», но сами пить не стали.
Как у нас за околицей дальнею
Застрелился чужой человек...
Ангарный сторож уронил голову в закуски, а охранники с трудом и уважением повторили незнакомое для себя слово:
– Че-ло-век...
Удивились и снова повторили:
– Че-ло-век... – и посмотрели друг на друга.
* * *
– Куда подевался Иван Михайлович? – встревоженно спросил Горшков.
– Где Вания? – по-русски спросила де ля Рош.
Мациевич обеспокоенно посмотрел в окно и сказал:
– Скоро должен быть.
* * *
Жан, Жак и Заикин уже выкатывали аэроплан из ангара. Заикин обстоятельно определил направление ветра и тяжело забрался на место пилота. Жан вцепился в хвост аэроплана. Жак крутнул пропеллер, и мотор заработал. Иван Михайлович прибавил обороты двигателя, и Жану стало невмоготу сдерживать аппарат.
– Жак! – закричал он, багровея от натуги.
Жак метнулся к хвосту, ухватил за расчалки. Заикин еще прибавил обороты, обернулся и посмотрел на Жана и Жака. Те что-то кричали ему. Заикин и не понял, и не расслышал. Он глубоко вздохнул, трижды перекрестился и поднял руку вверх. Жан и Жак разом отпустили хвост аэроплана, и аппарат побежал по земле.
Аэроплан бежал все быстрее и быстрее. Заикин сидел в своем креслице, ничем не защищенный, судорожно вцепившись в рукоять управления.
В какой-то момент он плавно и мягко потянул на себя рукоять, и аэроплан оторвался от земли. И по мере того как аэроплан поднимался все выше и выше, лицо Ивана Михайловича менялось. Напряжение спадало. Высота стала уже метров пятьдесят. Заикин уверенно перевел аэроплан в горизонтальный полет и, щурясь от сильного встречного ветра, заорал шальным голосом:
– Что, взяли?! Накося-выкуси! – И кому-то показал здоровенный кукиш.
* * *
Баронесса де ля Рош, Анри Фарман, Бовье выходили из кафе в сопровождении русских офицеров. Танцующая толпа подхватила их, закружила, завертела. И вдруг сквозь разные музыки нескольких оркестриков, сквозь крики и нестройные песни авиаторы услышали стрекот аэропланного мотора.
Фарман первым стал тревожно выбираться из толпы. Клотильда, испуганно глядя вверх, уговаривала какого-то старичка отпустить ее. Но старичок обязательно хотел потанцевать с мадам и не понимал причин ее беспокойства.
А шум мотора все приближался и приближался. Через несколько секунд его услышали все. Оркестрики перестали играть, все задрали головы вверх, и над площадью показался аэроплан. В воздух понеслись восторженные крики, хохот, приветствия.
Анри Фарман наконец выбрался из толпы и с перекошенным от ярости лицом закричал:
– Сволочь! Мерзавец! – И бросился к Мациевичу: – Это ваш негодяй Заикин!
– Ура!!! – закричал поручик Горшков.
Мациевич напряженно смотрел вверх. Де ля Рош судорожно вцепилась в плечо Мациевича, не в силах оторвать глаз от аэроплана.
– Да вы понимаете, чем мне это грозит?! – в ярости закричал Фарман.
– Возьмите себя в руки, мэтр, – коротко посоветовал ему Мациевич.
– Где твой автомобиль?! – рявкнул Фарман, поворачиваясь к де ля Рош.
Толпа вопила от восторга, и маленькие оркестрики, задрав свои инструменты, почти слаженно исполнили какую-то помесь «канкана» с военным маршем.
Заикин оглядел площадь, помахал рукой и вдруг увидел, как несколько человек бегут от площади к боковой улочке, где стоял автомобиль. Заикин вгляделся и узнал Клотильду де ля Рош, Фармана, Мациевича. Заканчивая круг, он увидел, как они поспешно влезают в автомобиль, и испугался. Трусливо поглядывая вниз, он выровнял аэроплан и направил его в сторону летного поля. Оглянувшись, Заикин с ужасом заметил, что автомобиль помчался за ним.
* * *
Вздымая пыльное облако, автомобиль мчался по дороге. Он был набит людьми, как арбуз семечками. Держась за спинку переднего сиденья, всклокоченный Фарман грозил кулаком летевшему над ними аэроплану.
И у автомобиля, и у аэроплана скорость была одинаковой, и поэтому энергичные жесты господина Фармана очень нервировали Ивана Михайловича Заикина. В какой-то момент он обозлился и плюнул вниз, в сторону автомобиля. А затем плавно потянул рукоять управления на себя.
Аэроплан стал набирать высоту, автомобиль становился все меньше и меньше, и вскоре Заикин и вовсе перестал видеть мсье Фармана и тем более различать его жесты.
Тогда он счастливо рассмеялся и сказал вниз:
– Что, съел? А то размахался, видишь ли...
* * *
В автомобиле шла нервная перепалка.
– Я могу под суд пойти! – кричал Фарман. – В случае аварии у меня закроют летную школу! Негодяй!!! Ну, я ему покажу!
– Анри! – Де ля Рош повернулась к Фарману и с неожиданной силой сказала: – Анри! Вы ничего не посмеете сделать этому русскому! Вы меня слышите, Анри?
– Мне ничего не придется делать! – закричал Фарман, глядя на то, как аэроплан Заикина начал снижаться. – Через минуту он сам разобьется при посадке! Этот кретин обречен!
– Замолчите!!! – Де ля Рош вскочила коленями на сиденье мчащегося автомобиля и схватила Фарма-на за лацканы сюртука. – Слышите? Замолчите сейчас же!
Аэроплан сбросил обороты двигателя и стал медленно подбираться к земле.
– Успокойтесь, мсье, – сказал Мациевич Анри Фарману. – Это очень талантливый человек.
* * *
Заикин тоже нервничал. Земля надвигалась на него. Он осторожно выключил мотор, мелкими быстрыми движениями перекрестил себе живот и повел аэроплан на посадку.
* * *
– Стой! – закричал Фарман шоферу. Автомобиль остановился у самого края посадочной полосы.
– Все, – сказал Фарман. – Это конец...
Ему никто не ответил. Все смотрели на аэроплан. Пропеллер крутился вхолостую, и было слышно, как свистит ветер в расчалках крыльев.
И когда колеса аэроплана благополучно коснулись земли, Мациевич негромко сказал по-русски:
– Я же говорил вам, что это очень талантливый человек.
* * *
Ночью Заикин смотрел на освещенное голубоватым светом лицо Клотильды де ля Рош и говорил:
– Я тебе, Клава, вот что скажу: я этого дела все равно добьюсь. Я ни есть, ни пить, ни спать не буду. Мне что главное? Мне главное натренировать себя, чтобы я летун быд; первостатейный. Ну и конечно, документ получить. А уж тогда я Россию в обиду не дам! Это когда мы дома, нам все не нравится. То ругаем, другое, третье... А как кто со стороны ругать нас начнет, мы жутко обижаемся и сердимся. Тут, Клава, как с дитем получается: он у нас, у родителей, и такой, и сякой, и немазаный. Мы его и розгами, и внушениями, и по-всякому. А попробуй кто со стороны обидь его? Словом каким али еще пуще – за ухи отодрать... Да мы ж ему глотку перегрызем! И вправе будем. Кто тебе, басурманская твоя морда, на мое дитя руку позволил поднимать? А ну-ка! Вот какие дела... Понял? Компрене, говорю?
– Уи, уи... – закивала головой де ля Рош и счастливо прижалась щекой к огромной руке Заикина. – Же компран. Же компран бьен...
– Ничего ты не «компран», – ласково сказал Иван Михайлович и погладил Клотильду по голове. – Вот погоди, Клава, я еще по-французски выучусь!
* * *
Взлет, посадка. Взлет, посадка. Разворот, рулежка, старт и снова взлет.
Иван Михайлович тренировался в стороне от общей группы. Фарман и Бовье неприязненно смотрели в его сторону.
* * *
В маленьком парижском бистро Иван Михайлович сидел за столиком и внимательно слушал толстенького художника Видгофа.
– Но вы себе представляете, Ваня, что это стоит денег? – спросил Видгоф с неистребимым южнорусским акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Как у нас за околицей дальнею
Застрелился чужой человек...
Ангарный сторож уронил голову в закуски, а охранники с трудом и уважением повторили незнакомое для себя слово:
– Че-ло-век...
Удивились и снова повторили:
– Че-ло-век... – и посмотрели друг на друга.
* * *
– Куда подевался Иван Михайлович? – встревоженно спросил Горшков.
– Где Вания? – по-русски спросила де ля Рош.
Мациевич обеспокоенно посмотрел в окно и сказал:
– Скоро должен быть.
* * *
Жан, Жак и Заикин уже выкатывали аэроплан из ангара. Заикин обстоятельно определил направление ветра и тяжело забрался на место пилота. Жан вцепился в хвост аэроплана. Жак крутнул пропеллер, и мотор заработал. Иван Михайлович прибавил обороты двигателя, и Жану стало невмоготу сдерживать аппарат.
– Жак! – закричал он, багровея от натуги.
Жак метнулся к хвосту, ухватил за расчалки. Заикин еще прибавил обороты, обернулся и посмотрел на Жана и Жака. Те что-то кричали ему. Заикин и не понял, и не расслышал. Он глубоко вздохнул, трижды перекрестился и поднял руку вверх. Жан и Жак разом отпустили хвост аэроплана, и аппарат побежал по земле.
Аэроплан бежал все быстрее и быстрее. Заикин сидел в своем креслице, ничем не защищенный, судорожно вцепившись в рукоять управления.
В какой-то момент он плавно и мягко потянул на себя рукоять, и аэроплан оторвался от земли. И по мере того как аэроплан поднимался все выше и выше, лицо Ивана Михайловича менялось. Напряжение спадало. Высота стала уже метров пятьдесят. Заикин уверенно перевел аэроплан в горизонтальный полет и, щурясь от сильного встречного ветра, заорал шальным голосом:
– Что, взяли?! Накося-выкуси! – И кому-то показал здоровенный кукиш.
* * *
Баронесса де ля Рош, Анри Фарман, Бовье выходили из кафе в сопровождении русских офицеров. Танцующая толпа подхватила их, закружила, завертела. И вдруг сквозь разные музыки нескольких оркестриков, сквозь крики и нестройные песни авиаторы услышали стрекот аэропланного мотора.
Фарман первым стал тревожно выбираться из толпы. Клотильда, испуганно глядя вверх, уговаривала какого-то старичка отпустить ее. Но старичок обязательно хотел потанцевать с мадам и не понимал причин ее беспокойства.
А шум мотора все приближался и приближался. Через несколько секунд его услышали все. Оркестрики перестали играть, все задрали головы вверх, и над площадью показался аэроплан. В воздух понеслись восторженные крики, хохот, приветствия.
Анри Фарман наконец выбрался из толпы и с перекошенным от ярости лицом закричал:
– Сволочь! Мерзавец! – И бросился к Мациевичу: – Это ваш негодяй Заикин!
– Ура!!! – закричал поручик Горшков.
Мациевич напряженно смотрел вверх. Де ля Рош судорожно вцепилась в плечо Мациевича, не в силах оторвать глаз от аэроплана.
– Да вы понимаете, чем мне это грозит?! – в ярости закричал Фарман.
– Возьмите себя в руки, мэтр, – коротко посоветовал ему Мациевич.
– Где твой автомобиль?! – рявкнул Фарман, поворачиваясь к де ля Рош.
Толпа вопила от восторга, и маленькие оркестрики, задрав свои инструменты, почти слаженно исполнили какую-то помесь «канкана» с военным маршем.
Заикин оглядел площадь, помахал рукой и вдруг увидел, как несколько человек бегут от площади к боковой улочке, где стоял автомобиль. Заикин вгляделся и узнал Клотильду де ля Рош, Фармана, Мациевича. Заканчивая круг, он увидел, как они поспешно влезают в автомобиль, и испугался. Трусливо поглядывая вниз, он выровнял аэроплан и направил его в сторону летного поля. Оглянувшись, Заикин с ужасом заметил, что автомобиль помчался за ним.
* * *
Вздымая пыльное облако, автомобиль мчался по дороге. Он был набит людьми, как арбуз семечками. Держась за спинку переднего сиденья, всклокоченный Фарман грозил кулаком летевшему над ними аэроплану.
И у автомобиля, и у аэроплана скорость была одинаковой, и поэтому энергичные жесты господина Фармана очень нервировали Ивана Михайловича Заикина. В какой-то момент он обозлился и плюнул вниз, в сторону автомобиля. А затем плавно потянул рукоять управления на себя.
Аэроплан стал набирать высоту, автомобиль становился все меньше и меньше, и вскоре Заикин и вовсе перестал видеть мсье Фармана и тем более различать его жесты.
Тогда он счастливо рассмеялся и сказал вниз:
– Что, съел? А то размахался, видишь ли...
* * *
В автомобиле шла нервная перепалка.
– Я могу под суд пойти! – кричал Фарман. – В случае аварии у меня закроют летную школу! Негодяй!!! Ну, я ему покажу!
– Анри! – Де ля Рош повернулась к Фарману и с неожиданной силой сказала: – Анри! Вы ничего не посмеете сделать этому русскому! Вы меня слышите, Анри?
– Мне ничего не придется делать! – закричал Фарман, глядя на то, как аэроплан Заикина начал снижаться. – Через минуту он сам разобьется при посадке! Этот кретин обречен!
– Замолчите!!! – Де ля Рош вскочила коленями на сиденье мчащегося автомобиля и схватила Фарма-на за лацканы сюртука. – Слышите? Замолчите сейчас же!
Аэроплан сбросил обороты двигателя и стал медленно подбираться к земле.
– Успокойтесь, мсье, – сказал Мациевич Анри Фарману. – Это очень талантливый человек.
* * *
Заикин тоже нервничал. Земля надвигалась на него. Он осторожно выключил мотор, мелкими быстрыми движениями перекрестил себе живот и повел аэроплан на посадку.
* * *
– Стой! – закричал Фарман шоферу. Автомобиль остановился у самого края посадочной полосы.
– Все, – сказал Фарман. – Это конец...
Ему никто не ответил. Все смотрели на аэроплан. Пропеллер крутился вхолостую, и было слышно, как свистит ветер в расчалках крыльев.
И когда колеса аэроплана благополучно коснулись земли, Мациевич негромко сказал по-русски:
– Я же говорил вам, что это очень талантливый человек.
* * *
Ночью Заикин смотрел на освещенное голубоватым светом лицо Клотильды де ля Рош и говорил:
– Я тебе, Клава, вот что скажу: я этого дела все равно добьюсь. Я ни есть, ни пить, ни спать не буду. Мне что главное? Мне главное натренировать себя, чтобы я летун быд; первостатейный. Ну и конечно, документ получить. А уж тогда я Россию в обиду не дам! Это когда мы дома, нам все не нравится. То ругаем, другое, третье... А как кто со стороны ругать нас начнет, мы жутко обижаемся и сердимся. Тут, Клава, как с дитем получается: он у нас, у родителей, и такой, и сякой, и немазаный. Мы его и розгами, и внушениями, и по-всякому. А попробуй кто со стороны обидь его? Словом каким али еще пуще – за ухи отодрать... Да мы ж ему глотку перегрызем! И вправе будем. Кто тебе, басурманская твоя морда, на мое дитя руку позволил поднимать? А ну-ка! Вот какие дела... Понял? Компрене, говорю?
– Уи, уи... – закивала головой де ля Рош и счастливо прижалась щекой к огромной руке Заикина. – Же компран. Же компран бьен...
– Ничего ты не «компран», – ласково сказал Иван Михайлович и погладил Клотильду по голове. – Вот погоди, Клава, я еще по-французски выучусь!
* * *
Взлет, посадка. Взлет, посадка. Разворот, рулежка, старт и снова взлет.
Иван Михайлович тренировался в стороне от общей группы. Фарман и Бовье неприязненно смотрели в его сторону.
* * *
В маленьком парижском бистро Иван Михайлович сидел за столиком и внимательно слушал толстенького художника Видгофа.
– Но вы себе представляете, Ваня, что это стоит денег? – спросил Видгоф с неистребимым южнорусским акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27