Обратите внимание: как бы вы ни гордились своими успехами в захвате Четырех Королевств, больше ни одно государство на Периферии не приняло вашей пресловутой политики! Уже в те времена, когда удалось завоевать Четыре Королевства, нашлись злые языки, которые разнесли по белу свету молву о том, как Сальвор Гардин воспользовался религией и людскими предрассудками, чтобы лишить светских монархов силы и независимости, Когда этого было недостаточно, вы поступали так, как поступили с Асконом двадцать лет назад. И теперь на Периферии просто не осталось правителя, который не согласился бы скорее удушить себя собственными руками, чем позволить миссионеру из Академии проникнуть на свою территорию!
Поэтому, Сатт, я не собираюсь навязывать ни Кореллии, ни любому другому государству то, чего они не хотят. Если наличие у них атомного оружия делает их опасными соседями, то не проще ли установить с ними дружеские отношения через торговлю, чем ставить их в зависимость от чужой церковной власти? Ведь стоит такому владычеству ослабнуть хоть немного, как оно рассыплется в прах, не оставив после себя ничего, кроме вечного, нескончаемого ужаса, страха и ненависти!
– Неплохо излагаете, – едко парировал Сатт. – А теперь давайте начнем сначала. Каковы ваши условия? Что вы хотите за то, чтобы ваши убеждения остались при вас?
– А вы полагаете, они продаются?
– А почему бы и нет? По-моему, это вполне в вашем духе – покупать и продавать!
– О, только с прибылью! – спокойно отозвался Мэллоу. Похоже было, что укол Сатта цели не достиг. – Вы можете предложить мне больше, чем у меня есть?
– Могу. Я предлагаю вам получать три четверти прибыли от сделок вместо половины.
Мэллоу коротко рассмеялся:
– Недурно. Но, к сожалению, то, что я выручу от торговли на ваших условиях, не составит и десятой части того, что я выручаю сам. Что вы можете предложить еще?
– Вы… могли бы получить кресло в Совете!
– А я его так и так получу, без вашей помощи.
Сатт наклонился вперед и резко схватил Мэллоу за руку.
– Вы можете спасти себя от тюрьмы! От двадцати лет заключения! Не согласитесь – уж я постараюсь, будьте уверены! Выгодно это вам?
– Не очень. А в чем, собственно, вы собираетесь меня обвинить?
– В убийстве!
– В убийстве? – с нескрываем удивлением воскликнул Мэллоу.
– В убийстве анакреонского священника, посланца Академии.
– Вот как? И какие у вас доказательства?
Секретарь мэра прошипел в самое ухо Мэллоу:
– Мэллоу, я не шучу! Хватит, поговорили! Предварительное следствие уже закончено. Мне осталось подписать последнюю бумагу, и начнется процесс, на котором истцом будет Академия, а ответчиком – Хобер Мэллоу, Мастер Торговли. Вы бросили, гражданина Академии на произвол судьбы, отдали на растерзание и смерть, отдали его на поругание варварской толпе! Мэллоу, я даю вам пять секунд. У вас есть возможность уйти от возмездия. Что до меня, то лучше бы оно вас настигло – вы меня устраиваете больше как поверженный враг, а не как сомнительный друг! Да, лучше бы вы оказались за решеткой!
Мэллоу улыбнулся:
– Это ваше личное дело. Хотеть, как говорится, не запретишь.
– Прекрасно! – криво улыбнулся секретарь мэра. – Я так и думал. Это мэр предложил мне попробовать уговорить вас. Иначе я с вами и разговаривать бы не стал!
Дверь распахнулась. Сатт ушел не простившись.
Из соседней комнаты вышел Анкар Джаэль.
– Ну, все слышали? – с улыбкой спросил его Мэллоу.
Джаэль был обескуражен не на шутку.
– Никогда не видел его таким бешеным, – пробормотал он.
– Да ладно. Каковы ваши выводы?
– Выводы вот какие: внешняя политика, основанная на религиозном давлении, – это его «идефикс», но у него есть веские основания полагать, что его конечная цель не имеет под собой никакой религиозной основы. Ведь я лишился портфеля именно из-за того, что в свое время схлестнулся с ним именно по этому поводу. Вам бы я мог и не объяснять.
– Конечно. И какова же, по-вашему мнению, его конечная цель?
Улыбка сошла с лица Джаэля. Он ответил серьезно:
– Ну… он неглуп, поэтому должен сам осознавать провал религиозной политики, которая за последние семьдесят лет не принесла ни одной ощутимой победы. Не исключено, что он использует религию в собственных интересах.
Видите ли, всякая догма, изначально основанная на слепой вере и эмоциях, – опасное оружие. Это та самая яма, которую роешь другому, но не имеешь гарантии, что сам не окажешься там. Вот уже сто лет мы стараемся сохранить ритуалы и мифологию, которые давным-давно дышат на ладан. Они безнадежно устарели, утратили действенность и гибкость. Да и сама религия…
– Ну? – поторопил его Мэллоу. – Не останавливайтесь! Мне крайне важна ваша точка зрения!
– Ну представьте себе, что найдется какой-нибудь человек, в достаточной степени амбициозный, который возьмет да и обратит силу религии против нас.
– Вы хотите сказать, что Сатт…
– Именно это я и хочу сказать. Если ему удастся объединить всю церковную иерархию на соседних планетах и поднять ее против Академии – исключительно из соображений сохранения чистоты веры, к примеру, – каковы будут наши шансы? Он ведь преспокойненько может объявить крестовый поход против ереси, к примеру – в вашем лице, и стать монархом на веки вечные! В конце концов, не сказал ли однажды Гардин: «Бластер – штука хорошая, но направить его можно в любую сторону!»
Мэллоу почесал голую пятку.
– Ладно, Джаэль, вы мне только место в Совете добудьте, а уж я с ним разберусь.
После короткой паузы Джаэль задумчиво проговорил:
– Победа может оказаться и не за вами. Что это за история с убийством священника? Вранье, конечно?
– Чистая правда, – беспечно отозвался Мэллоу.
Джаэль присвистнул.
– Что, у него могут быть доказательства?
– Запросто. Дело в том, что Джейм Твер с самого начала работал на Сатта, хотя ни он сам, ни Сатт не догадывались, что я об этом знаю. А Твер видел все собственными глазами.
– Вот оно что… – протянул Джаэль. – Плоховато…
– Это почему же? Священник находился в Кореллии нелегально – даже по законам Академии. К тому же не исключено, что кореллианское правительство использовало его – вольно или невольно – как заложника. По всем законам здравого смысла у меня не было другого выбора. К тому же мой выбор полностью соответствовал официальным законам. Если он станет со мной судиться, он только того и добьется, что сам предстанет в совершенно дурацком свете, и больше ничего.
Джаэль покачал головой:
– Нет, Мэллоу, дело не в этом. Я же говорил вам, что Сатт способен на грязные игры. Даже если ему не удастся засадить вас за решетку, он может повредить вашему общественному положению. Он же сказал: «Обычаи порой превыше законов»! Вы можете спокойно выйти из зала суда победителем, но, когда народ узнает, что вы бросили миссионера на съедение кореллианским собакам, ваша популярность полетит ко всем чертям!
Нет, они поймут, что вы действовали в рамках закона, и все такое прочее. Но все равно, в их глазах вы останетесь трусом, предателем, бессердечным чудовищем. Вот тогда-то вам придется навсегда расстаться с мыслью о месте в Совете! Вы можете даже лишиться титула Мастера Торговли. Вы же – иноземец. А что еще нужно Сатту?
– Так!!! – выдавил Мэллоу.
– Мальчик мой, – грустно сказал Джаэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Поэтому, Сатт, я не собираюсь навязывать ни Кореллии, ни любому другому государству то, чего они не хотят. Если наличие у них атомного оружия делает их опасными соседями, то не проще ли установить с ними дружеские отношения через торговлю, чем ставить их в зависимость от чужой церковной власти? Ведь стоит такому владычеству ослабнуть хоть немного, как оно рассыплется в прах, не оставив после себя ничего, кроме вечного, нескончаемого ужаса, страха и ненависти!
– Неплохо излагаете, – едко парировал Сатт. – А теперь давайте начнем сначала. Каковы ваши условия? Что вы хотите за то, чтобы ваши убеждения остались при вас?
– А вы полагаете, они продаются?
– А почему бы и нет? По-моему, это вполне в вашем духе – покупать и продавать!
– О, только с прибылью! – спокойно отозвался Мэллоу. Похоже было, что укол Сатта цели не достиг. – Вы можете предложить мне больше, чем у меня есть?
– Могу. Я предлагаю вам получать три четверти прибыли от сделок вместо половины.
Мэллоу коротко рассмеялся:
– Недурно. Но, к сожалению, то, что я выручу от торговли на ваших условиях, не составит и десятой части того, что я выручаю сам. Что вы можете предложить еще?
– Вы… могли бы получить кресло в Совете!
– А я его так и так получу, без вашей помощи.
Сатт наклонился вперед и резко схватил Мэллоу за руку.
– Вы можете спасти себя от тюрьмы! От двадцати лет заключения! Не согласитесь – уж я постараюсь, будьте уверены! Выгодно это вам?
– Не очень. А в чем, собственно, вы собираетесь меня обвинить?
– В убийстве!
– В убийстве? – с нескрываем удивлением воскликнул Мэллоу.
– В убийстве анакреонского священника, посланца Академии.
– Вот как? И какие у вас доказательства?
Секретарь мэра прошипел в самое ухо Мэллоу:
– Мэллоу, я не шучу! Хватит, поговорили! Предварительное следствие уже закончено. Мне осталось подписать последнюю бумагу, и начнется процесс, на котором истцом будет Академия, а ответчиком – Хобер Мэллоу, Мастер Торговли. Вы бросили, гражданина Академии на произвол судьбы, отдали на растерзание и смерть, отдали его на поругание варварской толпе! Мэллоу, я даю вам пять секунд. У вас есть возможность уйти от возмездия. Что до меня, то лучше бы оно вас настигло – вы меня устраиваете больше как поверженный враг, а не как сомнительный друг! Да, лучше бы вы оказались за решеткой!
Мэллоу улыбнулся:
– Это ваше личное дело. Хотеть, как говорится, не запретишь.
– Прекрасно! – криво улыбнулся секретарь мэра. – Я так и думал. Это мэр предложил мне попробовать уговорить вас. Иначе я с вами и разговаривать бы не стал!
Дверь распахнулась. Сатт ушел не простившись.
Из соседней комнаты вышел Анкар Джаэль.
– Ну, все слышали? – с улыбкой спросил его Мэллоу.
Джаэль был обескуражен не на шутку.
– Никогда не видел его таким бешеным, – пробормотал он.
– Да ладно. Каковы ваши выводы?
– Выводы вот какие: внешняя политика, основанная на религиозном давлении, – это его «идефикс», но у него есть веские основания полагать, что его конечная цель не имеет под собой никакой религиозной основы. Ведь я лишился портфеля именно из-за того, что в свое время схлестнулся с ним именно по этому поводу. Вам бы я мог и не объяснять.
– Конечно. И какова же, по-вашему мнению, его конечная цель?
Улыбка сошла с лица Джаэля. Он ответил серьезно:
– Ну… он неглуп, поэтому должен сам осознавать провал религиозной политики, которая за последние семьдесят лет не принесла ни одной ощутимой победы. Не исключено, что он использует религию в собственных интересах.
Видите ли, всякая догма, изначально основанная на слепой вере и эмоциях, – опасное оружие. Это та самая яма, которую роешь другому, но не имеешь гарантии, что сам не окажешься там. Вот уже сто лет мы стараемся сохранить ритуалы и мифологию, которые давным-давно дышат на ладан. Они безнадежно устарели, утратили действенность и гибкость. Да и сама религия…
– Ну? – поторопил его Мэллоу. – Не останавливайтесь! Мне крайне важна ваша точка зрения!
– Ну представьте себе, что найдется какой-нибудь человек, в достаточной степени амбициозный, который возьмет да и обратит силу религии против нас.
– Вы хотите сказать, что Сатт…
– Именно это я и хочу сказать. Если ему удастся объединить всю церковную иерархию на соседних планетах и поднять ее против Академии – исключительно из соображений сохранения чистоты веры, к примеру, – каковы будут наши шансы? Он ведь преспокойненько может объявить крестовый поход против ереси, к примеру – в вашем лице, и стать монархом на веки вечные! В конце концов, не сказал ли однажды Гардин: «Бластер – штука хорошая, но направить его можно в любую сторону!»
Мэллоу почесал голую пятку.
– Ладно, Джаэль, вы мне только место в Совете добудьте, а уж я с ним разберусь.
После короткой паузы Джаэль задумчиво проговорил:
– Победа может оказаться и не за вами. Что это за история с убийством священника? Вранье, конечно?
– Чистая правда, – беспечно отозвался Мэллоу.
Джаэль присвистнул.
– Что, у него могут быть доказательства?
– Запросто. Дело в том, что Джейм Твер с самого начала работал на Сатта, хотя ни он сам, ни Сатт не догадывались, что я об этом знаю. А Твер видел все собственными глазами.
– Вот оно что… – протянул Джаэль. – Плоховато…
– Это почему же? Священник находился в Кореллии нелегально – даже по законам Академии. К тому же не исключено, что кореллианское правительство использовало его – вольно или невольно – как заложника. По всем законам здравого смысла у меня не было другого выбора. К тому же мой выбор полностью соответствовал официальным законам. Если он станет со мной судиться, он только того и добьется, что сам предстанет в совершенно дурацком свете, и больше ничего.
Джаэль покачал головой:
– Нет, Мэллоу, дело не в этом. Я же говорил вам, что Сатт способен на грязные игры. Даже если ему не удастся засадить вас за решетку, он может повредить вашему общественному положению. Он же сказал: «Обычаи порой превыше законов»! Вы можете спокойно выйти из зала суда победителем, но, когда народ узнает, что вы бросили миссионера на съедение кореллианским собакам, ваша популярность полетит ко всем чертям!
Нет, они поймут, что вы действовали в рамках закона, и все такое прочее. Но все равно, в их глазах вы останетесь трусом, предателем, бессердечным чудовищем. Вот тогда-то вам придется навсегда расстаться с мыслью о месте в Совете! Вы можете даже лишиться титула Мастера Торговли. Вы же – иноземец. А что еще нужно Сатту?
– Так!!! – выдавил Мэллоу.
– Мальчик мой, – грустно сказал Джаэль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51