Но вам не приходилось иметь с ними дело на их родной планете, во всей их уверенности в собственном тошнотворном, омерзительном величии. Отправляйтесь туда, Штейн, и попробуйте какое-то время побыть отверженным. Отправляйтесь туда и испробуйте на собственной шкуре, получится ли у вас состязаться с их лощеными лужайками, по кому будут топтаться бережней.
И все-таки, когда я нажал на нужные рычаги, Ион Мореану угодил под арест – Ион Мореану, единственный из них, кто способен понять ход мыслей другого человека. Все, кризис миновал. Мы вышли на ровную дорогу, – подытожил бывший посол.
О, как же он злорадствовал!
– Что же до Кейлина, – сказал он внезапно, скорее себе самому, нежели Штейну, – теперь его можно отпустить. Все, что он станет болтать в будущем, ни на что уже не повлияет. Кстати, у меня идея. Через месяц на Геспере состоится межпланетная конференция. Можно послать его освещать это мероприятие. Это будет знаком нашего дружеского отношения – и позволит на все лето убрать его с дороги. Думаю, это можно будет устроить.
И все было устроено.
Из всех миров Внеземелья Геспер был самым маленьким, самым недавно заселенным и самым отдаленным от Земли. Отсюда и имя. В материальном смысле он был далеко не лучшим местом для великого дипломатического собрания, поскольку удобств на нем практически не было. К примеру, имеющуюся на нем планетарно-канальную сеть никак нельзя было расширить, чтобы обеспечить ею всех делегатов, секретариат и администрацию, необходимую на ассамблее представителей пятидесяти планет. Поэтому встречаться предстояло лично – в зданиях, специально реквизированных для этой цели.
И все же символизм, крывшийся в выборе места сбора, не ускользнул практически ни от кого. Из всех миров Внеземелья Геспер дальше всех отстоял от Земли. Но пространственная удаленность – на сотню парсеков, если не больше, – была далеко не самым главным фактором. Важнее всего было то, что Геспер колонизировали уже не земляне, а обитатели другого мира Внеземелья – Фавна.
Таким образом, Геспер представлял собой уже второе поколение колонизированных планет, и у него не было «матери-Земли». Ему Земля приходилась лишь полузабытой бабкой, затерянной где-то среди звезд.
Как обычно на всех подобных мероприятиях, в залах заседаний ничего по-настоящему важного практически не происходит. Они предназначены лишь для официальных объявлений того, что прежде предназначалось лишь для ушей посвященных. Настоящие сделки и махинации проворачиваются в кулуарах и за банкетными столами, и не одно неразрешимое противоречие было сглажено за супом и благополучно забыто уже к десерту.
Впрочем, на этот раз не обошлось без специфических затруднений. Далеко не на всех планетах планетарно-канальная сеть играла столь заметную роль и была столь повсеместно распространена, как на Авроре, однако хорошо развита была везде. Поэтому когда все эти высокие осанистые люди обнаружили, что приходится лично приближаться друг к другу – без уютного уединения в привычном коконе невидимых стен, без греющего душу ощущения кнопки отключения связи под пальцами, – они почувствовали себя лишенными полагающегося им по праву комфорта и возроптали.
Они в тревожном смущении сидели нос к носу друг с другом и пытались не смотреть, как собеседник ест; старались не шарахаться от нечаянных прикосновений. Даже роботов хватало не на всех.
Эрнест Кейлин, единственный аккредитованный представитель видеожурналистики с Земли, лишь смутно улавливал кое-какие проблемы из тех, что здесь описаны. Более глубокого понимания ему было взять неоткуда. Как и любому другому человеку, выросшему в обществе, где человеческие особи существовали исключительно во множественном числе и где обезлюдевшие дома наводили страх.
Вот как вышло, что определенные трения, возникшие на официальном обеде, который правительство Геспера давало на третьей неделе конференции, остались им совершенно незамеченными. Впрочем, другие трения от его взгляда не ускользнули.
После обеда собрание само собой распалось на мелкие группки. Кейлин присоединился к той, которая включала в себя Франклина Мейнарда с Авроры. Как делегат крупнейшего из миров Внеземелья, последний, разумеется, был наиболее интересной с точки зрения представителя прессы фигурой.
Мейнард вел непринужденную беседу, перемежая ее глотками знаменитого коричневого гесперианского коктейля. Если от близости такого количества людей ему и было не по себе, он мастерски это скрывал.
– Земля, – говорил он, – в сущности, беспомощна против нас, если мы не станем ввязываться в непредсказуемые военные авантюры. Но если мы намерены избегать подобных авантюр, нам необходимо экономическое единство. Пусть на Земле поймут, до какой степени их экономика зависит от нас в тех вещах, которыми можем обеспечить ее только мы, тогда не будет больше никаких разговоров о жизненном пространстве. А если мы объединимся, земляне никогда не осмелятся напасть на нас. Они променяют свои бесплодные желания на атомные двигатели – или не променяют, как им будет угодно.
Тут он прервался и бросил надменный взгляд на Кейлина, который уязвленно заметил:
– Но ваши промышленные товары, советник, – я имею в виду те, которые вы поставляете на Землю, – они достаются нам не задаром. Взамен вы получаете нашу сельскохозяйственную продукцию.
Мейнард вкрадчиво улыбнулся.
– Да, по-моему, об этом какое-то время назад упоминал делегат с Тефиды. Некоторые из нас пребывают в заблуждении, что лишь привезенные с Земли семена вырастают должным…
Его перебил чей-то спокойный голос:
– Вообще-то я не с Тефиды, но то, о чем вы говорите, не заблуждение. Я выращиваю рожь на Рее, и мне никогда еще не удавалось полностью воспроизвести земной сорт. Вкус совершенно не тот. – Он обратился ко всем собравшимся. – Должен признаться, пять лет назад я импортировал полдюжины землян по визам сельскохозяйственных рабочих, чтобы приглядывали за роботами. Знаете, они просто творят чудеса. Им довольно плюнуть на землю, чтобы колосья в этом месте вымахали пятнадцати футов высотой. В общем, это немного помогло. И использование земных семян тоже. Но даже если у тебя получится вырастить земной злак, на следующий год семена не всходят.
– Вы обращались в свое Министерство сельского хозяйства с просьбой проверить ваши почвы? – осведомился Мейнард.
– Да, и вердикт был, что они лучшие во всем секторе, – высокомерно ответил реянин. – И рожь у меня первосортная. Я даже отправлял центнер зерна на Землю на экспертизу питательной ценности, и она вернулась с наивысшей оценкой. – Он задумчиво поскреб подбородок. – Все дело во вкусе. Он какой-то не такой…
Мейнард попытался отвязаться от него.
– Вкус сейчас не самое главное. Они приползут к нам на наших условиях, эти ничтожные земляшки, как только столкнутся с дефицитом всего, чего только можно. Мы лишимся лишь этого загадочного вкуса, зато им придется отказаться от атомных двигателей, сельскохозяйственного оборудования и наземных машин. Вообще говоря, попробовать обходиться без этих земных вкусов, о которых вы так печетесь, даже неплохая идея. Давайте лучше будем ценить вкус наших собственных, доморощенных продуктов – которые, я уверен, могли бы составить конкуренцию земным, если бы мы дали им такой шанс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13