Над кораблем Церкви разразилась страшная буря: язычество Рима свирепствовало против обличавшего и осуждавшего его Евангелия. Кровавая оргия Нерона была первым в Риме гонением христиан. Императорский сад осветился вместо факелов горевшими телами мучеников, привязанными к столбам и покрытыми смолой. Павел был обезглавлен, Петр распят головою вниз.
Один за другим умирали, исповедуя Христа, прочие апостолы. Апостольский век приближался к концу.
Но божественное отомщение уже решило поразить первым великим и грозным ударом первых гонителей веры Христовой за их вопиющие преступления: в Иерусалиме возникает безумный мятеж, вследствие которого город обращен в пепел, от самого храма остаются лишь дымящиеся развалины. В царствование Веспасиана и Тита Церковь пользуется относительным, ненадежным спокойствием, но это лишь кратковременный отдых. При Домициане с новою силою разражается свирепая ненависть язычества над верою Христовою. Из апостолов дожил до этого времени лишь один; это был Иоанн Богослов, любимый ученик Господа, пользовавшийся большим влиянием на дела Церкви. Утверждая христианство в избранном им городе Эфесе, Иоанн в то же время заботился и об утверждении в вере соседственных Церквей: пергамской, смирнской, фиатирской, сардинской, филадельфийской, лаодикийской (о которых упоминается в его откровении).
Во время вновь наступившего гонения Иоанн прибыл в Рим, где тогда потоками проливалась кровь мучеников. Заключенный сперва, подобно ап. Павлу, в темницу, он затем, по приказанию Домициана, был ввержен в котел с кипящею смолою; но как и прежде, ни жестокие побои не сокрушили исповедника веры, ни ядовитое питье не отравило его, так и теперь, вверженный в кипящую смолу, он остался невредим. Его видимо сохраняла чудодейственная сила свыше.
— Велик Бог христианский! — восклицал пораженный этими чудными знамениями народ… и сам Домициан, пораженный непостижимою для него силою, охраняющей мученика, не дерзнул продолжать истязаний его и присудил Иоанна только к заточению на острове Патмос , одном из островов архипелага на Средиземном море, близ берегов Малой Азии.
Здесь-то, в уединенном созерцании величественного зрелища беспредельного неба и моря, в неисходной пламенной молитве к Создателю всего возбуждались в душе любимого ученика Христова, возлежавшего когда-то на груди Спасителя, возвышеннейшие мысли, которые уже не впервые возносили его душу орлиным полетом к недосягаемому небу, устремляли духовный взор его к самому Солнцу Правды, недоступному для зрения слабых смертных. И в одном из порывов божественного вдохновения, которое впоследствии внушило ему начертать Евангелие о Боге-Слове, Иоанн написал и то “откровение Иисуса Христа, которое дал ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное чрез Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал Слово Божие и свидетельство Иисуса Христа, и что он видел.
Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем…” (Апокал. I, 1—3).
Итак, апокалипсис есть откровение Иисуса Христа и пророческое писание, обращающееся к семи Церквам, находящимся в Азии. — Так повествует о нем избранный благовестник Божий, св. ап. Иоанн: “Благодать вам и мир от Того, который есть, и был, и грядет, и от седми духов, находящихся пред престолом Его, и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных. Ему, возлюбившему нас от грехов наших кровию Своею, и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь. — Се грядет с облаками, и узрит Его всякое око, и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные. Аминь.
Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть, и был, и грядет, Вседержитель.
Я Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в духе в день воскресный, и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, первый и последний; то, что видишь, напиши в книгу, и пошли Церквам, находящимся в Асии: в Эфес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию.
Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говорящий со мною, и обратившись, увидел семь золотых светильников. И посреди светильников подобного Сыну человеческому, облеченного в поддир и по персям опоясанного золотым поясом. Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих.
Он держал в деснице Своей семь звезд; и из уст Его выходил острый с обоих сторон меч, и лицо Его, как солнце, сияющее в силе своей.
И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь первый и последний, и живый; я был мертв, и се жив во веки веков, аминь. И имею ключи ада и смерти.
Итак, напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего. Тайна седми звезд, которые ты видел в деснице Моей, и седми золотых светильников есть сия : седмь звезд суть Ангелы седми Церквей; а седмь светильников, которые ты видел, суть седмь Церквей”. (Апокал. I, 4—20).
Распространение Евангелия к концу Апостольского века не только что не ослабевало, но принимало оно все большие и большие размеры. Семь Церквей, названных по именам важнейших городов, в которых ап. Павел первый положил им основание, находились однако же в опасном состоянии среди соблазнов, искушений и великих испытаний, которым они подвергались со стороны гонителей и лжеучителей. Вслед за первыми порывами рвения верующих последовало охлаждение, вследствие которого оказались и небрежность, и некоторые уклонения, между тем, как именно в такое время следовало напрягать все силы для развития и утверждения того, что было посеяно и установлено апостолами. Преждевременно было предаваться покою, когда гонимым требовались усиленные утешения, малодушным — ободрение, и подкрепление надеждою упавших духом. В борьбе испытывались силы, приобреталась опытность и должно было превозмочь убеждение, что победа в конце концов не может оставаться на стороне злых сил, так как торжество принадлежит Христу и Его последователям — во времени и в вечности.
Среди изгнания и в оковах, под ударами мечей гонителей, при свете кровавых факелов в саду Нерона, — вот где провидел уже Иоанн, осененный откровением свыше, светлое будущее на отдаленном горизонте жизни в вечности…
Церковь Эфесская пребывала еще сильною; в ней не терпелись еще не порочные, ни лжеапостолы, но она ослабела уже в прежнем своем рвении, “оставила первую любовь свою”, в ней было “хорошо, что она ненавидела дела Николаитов, но этого было недостаточно; нужно было, чтобы Ангел ее (в лице ее Епископа, ответственного за всех пасомых им) покаялся, возвратился в первоначальное благодатное настроение,”творил прежние дела”… Иначе же угрожал Господь “сдвинуть светильнтк ее с места его”… (Апок. II, 4, 5, 6).
Церковь Смирнская скорбела; наступало время преследования ее; для детей ее изготавливались уже оковы. Но пусть они пребывают верными до смерти, и тогда “даруется им венец жизни”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56