Дюрера. Кроме того, именно Максимилиан I заложил основы коллекции произведений П.-П. Рубенса.
Тридцатилетняя война стала серьезным препятствием для собирательской деятельности и самого Максимилиана I, и его ближайших преемников, а вскоре прекратилась и сама баварская линия рода Виттельсбахов. Ее наследовал дом Рейнских пфальцграфов, которые обосновались в Мюнхене. Для своей живописной коллекции курфюрст Карл Теодор построил в 1781 году в Придворном саду специальную галерею, в которой картины были развешаны по историческому принципу, а, кроме того, в ней впервые была решена проблема чисто музейного освещения их. В восьми залах находилось более 700 картин, и вскоре Галерея была открыта для публики.
Среди курфюрстов следует упомянуть Людвига I. Еще будучи кронпринцем, он начал страстно собирать произведения живописи и развил бурную деятельность по приобретению картин. В годы его правления было закуплено много живописных полотен в Италии (например, «Оплакивание Христа» Сандро Боттичелли). Король стремился расширить мюнхенскую коллекцию не путем случайных покупок, а продуманным подбором произведений, которые представили бы все значительные художественные школы Европы.
В 1826 году Людвиг I купил в Кельне у братьев Буассере великолепнейшую коллекцию, в которую входили прекрасные произведения немецких и голландских мастеров XV века. В ней был и небольшой триптих изысканнейшей красоты, который даже в инвентарных списках назывался «Жемчужиной Брабанта». Исследователи предполагают, что это может быть работа Дирка Баутса Старшего. Из последующих приобретений в мюнхенскую Пинакотеку попала небольшая, полная невыразимой прелести картина Рафаэля «Мадонна дома Темпи». Ее доставили в Мюнхен из Флоренции после многих усилий и почти 20-летних переговоров с прежними владельцами.
Вскоре помещений и залов в Галерее, замках Шлейсхем и Нимфенбург, а также в Мюнхенской резиденции не стало хватать, и для размещения картин нужно было новое здание. Оно было выстроено по проекту и под руководством архитектора Лео фон Кленце. Закладка нового здания Пинакотеки было событием исключительной важности, тем более примечательным, что состоялась она 7 апреля 1826 года — в день рождения Рафаэля. Теперь в новой Пинакотеке все коллекции были собраны воедино и образовали ту уникальную коллекцию, которой мы любуемся и поныне.
По решению курфюрста Пинакотека стала доступной для широкой публики и продолжала постоянно пополняться. Во второй половине XIX века в нее поступили ранняя работа Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем» и многие другие произведения. Но вместе с тем Галерея несла и потери. Так, по прихоти наследника Людвига І в 1852 году было продано 1500 «негодных» картин, а ведь среди них были работы А. Дюрера, Кранаха, Грюневальда и Альтдорфера. Нанесло урон Пинакотеке и наполеоновское нашествие, когда из Мюнхена увезли 71 картину. Впоследствии, правда, 36 полотен вернули, но 45 так и остались достоянием Лувра.
В XX веке Пинакотека продолжала пополнять свои коллекции произведениями старых мастеров, хотя это и кажется невозможным. Ведь все великие шедевры давно уже заняли свои достойные места в музеях мира, и ни один из них не расстанется с ними ни за какие деньги. Но вот перед Первой мировой войной появились сразу три шедевра — картины «Снятие одежд с Христа» Эль Греко, «Венецианский гала-концерт» Фр. Гварди и «Ощипанная индейка» Ван Гога. В дальнейшем, несмотря на трудные условия нацистского режима, Пинакотеке удалось приобрести «Страну лентяев» Питера Брейгеля, раннее полотно Тинторетто «Вулкан, Венера и Марс» и прекрасный «Пейзаж с дюнами» Якоба Рейсдала.
Во время Второй мировой войны все музейные здания Пинакотеки были разрушены и превратились в руины. К счастью, картины находились в убежище и не пострадали. Само здание было восстановлено только в 1957 году.
В Старой Пинакотеке наиболее многочисленной по своему составу является коллекция немецкой живописи. Картина «Битва Александра Македонского с Дарием», с которой, собственно, и началась мюнхенская Галерея, покидала свое место один раз, когда она 15 лет украшала кабинет Наполеона.
В Пинакотеке картина повешена так, что видна еще издали, она неудержимо притягивает к себе посетителя и завораживает его. На ней Альтдорфер дерзновенно столкнул стихию природы со стихией человеческой битвы. Текут воды, вздымаются горы, вихрятся облака, клонится к закату солнце, и его лучи огненными брызгами разбросаны по миру и по всему полотну. Для изображения блеска солнечных брызг художник использовал чистое золото.
Несмотря на невероятно большое количество сражающихся, в их гуще можно различить отдельных людей со всеми деталями их воинского облачения и вооружения. Великий человеческий муравейник колышется, неистовствует, и для самого Альтдорфера важна была именно активная приобщенность к великим свершениям в природе и в истории. Эта приобщенность каждого делает невольным свидетелем, способствует его духовному подъему и возвеличению.
Альтдорфер изображает битву, когда она подходит уже к концу и кони поспешно уносят колесницу потерпевшего поражение Дария. Это предчувствие начавшегося спада и облегчения незримо, но явственно присутствует в картине. Вверху слева взошла луна и осветила своим мягким, таинственным светом притихшие дали. Одновременное изображение на картине двух небесных светил имеет символическое значение — всемирную значимость совершающегося события.
Рядом первоклассных своих произведений представлен в Пинакотеке и выдающийся немецкий живописец Ганс Гольбейн Старший. Постоянно затмеваемый славой своего сына, в большинстве трудов по истории искусства он упоминается лишь как его учитель. Однако его собственные работы отмечены печатью самого высокого мастерства. Ганс Гольбейн Старший безукоризненно владеет линией, она послушна его руке и живо скользит за течением мысли художника. Он много и успешно рисовал с натуры, его вкус в отборе главных элементов композиции просто безупречен.
В Пинакотеке выставлены два триптиха Ганса Гольбейна Старшего: Кайсгемский алтарь и «Алтарь святого Себастьяна». Последний был заказан художнику монахиней Магдаленой Имхов для доминиканской церкви монастыря святой Екатерины в Аугсбурге.
На центральной створке «Алтаря святого Себастьяна» представлена казнь святого римского воина, который за обращение в христианство был расстрелян язычниками из луков. Итальянские художники охотно использовали этот сюжет для изображения обнаженного тела, то же самое привлекло и Гольбейна. Он рисует фигуру несколько худощавого юноши, и, судя по анатомической четкости, художник, видимо, рисовал его прямо с натуры. Образу Себастьяна, как кроткой жертвы, противопоставлены образы его деловитых палачей. Синее небо, яркие (даже несколько резковатых тонов) краски, сочетание желтого, красного и зеленого как будто и жизнерадостно, но драматично в своем звучании.
На боковых створках алтаря предстают одухотворенные образы святых Елизаветы и Варвары. Святой Себастьян, святые Елизавета и Варвара считались покровителями больных и умирающих. В XV–XVI веках, когда в Европе особенно свирепствовала чума, культ святого Себастьяна еще больше усилился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Тридцатилетняя война стала серьезным препятствием для собирательской деятельности и самого Максимилиана I, и его ближайших преемников, а вскоре прекратилась и сама баварская линия рода Виттельсбахов. Ее наследовал дом Рейнских пфальцграфов, которые обосновались в Мюнхене. Для своей живописной коллекции курфюрст Карл Теодор построил в 1781 году в Придворном саду специальную галерею, в которой картины были развешаны по историческому принципу, а, кроме того, в ней впервые была решена проблема чисто музейного освещения их. В восьми залах находилось более 700 картин, и вскоре Галерея была открыта для публики.
Среди курфюрстов следует упомянуть Людвига I. Еще будучи кронпринцем, он начал страстно собирать произведения живописи и развил бурную деятельность по приобретению картин. В годы его правления было закуплено много живописных полотен в Италии (например, «Оплакивание Христа» Сандро Боттичелли). Король стремился расширить мюнхенскую коллекцию не путем случайных покупок, а продуманным подбором произведений, которые представили бы все значительные художественные школы Европы.
В 1826 году Людвиг I купил в Кельне у братьев Буассере великолепнейшую коллекцию, в которую входили прекрасные произведения немецких и голландских мастеров XV века. В ней был и небольшой триптих изысканнейшей красоты, который даже в инвентарных списках назывался «Жемчужиной Брабанта». Исследователи предполагают, что это может быть работа Дирка Баутса Старшего. Из последующих приобретений в мюнхенскую Пинакотеку попала небольшая, полная невыразимой прелести картина Рафаэля «Мадонна дома Темпи». Ее доставили в Мюнхен из Флоренции после многих усилий и почти 20-летних переговоров с прежними владельцами.
Вскоре помещений и залов в Галерее, замках Шлейсхем и Нимфенбург, а также в Мюнхенской резиденции не стало хватать, и для размещения картин нужно было новое здание. Оно было выстроено по проекту и под руководством архитектора Лео фон Кленце. Закладка нового здания Пинакотеки было событием исключительной важности, тем более примечательным, что состоялась она 7 апреля 1826 года — в день рождения Рафаэля. Теперь в новой Пинакотеке все коллекции были собраны воедино и образовали ту уникальную коллекцию, которой мы любуемся и поныне.
По решению курфюрста Пинакотека стала доступной для широкой публики и продолжала постоянно пополняться. Во второй половине XIX века в нее поступили ранняя работа Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем» и многие другие произведения. Но вместе с тем Галерея несла и потери. Так, по прихоти наследника Людвига І в 1852 году было продано 1500 «негодных» картин, а ведь среди них были работы А. Дюрера, Кранаха, Грюневальда и Альтдорфера. Нанесло урон Пинакотеке и наполеоновское нашествие, когда из Мюнхена увезли 71 картину. Впоследствии, правда, 36 полотен вернули, но 45 так и остались достоянием Лувра.
В XX веке Пинакотека продолжала пополнять свои коллекции произведениями старых мастеров, хотя это и кажется невозможным. Ведь все великие шедевры давно уже заняли свои достойные места в музеях мира, и ни один из них не расстанется с ними ни за какие деньги. Но вот перед Первой мировой войной появились сразу три шедевра — картины «Снятие одежд с Христа» Эль Греко, «Венецианский гала-концерт» Фр. Гварди и «Ощипанная индейка» Ван Гога. В дальнейшем, несмотря на трудные условия нацистского режима, Пинакотеке удалось приобрести «Страну лентяев» Питера Брейгеля, раннее полотно Тинторетто «Вулкан, Венера и Марс» и прекрасный «Пейзаж с дюнами» Якоба Рейсдала.
Во время Второй мировой войны все музейные здания Пинакотеки были разрушены и превратились в руины. К счастью, картины находились в убежище и не пострадали. Само здание было восстановлено только в 1957 году.
В Старой Пинакотеке наиболее многочисленной по своему составу является коллекция немецкой живописи. Картина «Битва Александра Македонского с Дарием», с которой, собственно, и началась мюнхенская Галерея, покидала свое место один раз, когда она 15 лет украшала кабинет Наполеона.
В Пинакотеке картина повешена так, что видна еще издали, она неудержимо притягивает к себе посетителя и завораживает его. На ней Альтдорфер дерзновенно столкнул стихию природы со стихией человеческой битвы. Текут воды, вздымаются горы, вихрятся облака, клонится к закату солнце, и его лучи огненными брызгами разбросаны по миру и по всему полотну. Для изображения блеска солнечных брызг художник использовал чистое золото.
Несмотря на невероятно большое количество сражающихся, в их гуще можно различить отдельных людей со всеми деталями их воинского облачения и вооружения. Великий человеческий муравейник колышется, неистовствует, и для самого Альтдорфера важна была именно активная приобщенность к великим свершениям в природе и в истории. Эта приобщенность каждого делает невольным свидетелем, способствует его духовному подъему и возвеличению.
Альтдорфер изображает битву, когда она подходит уже к концу и кони поспешно уносят колесницу потерпевшего поражение Дария. Это предчувствие начавшегося спада и облегчения незримо, но явственно присутствует в картине. Вверху слева взошла луна и осветила своим мягким, таинственным светом притихшие дали. Одновременное изображение на картине двух небесных светил имеет символическое значение — всемирную значимость совершающегося события.
Рядом первоклассных своих произведений представлен в Пинакотеке и выдающийся немецкий живописец Ганс Гольбейн Старший. Постоянно затмеваемый славой своего сына, в большинстве трудов по истории искусства он упоминается лишь как его учитель. Однако его собственные работы отмечены печатью самого высокого мастерства. Ганс Гольбейн Старший безукоризненно владеет линией, она послушна его руке и живо скользит за течением мысли художника. Он много и успешно рисовал с натуры, его вкус в отборе главных элементов композиции просто безупречен.
В Пинакотеке выставлены два триптиха Ганса Гольбейна Старшего: Кайсгемский алтарь и «Алтарь святого Себастьяна». Последний был заказан художнику монахиней Магдаленой Имхов для доминиканской церкви монастыря святой Екатерины в Аугсбурге.
На центральной створке «Алтаря святого Себастьяна» представлена казнь святого римского воина, который за обращение в христианство был расстрелян язычниками из луков. Итальянские художники охотно использовали этот сюжет для изображения обнаженного тела, то же самое привлекло и Гольбейна. Он рисует фигуру несколько худощавого юноши, и, судя по анатомической четкости, художник, видимо, рисовал его прямо с натуры. Образу Себастьяна, как кроткой жертвы, противопоставлены образы его деловитых палачей. Синее небо, яркие (даже несколько резковатых тонов) краски, сочетание желтого, красного и зеленого как будто и жизнерадостно, но драматично в своем звучании.
На боковых створках алтаря предстают одухотворенные образы святых Елизаветы и Варвары. Святой Себастьян, святые Елизавета и Варвара считались покровителями больных и умирающих. В XV–XVI веках, когда в Европе особенно свирепствовала чума, культ святого Себастьяна еще больше усилился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136