумя лодками, на которых был багаж.
Пассажиров перевозили к маленькому утесу, находящемуся у подошвы скалы, которой заканчивается восточный мыс залива. Насколько Робер мог разобрать по указаниям своего путеводителя, тут была старая пристань, теперь совершенно оставленная, и он все более удивлялся фантазии перевозчиков.
Буруны бешено разбивались о скалу, и высадка в темноте была далеко не безопасна. Ноги скользили по поверхности гранита, который волна шлифовала века, и несколько пассажиров невольно выкупались. Тем не менее высадка кончилась без несчастного случая и около одиннадцати часов вечера все потерпевшие крушение находились на суше.
Со странной поспешностью, заставившей задуматься туристов, шлюпки с мулатами снялись, пустились в море и исчезли во мраке ночи.
Во всяком случае, если тут и крылась какая-нибудь тайна, то не время и не место было пытаться узнать ее. Положение пассажиров требовало теперь всего их внимания. Они не могли спать под открытым небом; с другой стороны, как было перенести эти ящики, сундуки, чемоданы, валявшиеся на берегу? Согласно решению капитана багаж оставили под присмотром двух матросов; остальные же потерпевшие крушение пошли пешком по направлению к городу.
Насколько изменилась блестящая колонна, которой Томпсон когда-то командовал с таким совершенным искусством! Теперь она шла в беспорядке, как стадо, и, подавленная, обескураженная, с трудом находила дорогу на неведомом берегу, усеянном каменными глыбами и покрытом густым мраком.
В продолжение нескольких часов следовали по едва заметной тропинке, причем ноги утопали по лодыжку в глубоком и вязком песке. Потом пришлось подниматься по утесистой дороге. Уже было за полночь, когда туристы, выбившиеся из сил, приблизились к городу.
Городское население уже спало. Не было видно ни одного прохожего, ни одного огонька.
Решили разбиться на три группы. Одна, под руководством капитана, состояла из экипажа погибшего парохода. Другая, управляемая Томпсоном, в числе своих членов имела Бекера. Третья, наконец, поручена была Роберу.
Последняя, в которую вошли Робер и обе американки, без особенного труда нашла гостиницу. Робер постучался в двери так, что мог разбудить самых упорных сонливцев.
Когда хозяин, поднявшийся на шум, приоткрыл дверь, то появление гостей, казалось, поразило его.
– Есть у вас комнаты для нас? – спросил Робер.
– Комнаты? – повторил хозяин гостиницы точно во сне. – Но откуда вы, черт возьми? – вскрикнул он вдруг, прежде чем ответить. – Как вы сюда попали?
– Как обыкновенно попадают, думается мне. В лодке! – нетерпеливо ответил Робер.
– В лодке? – повторил португалец, по-видимому крайне удивленный. – А вы уже выдержали карантин?
– Какой карантин?
– Э, клянусь Спасителем, да к этому острову ни одна лодка не подходила вот уже целый месяц.
Теперь был черед Робера удивляться.
– Что же происходит здесь? Какова причина этого карантина? – спросил он.
– Сильная эпидемия злокачественной лихорадки.
– Опасной?
– Сами можете судить! В городе умирает больше двадцати человек ежедневно при населении в четыре тысячи душ.
– Ей-Богу! – вскрикнул Робер. – Должен признаться, что мысль моя ехать сюда была совсем не блестящая! К счастью, мы сюда ненадолго!
– Ненадолго! – воскликнул хозяин гостиницы.
– Конечно!
Португалец покачал головой малоутешительным образом.
– Пока, если вам угодно, я покажу вам комнаты, – сказал он иронически. – Я думаю, вы не покинете их так скоро. Впрочем, вы сами завтра увидите, что, когда попадешь в Сантьяго, то остаешься здесь…
Глава десятая
В карантине
И вправду, не везло несчастным клиентам агентства Томпсона! Да, эпидемия, одна из самых гибельных, свирепствовала в Сантьяго вот уже месяц, прерывая всякое сношение с остальным миром. Собственно, негигиеничность – обычное состояние этого острова, справедливо прозванного «смертоносным», как Робер предупреждал о том товарищей еще до оставления Соляного острова. Лихорадка тут имеет эпидемический характер и даже в обыкновенное время уносит много жертв.
На этот же раз эпидемия приняла необычную силу распространения, и лихорадка обнаружила злокачественность, которая несвойственна ей. Ввиду опустошений, производимых ею, правительство встревожилось и, чтобы пресечь зло в корне, прибегло к решительным мерам.
По его распоряжению весь остров подвергся строгому надзору. Суда, впрочем, сохранили право приставать, но с условием не оставлять берега до конца карантина или эпидемии, срок которых трудно было определить. Понятно, что почтовые пароходы, совершавшие регулярные рейсы, перестали посещать остров, и действительно, до прибытия туристов и экипажа Томпсона ни один пароход в течение тридцати дней не проникал в бухту.
Таким образом теперь объяснялось замешательство рыбаков Соляного острова, когда им говорили о Сантьяго, и их поспешное бегство после ночной высадки. Зная положение дел, они не хотели быть задержанными на много дней далеко от своих семей и своего края.
Пассажиры пришли в ужас. Сколько недель придется им остаться на этом проклятом острове!
Тем не менее, так как нельзя было пока ничего предпринять, то оставалось лишь примириться с положением. Оставалось только ждать, и они стали ждать, причем каждый убивал время на свой лад.
Одни, например Джонсон и Пипербом, просто возобновили свою обычную жизнь и, казалось, были в восхищении. Ресторан для одного, кабак для другого – вот и все, что надо было для их счастья. А ни в кабаках, ни в ресторанах не имелось недостатка в Ла-Прайе.
Другие же, совершенно уничтоженные, подавленные страхом заразы, оставались днем и ночью в своих комнатах, не смея даже открыть окон. Эти предосторожности как будто шли им впрок. По истечении недели никто между ними не заболел. Зато они умирали со скуки.
Третьи были более энергичны. Они жили, не считаясь с эпидемией лихорадки. Между этими смельчаками находились оба француза и обе американки. Они основательно полагали, что страха следует больше опасаться, чем заразы. В обществе Бекера, который, может быть, в глубине души и желал заболеть, чтобы иметь новый предлог для жалоб на своего соперника, они выходили и гуляли, как если бы были в Лондоне или в Париже.
После прибытия в Сантьяго они редко видели Джека Линдсея, который, более чем когда-либо, держался обособленно. Алиса, поглощенная другими заботами, совершенно не думала о своем девере. Если иногда его образ вставал перед ней, она отгоняла его, уже менее раздраженная, скорее, склонная к забвению. Приключение в Курраль-дас-Фрейаш бледнело в прошлом, теряло свое значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97