Неожиданно мой спутник спросил:
– Не хотите ли пройтись?..
Я охотно согласился. Хотя до гостиницы было не близко, мы решили, что за час доберемся, и отпустили шофера. По дорожке, посыпанной шуршащей под ногами морской галькой, прошли к боковой калитке, спустились вниз по кривой узенькой улочке вдоль увитого плющом кирпичного забора, огораживающего Думбартон-Окс. Потом, выйдя на улицу «М», пошли по направлению к Пенсильвания-авеню. Уже стемнело. Вечер был не душный. Аромат хвои смешивался со сладким запахом каких-то южных цветов.
Некоторое время шли молча. Потом Соболев сказал:
– Я все думаю о наших дискуссиях. Вы поняли, куда нас втягивают?
– Более или менее, – ответил я осторожно. – Мне представляется, что они в конечном счете хотели бы навязать нам такую организацию, которая устраивала бы прежде всего их…
– Вот именно, – продолжал Аркадий Александрович. – То, чего не удавалось достичь раньше, теперь будут пытаться получить с помощью всемирной организации, которая, по их мысли, будет у них в кармане…
Соболев, всегда замкнутый, на этот раз был, видимо, расположен к откровенной беседе.
– Как будто теперь все должны убедиться, – сказал он, – что с нашей страной нельзя говорить языком диктата. Это показала и прошлая история России, и интервенция, и особенно нынешняя война. Невозможно нам и навязать чью-то чужую волю. Поэтому-то важно, чтобы будущая всемирная организация действовала с общего согласия всех великих держав. Сейчас, как мне представляется, вырисовываются довольно четко два направления: либо мы не сможем договориться, и тогда вновь произойдет самое худшее, либо западные политики поймут, что должны жить с нами в мире. Первое направление неизбежно приведет человечество к еще большей катастрофе, чем вторая мировая война, ибо орудия уничтожения будут быстро совершенствоваться…
Для такого вывода были все основания. Ведь за годы войны оружие приобрело страшную разрушительную силу. Было ясно, что на этом дело не остановится, хотя мы тогда и не знали, что уже спустя год на Японию упадут американские атомные бомбы и начнется ядерная эра, которая коренным образом изменит обстановку.
– Вы, разумеется, знаете, – продолжал Аркадий Александрович, – высказывания Энгельса и Ленина о том, что в конце концов разрушительные средства станут столь мощными, что война окажется нерентабельной даже для тех, кто ее готовит и провоцирует. Конечно, все это означает, что мы неустанно должны крепить мощь нашего государства. Но вместе с тем хорошо бы добиться создания эффективной всемирной организации безопасности, которая могла бы дать действенный отпор агрессору. Между прочим, несомненно, именно с этим связано и упорное нежелание наших партнеров дать четкое определение понятию «агрессия». Вы заметили, как всполошился Кадоган? Кое-кого это не устраивает. Важен тут и порядок голосования в совете. Если оба фактора – наша мощь и действенная организация безопасности – будут взаимодействовать в направлении сохранения прочного мира, то человечество действительно сможет пойти по второму направлению – по пути сотрудничества и мира. Такая обстановка способствовала бы нашему успешному движению вперед, а это сказалось бы и на положении в других странах.
Тут я напомнил о словах Теодора Драйзера, который считал, что американские трудящиеся своими нынешними условиями жизни во многом обязаны факту существования Советского государства.
– Вот именно, – подхватил Соболев. – Я это и имею в виду. В конце 30-х годов мы только-только начали ощущать плоды наших усилий. После победы придется потратить огромную энергию на восстановление разрушенного. Наш народ справится с этим и покажет, какие возможности таит в себе социализм…
Я никогда раньше не видел сдержанного Аркадия Александровича в таком приподнятом настроении. Перехватив мой взгляд, он произнес:
– Быть может, вам представляется, что я слишком увлекся?
– Нет, что вы!..
– Пожалуй, я и впрямь увлёкся, – продолжал своим обычным ровным тоном Соболев. – Но у меня сложилось твердое убеждение: путь обострения конфликта ничего хорошего не сулит. Надо избрать второе направление, ведущее к укреплению международной безопасности. И я надеюсь, что это поймут наши партнеры по переговорам…
Незаметно мы оказались рядом с гостиницей. На углу располагалось маленькое кафе «Белая башня», открытое круглые сутки. Мы вошли внутрь, сели за стойку на высокие тумбы. Старичок в полосатом накрахмаленном халате – он один обслуживал все заведение в этот поздний час – подал нам традиционное ночное меню американца: холодное молоко и яблочный пирог.
Экономические и социальные проблемы
Очередное заседание Руководящего комитета состоялось 25 августа. Председательствовавший Стеттиниус сказал, что в этот уикенд конференция прервет работу, поскольку вечером советская и английская делегации выезжают на субботу и воскресенье в Нью-Йорк.
– Надеюсь, мы проведем там приятно время, – добавил он, улыбаясь и показывая ряд белоснежных зубов. – Теперь несколько слов хочет сказать наш пресс-секретарь…
Макдермот спросил, может ли он сообщить представителям печати об этой поездке? Стеттиниус, взглянув на двух других руководителей делегаций, которые ограничились молчаливым кивком, ответил, что против этого возражений нет.
– Им нечего жаловаться на секретность, они получат от нас еще одно важное сообщение, – сказал он и весело рассмеялся…
– Пресса просит, – продолжал Макдермот, – сфотографировать представителей трех групп, участвующих в работе Руководящего комитета, в неофициальной обстановке. Могу я их сюда пригласить?
Получив согласие, Макдермот вышел, и тут же в кабинет ввалилась суетливая ватага фоторепортеров. В течение пяти минут они делали снимки с разных позиций. Посмотрев на часы, Стеттиниус, нахмурив густые брови, предложил посторонним очистить помещение. Когда репортеры удалились, он открыл заседание.
На этот раз Руководящий комитет обсуждал задачи всеобщей организации безопасности в экономической и социальной областях. Вопрос этот был подготовлен Пасвольским, Соболевым и Джеббом.
Кадоган указал на имеющееся различие между англо-американской и советской позициями.
– Советский Союз, – продолжал английский делегат, – предлагает отделить эти вопросы от проблем безопасности. Видимо, советская сторона имеет при этом в виду опыт Лиги наций, которая была перегружена вопросами, не имевшими отношения к проблеме безопасности. Но все дело в том, что экономические и социальные проблемы порой вызывают острые разногласия, которые, в свою очередь, могут привести к угрозе миру и безопасности. Поэтому тут требуется какая-то связь. Может быть, такую связь осуществлял бы генеральный директор организации?
Громыко сказал, что, по мнению советской делегации, следует создать специальную экономическую организацию.
– Действительно, – продолжал он, – Лига наций занималась больше экономическими и благотворительными проблемами, чем вопросами безопасности. Мы подсчитали, что около 87 процентов обсуждавшихся в Лиге наций вопросов не имели отношения к проблемам безопасности. Мировая общественность полагала, что Лига занимается рассмотрением важных вопросов, касающихся дела мира и безопасности, а в действительности она тратила время на второстепенные дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
– Не хотите ли пройтись?..
Я охотно согласился. Хотя до гостиницы было не близко, мы решили, что за час доберемся, и отпустили шофера. По дорожке, посыпанной шуршащей под ногами морской галькой, прошли к боковой калитке, спустились вниз по кривой узенькой улочке вдоль увитого плющом кирпичного забора, огораживающего Думбартон-Окс. Потом, выйдя на улицу «М», пошли по направлению к Пенсильвания-авеню. Уже стемнело. Вечер был не душный. Аромат хвои смешивался со сладким запахом каких-то южных цветов.
Некоторое время шли молча. Потом Соболев сказал:
– Я все думаю о наших дискуссиях. Вы поняли, куда нас втягивают?
– Более или менее, – ответил я осторожно. – Мне представляется, что они в конечном счете хотели бы навязать нам такую организацию, которая устраивала бы прежде всего их…
– Вот именно, – продолжал Аркадий Александрович. – То, чего не удавалось достичь раньше, теперь будут пытаться получить с помощью всемирной организации, которая, по их мысли, будет у них в кармане…
Соболев, всегда замкнутый, на этот раз был, видимо, расположен к откровенной беседе.
– Как будто теперь все должны убедиться, – сказал он, – что с нашей страной нельзя говорить языком диктата. Это показала и прошлая история России, и интервенция, и особенно нынешняя война. Невозможно нам и навязать чью-то чужую волю. Поэтому-то важно, чтобы будущая всемирная организация действовала с общего согласия всех великих держав. Сейчас, как мне представляется, вырисовываются довольно четко два направления: либо мы не сможем договориться, и тогда вновь произойдет самое худшее, либо западные политики поймут, что должны жить с нами в мире. Первое направление неизбежно приведет человечество к еще большей катастрофе, чем вторая мировая война, ибо орудия уничтожения будут быстро совершенствоваться…
Для такого вывода были все основания. Ведь за годы войны оружие приобрело страшную разрушительную силу. Было ясно, что на этом дело не остановится, хотя мы тогда и не знали, что уже спустя год на Японию упадут американские атомные бомбы и начнется ядерная эра, которая коренным образом изменит обстановку.
– Вы, разумеется, знаете, – продолжал Аркадий Александрович, – высказывания Энгельса и Ленина о том, что в конце концов разрушительные средства станут столь мощными, что война окажется нерентабельной даже для тех, кто ее готовит и провоцирует. Конечно, все это означает, что мы неустанно должны крепить мощь нашего государства. Но вместе с тем хорошо бы добиться создания эффективной всемирной организации безопасности, которая могла бы дать действенный отпор агрессору. Между прочим, несомненно, именно с этим связано и упорное нежелание наших партнеров дать четкое определение понятию «агрессия». Вы заметили, как всполошился Кадоган? Кое-кого это не устраивает. Важен тут и порядок голосования в совете. Если оба фактора – наша мощь и действенная организация безопасности – будут взаимодействовать в направлении сохранения прочного мира, то человечество действительно сможет пойти по второму направлению – по пути сотрудничества и мира. Такая обстановка способствовала бы нашему успешному движению вперед, а это сказалось бы и на положении в других странах.
Тут я напомнил о словах Теодора Драйзера, который считал, что американские трудящиеся своими нынешними условиями жизни во многом обязаны факту существования Советского государства.
– Вот именно, – подхватил Соболев. – Я это и имею в виду. В конце 30-х годов мы только-только начали ощущать плоды наших усилий. После победы придется потратить огромную энергию на восстановление разрушенного. Наш народ справится с этим и покажет, какие возможности таит в себе социализм…
Я никогда раньше не видел сдержанного Аркадия Александровича в таком приподнятом настроении. Перехватив мой взгляд, он произнес:
– Быть может, вам представляется, что я слишком увлекся?
– Нет, что вы!..
– Пожалуй, я и впрямь увлёкся, – продолжал своим обычным ровным тоном Соболев. – Но у меня сложилось твердое убеждение: путь обострения конфликта ничего хорошего не сулит. Надо избрать второе направление, ведущее к укреплению международной безопасности. И я надеюсь, что это поймут наши партнеры по переговорам…
Незаметно мы оказались рядом с гостиницей. На углу располагалось маленькое кафе «Белая башня», открытое круглые сутки. Мы вошли внутрь, сели за стойку на высокие тумбы. Старичок в полосатом накрахмаленном халате – он один обслуживал все заведение в этот поздний час – подал нам традиционное ночное меню американца: холодное молоко и яблочный пирог.
Экономические и социальные проблемы
Очередное заседание Руководящего комитета состоялось 25 августа. Председательствовавший Стеттиниус сказал, что в этот уикенд конференция прервет работу, поскольку вечером советская и английская делегации выезжают на субботу и воскресенье в Нью-Йорк.
– Надеюсь, мы проведем там приятно время, – добавил он, улыбаясь и показывая ряд белоснежных зубов. – Теперь несколько слов хочет сказать наш пресс-секретарь…
Макдермот спросил, может ли он сообщить представителям печати об этой поездке? Стеттиниус, взглянув на двух других руководителей делегаций, которые ограничились молчаливым кивком, ответил, что против этого возражений нет.
– Им нечего жаловаться на секретность, они получат от нас еще одно важное сообщение, – сказал он и весело рассмеялся…
– Пресса просит, – продолжал Макдермот, – сфотографировать представителей трех групп, участвующих в работе Руководящего комитета, в неофициальной обстановке. Могу я их сюда пригласить?
Получив согласие, Макдермот вышел, и тут же в кабинет ввалилась суетливая ватага фоторепортеров. В течение пяти минут они делали снимки с разных позиций. Посмотрев на часы, Стеттиниус, нахмурив густые брови, предложил посторонним очистить помещение. Когда репортеры удалились, он открыл заседание.
На этот раз Руководящий комитет обсуждал задачи всеобщей организации безопасности в экономической и социальной областях. Вопрос этот был подготовлен Пасвольским, Соболевым и Джеббом.
Кадоган указал на имеющееся различие между англо-американской и советской позициями.
– Советский Союз, – продолжал английский делегат, – предлагает отделить эти вопросы от проблем безопасности. Видимо, советская сторона имеет при этом в виду опыт Лиги наций, которая была перегружена вопросами, не имевшими отношения к проблеме безопасности. Но все дело в том, что экономические и социальные проблемы порой вызывают острые разногласия, которые, в свою очередь, могут привести к угрозе миру и безопасности. Поэтому тут требуется какая-то связь. Может быть, такую связь осуществлял бы генеральный директор организации?
Громыко сказал, что, по мнению советской делегации, следует создать специальную экономическую организацию.
– Действительно, – продолжал он, – Лига наций занималась больше экономическими и благотворительными проблемами, чем вопросами безопасности. Мы подсчитали, что около 87 процентов обсуждавшихся в Лиге наций вопросов не имели отношения к проблемам безопасности. Мировая общественность полагала, что Лига занимается рассмотрением важных вопросов, касающихся дела мира и безопасности, а в действительности она тратила время на второстепенные дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205