Но в то же время, вид тестя заставлял Юру быть бодрым. Если бы тесть был в работоспособном состоянии, можно было бы переложить на него часть горя и забот. Но тесть был никакой, и Юра чувствовал на себе двойную ответственность.
- Дед Семен, - обратился он к Абатурову. - Ты среди нас самый мудрый и старый человек. К тому же ты один разговариваешь с Богом и у тебя есть понимание сути вещей.
Дед Семен оторвался от яичницы, положил гнутую вилку на стол и утер рот. На его рукаве остался след от желтка, который он счистил ногтем.
- Ну?
- Подскажи мне такую вещь… Я уже почти смирился с мыслью, что потерял жену и детей… Но… чувствую, что еще не выполнил свой долг перед ними… - Юра скосил глаза на стоявшие в углу колья. - Но как я могу его выполнить, когда я даже не знаю, где они теперь находятся… Я чувствую, что я обязательно должен их похоронить… А как же я могу их похоронить, когда я даже не знаю, где их тела…
- Ты, - Абатуров положил локти на стол, - из-за слабости человеческой не договариваешь… Ты, Юрка, думаешь теперь про то, как ты сможешь свою жену и детей проткнуть заточенным колышком! Вот чего ты думаешь! А не то, как ты их потом закопаешь! - Юру передернуло. Дед Семен кивнул головой. - Не волнуйся. Если чего, мы вон с Мишкой сами их проткнем, чтобы тебя избавить от страсти Господней… На себя возьмем с Мишкой… А тебе только закопать останется.
- Пузырь будешь должен, - сказал Коновалов.
Дед Семен повернулся и жесткой стариковской рукой дал Коновалову подзатыльник.
- Чего несешь, дурень?!
- А чего я? - Мишка покраснел. - Так говорят…
- Умные говорят к месту, а дураки, вроде тебя… Ну ладно… Доедаем яичницу - и за дело… Время идет, а мы лясы точим! - он вздохнул. Абатуров был уже старый, и ему было нелегко выступать в роли главнокомандующего этим партизанским отрядом. Ему страшно хотелось переложить ответственность на кого-нибудь еще, а самому залезть на печку и пить там самогон, ни о чем не думая. Но Абатуров понимал, что это дьявол его искушает. И он, Абатуров, мысленно плюнул дьяволу на хвост. А все-таки хорошо бы сейчас хотя бы посоветоваться с кем-то, кто мог дать дельный совет - как победить дьявола с наименьшими потерями. - Эх… Старый я уже, - он опустил голову и посмотрел на свои залатанные выцветшие штаны. - Хоть бы советом кто помог… Жалко, что нет с нами настоящего батюшки. Он бы подсказал нам, как действовать…
Скрепкин встрепенулся.
- А чего же я сижу-то! - воскликнул он и вытащил из кармана сотовый телефон. - Вот! Сейчас позвоню своему духовнику, отцу Харитону, и мы с ним посоветуемся. - Леня уже нажал одну кнопку, но тут подумал, что может еще рановато, и отец Харитон спит. Но следующей была мысль, что не спит. Во-первых, служители культа встают рано для молитвы, а во-вторых, отец Харитон лежит в больнице и, скорее всего, выспался.
Скрепкин набрал номер. Послышались длинные гудки. После четвертого Скрепкин хотел уже отключиться, когда в трубке щелкнуло, и он услышал:
- Абонент недоступен. Перезвоните, пожалуйста, позже. Леня выключил телефон и посмотрел на него с сожалением.
- Не отвечает, - сказал он. - Отключил батюшка… Дед Семен вздохнул:
- Кому бы позвонить тогда?..
- Давайте в милицию позвоним! - предложил молчавший до сих пор Петька Углов. - А то что - мы рыжие, что ли?! Пусть менты приезжают вампиров протыкать!
Коновалов захохотал. За ним засмеялись и все остальные, кроме Хомякова. Всем стало вдруг смешно от такой картины: Битва ментов с вампирами.
- Нам никто не поверит, - сказал дед. - Какие ж менты поедут хрен знает откуда из Моршанска, чтобы посмотреть, есть ли здесь вампиры!
Все опять захохотали.
- А мы их обдурим, - Петька щелкнул пальцем. - Мы скажем, что Пачкин убил свою маму! Или скажем, что самолет гвозданулся! Вот они и приедут!
- Кстати сказать, - произнес Юра. - Странно как-то… Самолет упал уже сутки назад, а никто не чухнулся. Как будто ничего и не падало.
- Это я знаю почему, - Абатуров поднял палец. - Это дьявол окутал деревню непроницаемым облаком, через которое никто ничего не видит и не слышит!
Все переглянулись.
- А вот давайте это сейчас и проверим, - предложил Углов. - Звони, Леня, в ментуру!
Скрепкин набрал 02.
- Алё! Милиция? С вами говорят из деревни Красный Бубен. У нас тут ЧП… А вы разве не в курсе?.. Хмы… Самолет тут упал… не знаю какой!.. Да точно… Откуда я знаю почему?!. Сами вы шутите!.. Приезжайте и разбирайтесь!.. Тьфу!
- он оторвал ухо от трубки. - Трубку повесили, сволочи!.. Сказали, что если и упал, то это не их дело…
- А чье же дело? - спросил Мишка.
- Того ведомства, чей самолет…
- Откуда же мы можем знать, какого ведомства?!
- Надо пойти черный ящик поискать, - предложил Углов.
- Раскурочить его на хер - может быть, там какая-то документация осталась.
- Хе-хе!
- Хе-хе-хе!
- Ха-ха-ха!
Только Хомяков не смеялся. Он так и сидел, опустив глаза в тарелку, и ничего не ел.
Мешалкин нагнулся вперед и подтолкнул тестя за локоть.
- Игорь Степаныч, поешь! Тебе надо покушать для восстановления функции.
Хомяков медленно поднял глаза, медленно поворочал головой, взял в руку вилку, наколол яичницу и снова замер.
Мешалкин аккуратно подхватил тестя под локоть и поднес руку с вилкой к его рту.
- туи!
Хомяков открыл рот, щелкнул зубами и начал жевать.
- Вот, молодец, - Юра опустил руку тестя обратно в тарелку и помог ему наколоть еще кусок пищи. - Игорь Степаныч, грех говорить, но я первое время даже почувствовал облегчение какое-то, когда понял, что нас с вами ничего больше не связывает. Но я был не прав. Нас связывает общее горе. Мы должны быть вместе, чтобы… нам нужно их похоронить, чтобы выполнить долг до конца!
Хомяков, казалось, не слушал. Но в этом месте он дернулся, и из его глаз покатились слезы. Щеки Хомякова задрожали, и несколько капель упало в тарелку с яичницей.
- Горе-то какое, - простонал он. - Что же я теперь жене расскажу?! Как я ей скажу, почему я один вернулся?! И где наша дочь и внуки?!
Мешалкин схватился за лоб и тоже заплакал.
- Ничего, Игорь Степаныч, как-нибудь… это… всё проходит… да… - говорил он сквозь слезы.
- Пусть поплачут, - тихо сказал дед Семен, - это им на пользу. Поплачут - и полегче им будет… Мишка, обеспечь колы Хомякову, Петьке и Леониду.
Коновалов пошел за кольями.
Выплакавшись, Хомякову и правда стало лучше, как и предполагал дед Семен.
Прибежал Коновалов с кольями.
- Дождь собирается, - сообщил он.

- 4 -
Через несколько минут по стеклам забарабанили первые капли дождя. А еще через минуту дождь лил вовсю. Выходить из дома совершенно не хотелось.
- Ливень, - сказал Углов. - Скоро кончится.
- Переждем, - кивнул Мишка.
- А вдруг надолго? - засомневался Мешалкин. - Теряем светлое время.
- Ненадолго, - Коновалов прильнул к стеклу. - Видишь, он косой. Косой долго не идет.
- Ладно, погодим пока, - согласился Абатуров.
Через пятнадцать минут дождь стал утихать и вскоре закончился.
Все вышли на крыльцо. Вдалеке, над лесом, защебетали птицы. Радужная подкова пересекала посветлевшее небо, уходя одним концом за церковь.
- Добрый знак, - сказал, глядя на радугу, Абатуров.
- Рейнбоу райзинг, - Мешалкин вспомнил песни своей молодости. - Ричи Блэкмор и друзья.
Скрепкин кивнул и улыбнулся. Они с Юрой были примерно одного возраста и слушали в юности одних исполнителей.
- Дорогу развезло - абздац! - сказал Коновалов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159