И больше никогда уже в бридж не поиграю, никогда больше мне не сказать с напускной важностью «черви козыри», «шлем» или «контра», никогда не попить кофейку в «Италии», не полюбоваться сладенькими девочками и на нее тоже не полюбоваться, не почитать «Вечерний курьер», не лечь в свою постельку и никогда, никогда не заснуть. Как страшно – я не выдержу этого нервного напряжения! Никто меня не хочет понять!
Его никто не слушает, все смотрят на вошедшую группу.
Старый крестьянин (поет).
Ну о чем с ним говорить,
С глупым человеком?
Ну-ка, мать вашу едрить! –
По своим сусекам!
Молодой мужик (подпевает ему).
Коль захочет что от нас –
В морду дать, и весь мой сказ!
1-й подмастерье (сжав зубы). Не накаркали бы вы чего-нибудь не того, хамы деревенские, строптивые и консервативные, мужички из народа так называемые. Пересчитать бы вам зубы…
Старый крестьянин («бунтарски»).Несмотря на это, мы глубоко убеждены в своей величайшей миссии: после того как подлинное дворянство окончательно исчезло, а на его месте выросла эта наша новая аристократия – аристократизм которой лишь в том, что шьет себе костюмы в клеточку и носит их на английский манер…
Княгиня. Что за устаревшие шуточки а-ля Бой и Слонимский! От этого, господа, пахнет плесенью, как от рыбки в буфете третьего класса на станции Коцмыжов. За дело, крестьяне, отчаянно и дерзко!
Старый крестьянин. Ох, не пожалела бы, госпожа, что произнесла эти спесивые и надменные слова так некстати.
Княгиня. Заткнись, хамская морда, а то меня стошнит от отвращения. Поэт Лехонь был бы очень недоволен тем, как я выражаюсь, – он ведь знает княгинь только по «файв-о-клокам» в «Эм-эс-зете». А я вот такая, какая есть, и такой и останусь.
Саэтан (властно). Хватит ссориться! Благодаря вам, мужички, лишенные прав аристократами-псевдодворянами, я вернул утраченные вроде бы позиции и теперь хочу заключить с вами прямо-таки княжеский пакт. У меня и в мыслях нет лишать вас свобод, обретенных после отмены крепостного права, вам только необходимо приступить к созданию добровольных объединений – хозколов, с ударением, разумеется, на втором слоге…
Старый крестьянин (разводя руками). Мы не понимаем тебя, господин наш. Мы пришли сюда как люди доброй воли – поговорить как равные с равными, крестьянин в своем огороде при власти любой будет в моде, любая крестьянская морда нужнее английского лорда, создайте крестьянам хозколы – все будут голы, как соколы, и если весь труд из-под плетки – дерьмо будешь жрать и подметки.
1-й подмастерье. Какое же все-таки отсталое племя – я как будто вдруг услышал дворянско-сенкеви-чевские эха. А они только начали облагораживаться – это же скандал получается, какой-то эволюционный слоеный пирог, состоящий из первоклассных анахронических пластов.
Старый крестьянин. Я буду краток: мы пришли сюда с Хохолом самого Выспянского, идеи которого даже фашисты хотели взять за основу своего национал-метафизического учения о том, как пользоваться радостями жизни и как использовать государство в целях защиты международной концентрации капитала, а также…
Саэтан. Замолчи, хам, а то по морде получишь!
Старый крестьянин. Вы мне не дали закончить – вот и получился кровавый нонсенс а-ля Виткаций. Знаю я эту вашу критику… э-э, да что там! Мы лучше споем и выразим все, что хотим сказать, в музыкальной форме.
Мы пришли сюда с Хохолом,
По деревням шли и селам.
Мы из Кракова – не Гданьска,
Вот и речь у нас – «выспяньска».
Привели мы «босоножку».
Я – косарь, коса – не ложка.
«Босоножка» мир спасет,
Коса голову снесет.
Девка (выдвигается на первый план с подносом, на котором медленно дышит большое, как у тура, сердце – часовой механизм).Я только обулась для приличия, потому что сами знаете, как это – босиком на людях, – эх! 1-й подмастерье. Устаревшая символика! Босых девок у меня сколько душе угодно, но это все самые красивые в стране танцовщицы, и с их ногами я могу делать все что мне заблагорассудится.
Княгиня (внезапно вскакивает и сбрасывает с себя туфельки и чулки; все смотрят и ждут).Самые красивые ноги на свете – у меня!
Скурви (просыпаясь, стукнулся головой об пол).Не говори так! Зачем, ну зачем я заснул, несчастный! Пробуждение заставляет меня переживать все муки заново! Я, может быть, выражаюсь высокопарно, но мне уже нечего терять – я не боюсь даже выглядеть смешным.
Саэтан. Тихо там, вы, отбросы общества! Здесь вещи поважнее ваших ног и откровений. (Обращаясь к мужикам.)И что дальше?
Молодой мужик. Поем хором! (Поют хором.)
Ох ты боже ж, ты наш боже,
Нам кощунствовать негоже –
Как бы хуже все не вышло,
Под лопатки всем вам дышло!
(Обращаясь к девке.)Пой ? la tue-t?te, девка босоногая, лишь временно обутая.
Девка (верещит скрипучим голосом ? la tue-t?te).
Ох ты боже ж, ты наш боже,
Нам кощунствовать негоже.
Старый крестьянин.
Эх, живем мы вхолостую –
Дыры да заплаты.
Кто бы нам в башку пустую
Ума вложил палату!
Саэтан (страшным голосом).Вон отсюда, гниды серые!
Все трое бросаются на мужиков и выталкивают их. Те поспешно убегают, впопыхах забывая про стоящего слева Хохола. Хохол медленно переворачивается и падает на пол. Слышатся крики, такие, например, как: Господи, твоя святая воля, спаси и сохрани! Люди всей земли, объединяйтесь! В рыло дам! Батюшки!!! – и тому подобные возгласы без счету. Люди Саэтана занимаются мужиками молча, лишь изредка тяжело сопя. Едва все вернулись на авансцену, 1-й подмастерье кричит, не обращая внимания на слова Саэтана.
Саэтан (неторопливо возвращаясь и посапывая).Вот мы и решили крестьянский вопрос.
1-й подмастерье (кричит).На авансцену, на авансцену! За дело! Публика не любит таких интермедий – они коробят ее вшивый вкус.
2-й подмастерье. Бей его! Вали его! Руби его! Пусть старая стерва знает, зачем жил! Страдалец, туды его в качель!
Саэтан. Вы так распалились после этих мужиков? Гниды вы серые, значит, вы ни на йоту, ни на арагонскую хоту – по-буржуйски пишется через «йот», а произносится «х», – господи, что я несу, стоя перед пропастью! – так вы ни на эту самую йоту не изменили своих гнусных намер… Ууууууууу!
1-й подмастерье с размаху бьет его топором по голове, Саэтан с воем падает на землю. Подмастерья и княгиня укладывают его на мешке, набитом шерстью – как в Палате лордов, – мешок с шерстью с самого начала лежал на авансцене черт знает зачем. Они укладывают Саэтана поудобнее, чтобы тот мог перед смертью наговориться. Перед ним на столике, который стоял там же и с той же целью, на подносе пульсирует сердце.
Княгиня. Вот здесь, здесь его положите, чтобы он мог свободно и достойно перед смертью выговориться.
Входит Фердущенко.
Фердущенко (с чемоданом в руке).Сюда идет, просто как само несчастье, какой-то ужасный сверхреволюционер, какой-то ну прямо гиперрабочий, наверное, это один из тех, кто действительно правит миром, потому что эти куклы (указывает на сапожников) – это какая-то неприличная комедия. У него бомба, как чугунок, и целая связка ручных гранат, он грозит ими всем и каждому, а на свою жизнь он положил то, о чем вообще не принято говорить, – так что я хочу сказать…
Княгиня. Хватит белиберду нести! Фердущенко, приготовил костюмы? Это сейчас самое главное…
Фердущенко. А как же – только я не уверен, не взлетим ли мы все через минуту на воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Его никто не слушает, все смотрят на вошедшую группу.
Старый крестьянин (поет).
Ну о чем с ним говорить,
С глупым человеком?
Ну-ка, мать вашу едрить! –
По своим сусекам!
Молодой мужик (подпевает ему).
Коль захочет что от нас –
В морду дать, и весь мой сказ!
1-й подмастерье (сжав зубы). Не накаркали бы вы чего-нибудь не того, хамы деревенские, строптивые и консервативные, мужички из народа так называемые. Пересчитать бы вам зубы…
Старый крестьянин («бунтарски»).Несмотря на это, мы глубоко убеждены в своей величайшей миссии: после того как подлинное дворянство окончательно исчезло, а на его месте выросла эта наша новая аристократия – аристократизм которой лишь в том, что шьет себе костюмы в клеточку и носит их на английский манер…
Княгиня. Что за устаревшие шуточки а-ля Бой и Слонимский! От этого, господа, пахнет плесенью, как от рыбки в буфете третьего класса на станции Коцмыжов. За дело, крестьяне, отчаянно и дерзко!
Старый крестьянин. Ох, не пожалела бы, госпожа, что произнесла эти спесивые и надменные слова так некстати.
Княгиня. Заткнись, хамская морда, а то меня стошнит от отвращения. Поэт Лехонь был бы очень недоволен тем, как я выражаюсь, – он ведь знает княгинь только по «файв-о-клокам» в «Эм-эс-зете». А я вот такая, какая есть, и такой и останусь.
Саэтан (властно). Хватит ссориться! Благодаря вам, мужички, лишенные прав аристократами-псевдодворянами, я вернул утраченные вроде бы позиции и теперь хочу заключить с вами прямо-таки княжеский пакт. У меня и в мыслях нет лишать вас свобод, обретенных после отмены крепостного права, вам только необходимо приступить к созданию добровольных объединений – хозколов, с ударением, разумеется, на втором слоге…
Старый крестьянин (разводя руками). Мы не понимаем тебя, господин наш. Мы пришли сюда как люди доброй воли – поговорить как равные с равными, крестьянин в своем огороде при власти любой будет в моде, любая крестьянская морда нужнее английского лорда, создайте крестьянам хозколы – все будут голы, как соколы, и если весь труд из-под плетки – дерьмо будешь жрать и подметки.
1-й подмастерье. Какое же все-таки отсталое племя – я как будто вдруг услышал дворянско-сенкеви-чевские эха. А они только начали облагораживаться – это же скандал получается, какой-то эволюционный слоеный пирог, состоящий из первоклассных анахронических пластов.
Старый крестьянин. Я буду краток: мы пришли сюда с Хохолом самого Выспянского, идеи которого даже фашисты хотели взять за основу своего национал-метафизического учения о том, как пользоваться радостями жизни и как использовать государство в целях защиты международной концентрации капитала, а также…
Саэтан. Замолчи, хам, а то по морде получишь!
Старый крестьянин. Вы мне не дали закончить – вот и получился кровавый нонсенс а-ля Виткаций. Знаю я эту вашу критику… э-э, да что там! Мы лучше споем и выразим все, что хотим сказать, в музыкальной форме.
Мы пришли сюда с Хохолом,
По деревням шли и селам.
Мы из Кракова – не Гданьска,
Вот и речь у нас – «выспяньска».
Привели мы «босоножку».
Я – косарь, коса – не ложка.
«Босоножка» мир спасет,
Коса голову снесет.
Девка (выдвигается на первый план с подносом, на котором медленно дышит большое, как у тура, сердце – часовой механизм).Я только обулась для приличия, потому что сами знаете, как это – босиком на людях, – эх! 1-й подмастерье. Устаревшая символика! Босых девок у меня сколько душе угодно, но это все самые красивые в стране танцовщицы, и с их ногами я могу делать все что мне заблагорассудится.
Княгиня (внезапно вскакивает и сбрасывает с себя туфельки и чулки; все смотрят и ждут).Самые красивые ноги на свете – у меня!
Скурви (просыпаясь, стукнулся головой об пол).Не говори так! Зачем, ну зачем я заснул, несчастный! Пробуждение заставляет меня переживать все муки заново! Я, может быть, выражаюсь высокопарно, но мне уже нечего терять – я не боюсь даже выглядеть смешным.
Саэтан. Тихо там, вы, отбросы общества! Здесь вещи поважнее ваших ног и откровений. (Обращаясь к мужикам.)И что дальше?
Молодой мужик. Поем хором! (Поют хором.)
Ох ты боже ж, ты наш боже,
Нам кощунствовать негоже –
Как бы хуже все не вышло,
Под лопатки всем вам дышло!
(Обращаясь к девке.)Пой ? la tue-t?te, девка босоногая, лишь временно обутая.
Девка (верещит скрипучим голосом ? la tue-t?te).
Ох ты боже ж, ты наш боже,
Нам кощунствовать негоже.
Старый крестьянин.
Эх, живем мы вхолостую –
Дыры да заплаты.
Кто бы нам в башку пустую
Ума вложил палату!
Саэтан (страшным голосом).Вон отсюда, гниды серые!
Все трое бросаются на мужиков и выталкивают их. Те поспешно убегают, впопыхах забывая про стоящего слева Хохола. Хохол медленно переворачивается и падает на пол. Слышатся крики, такие, например, как: Господи, твоя святая воля, спаси и сохрани! Люди всей земли, объединяйтесь! В рыло дам! Батюшки!!! – и тому подобные возгласы без счету. Люди Саэтана занимаются мужиками молча, лишь изредка тяжело сопя. Едва все вернулись на авансцену, 1-й подмастерье кричит, не обращая внимания на слова Саэтана.
Саэтан (неторопливо возвращаясь и посапывая).Вот мы и решили крестьянский вопрос.
1-й подмастерье (кричит).На авансцену, на авансцену! За дело! Публика не любит таких интермедий – они коробят ее вшивый вкус.
2-й подмастерье. Бей его! Вали его! Руби его! Пусть старая стерва знает, зачем жил! Страдалец, туды его в качель!
Саэтан. Вы так распалились после этих мужиков? Гниды вы серые, значит, вы ни на йоту, ни на арагонскую хоту – по-буржуйски пишется через «йот», а произносится «х», – господи, что я несу, стоя перед пропастью! – так вы ни на эту самую йоту не изменили своих гнусных намер… Ууууууууу!
1-й подмастерье с размаху бьет его топором по голове, Саэтан с воем падает на землю. Подмастерья и княгиня укладывают его на мешке, набитом шерстью – как в Палате лордов, – мешок с шерстью с самого начала лежал на авансцене черт знает зачем. Они укладывают Саэтана поудобнее, чтобы тот мог перед смертью наговориться. Перед ним на столике, который стоял там же и с той же целью, на подносе пульсирует сердце.
Княгиня. Вот здесь, здесь его положите, чтобы он мог свободно и достойно перед смертью выговориться.
Входит Фердущенко.
Фердущенко (с чемоданом в руке).Сюда идет, просто как само несчастье, какой-то ужасный сверхреволюционер, какой-то ну прямо гиперрабочий, наверное, это один из тех, кто действительно правит миром, потому что эти куклы (указывает на сапожников) – это какая-то неприличная комедия. У него бомба, как чугунок, и целая связка ручных гранат, он грозит ими всем и каждому, а на свою жизнь он положил то, о чем вообще не принято говорить, – так что я хочу сказать…
Княгиня. Хватит белиберду нести! Фердущенко, приготовил костюмы? Это сейчас самое главное…
Фердущенко. А как же – только я не уверен, не взлетим ли мы все через минуту на воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20