Пару раз Вик подходил подбросить хвороста и касался моей щеки:
— Вина налить?
— Нет, подожду.
— Немного осталось.
А, пусть и много, и долго. Не было ни прошлого, ни будущего. Настоящее же присутствовало не впечатлением, чувством, мыслью, но нескончаемостью приятного ощущения…
— Поля, готово!
Неугомонные. Вырывают из покоя, будто лист из тетради. Иду, куда от вас денешься.
Шашлык был вкусным, а, главное, сочным и ароматным.
— Кто здесь грузин, признавайтесь.
Нет, все русские морды. Хлещут водку, игнорируя правила. Ладно, пусть, они пьянеть не обучены, только пить. С перерывом после каждой рюмки. С переживанием до конца того, что она дарует. Они спиртным перенапряжение снимают. Напряжение — их естественное состояние. Пожалуйста, снова завелись по поводу своей работенки.
— Поля, послушай.
Когда вы без меня обходились? Когда с собой не брали.
Говорили Сергей с Борисом. Вик сфинксоподобно безмолвствовал.
— Домработница Валентина Петровича — стерва еще та. Пыталась подложить ему свою дочку. Фокус не удался, и тетя осатанела. Я думал, она побоится облаивать хозяина, но остановить не мог, — рассказывал Юрьев. — Интересно, понравься девица Валентину Петровичу, исполняла бы мамаша что-нибудь, кроме гимнов в его сомнительную честь?
— Набилась о нищету и размечталась обеспечить дочкину молодость и свою старость. Если бы она в доме Валентина Петровича любовь видела, а не вымогательство шуб за секс… — заступилась я. — Ты, Борис, словно первую тысячу лет живешь на свете.
— Никогда до меня это не дойдет. В общем, Поля, известная тебе подруга действительно обитала у Петровича, застукала его с Лизой, устроила дебош, он ее выгнал. Фотографии из пятнадцати штук домработница отобрала уверенно. Мы туда и твою положили для хохмы. Она заявила, будто ты разок ошивалась у Валентина, был грех.
— Ребята, да вы что!
Юмористы захохотали.
— Поскольку вроде шло по-твоему, — вступил Балков, — мы воодушевились. Киска из коттеджа перебралась в однокомнатную, снимает. Я попробовал к ней подкатиться. Куда там, сотовым не вышел. Как она твоего бывшего могла подцепить после облома с Валентином Петровичем?
— Запросто. В дорогие кабаки и бары такие девы остаются вхожи, шмотки уносят с собой, обращаться с бизнесменами, владея их проблемами, привычками, чаяниями и даже терминологией, умеют. Потреплют нескольких заматеревших миллиардеров, благословят их на брак с юными дочками высоких госчиновников, поплачут и сиганут замуж за начинающих, удачно где-то хапнувших юнцов. Те и счастливы — шикарных женщин отхватили, — проконсультировала я.
— Мы сделались самоуверенными до того, — принял эстафету Борис, — что пригласили ее к себе. Таскали по покушению, новостей не добились и перебросились на Лизу. Показания домработницы она опровергать не решилась. Но визит в редакцию отрицала. К тому времени вышедшая из отпуска кассирша из парикмахерской подтвердила алиби жены главного редактора. Так что определить киску на роль субботней визитерши было заманчиво. Рост, однако…
— Платформа. А черный парик наверняка найдется у Инны.
Они втроем разбрелись взглядами, будто их генерал в тире промазал.
— С отчаяния мы позволили ей дымнуть ее «Данхилл», а потом сунули под нос окурок. Помнишь, ты на стеллаже у Лизы обнаружила? Серега такое нес про анализ частиц слюны, что мне стало стыдно. Она задергалась, но вылезла. Дескать, была в редакции после убийства. Надеялась выяснить, когда там появляется Валентин Петрович, чтобы помириться. Экстравагантная сучка. Вошла якобы с сигаретой в зубах, о перила зачинарила и постеснялась бросить окурок на лестнице. В кулак зажала. А пока бухгалтершу пытала про своего Валентина, незаметно сунула на полку. Служащую она описала довольно точно. Значит, заглядывала. Но ведь Лиза одна в субботу в кабинете томилась.
— Наверное, чтобы узнать о субботнем бдении и заглядывала. Это несложно. Проследить, когда Лиза ушла из редакции, а на месте она бывала редко, и спрашивать у бухгалтерши, у всех подряд о заместителе главного редактора по рекламе. Наступил день, когда кто-то сказал, что завтра Лиза точно будет с девяти утра. Суббота, у всех выходной…
— Красиво глаголешь. Жаль, бездоказательно, — пригорюнился Балков. — Мы ее возьмем за наркотики в коттедже, тут отпечатки пальцев. Тут ты ей улики стереть и спереть не позволила. Но, к сожалению, Поля, остальное останется твоей сложной непроверяемой версией. Кстати, и бывший супруг утверждает, что она выходила в сад.
— В сад? Он ею в окно любовался? — разозлилась я. — Через любую пустую спальню можно было войти в общий зальчик и оттуда к нему. Стены звуконепроницаемые, выстрела не слышно. Пять минут, не более. Менее.
— Следователь учтет, — сердобольно вздохнул Сергей.
— Вы до срока не раскисайте, не позорьтесь. Она одна с раненым оставалась?
— Нет, — безнадежно отмахнулся Борис. — В доме были врач и Игорь, в «Скорой» — врач, медбрат и охранники. Что ты еще нафантазировала? Поль, мы не против, могла она, могла. И мотивы есть. Но за уши факты не притянешь.
— Факты — за уши?
— Не издевайся.
— Капитан поиздевается. Он вам успеха с наркотой не простит. Инной не желаете заняться?
— Чтобы уши завяли от ее бредятины?
— Мы сейчас разругаемся, люди. Вам к мангалу не пора?
Они чуть ли не на цыпочках удалились. Наверное, я неприглядно свыкаюсь с поражениями.
Второй заход был не хуже первого. Мужчины усиленно меня спаивали, чтобы не горевала, и отвлекали отчетами о нераскрытых убийствах девятнадцатого века. Я усыпила их бдительность бесчувственностью, а затем уточнила:
— С Инной общаться не намерены?
— Достаточно, Поля, — одернул меня Измайлов.
— Придется, господа, и скоро. Я должна Борису за увечья, поэтому сделаю вам подарок.
— Веревочку бы, которой Лизу задушили, — загадал Юрьев.
— Презент словесный, — пресекла баловство я. — Собственно, наш драгоценный Виктор Николаевич Измайлов уже поставил точку в этой мерзости.
— Не виноватая я, — возопил Вик.
— Он сказал, что Инна домогалась Крайнева.
— Во жуть, — вздрогнул Сергей.
— Как ты вынесла такую ношу? — участливо подал мне шампур Борис.
— Я остолопка. Могла бы догадаться, найти последнее звено и славой с полковником не делиться. Но, как все остолопки, я добра. Присоединяйтесь, Виктор Николаевич.
— Не раньше, чем узнаю, к чему, — заосторожничал Вик.
— Или немедленно, или «я вас вычеркиваю».
— Вычеркивай, милая, — поколебал Измайлов мой авторитет.
— Вы свидетели, ребята. Итак, перед отбытием в санаторий Инна поссорилась с подругой. Главная претензия — ненавороженное замужество. Та, почти как полковник, к своему имиджу относится трепетно. Да и нет у нее иных зрительниц, одна Инна. Прошу не упускать из вида, что речь идет не о шарлатанке, а о наркоманке с расшатанной психикой. Ее вот-вот в клочья разнесет от подробностей двух убийств. Она уже облегчалась байкой о черных мужчине и женщине. Но отдала месть Богу. А такие даже ему не склонны уступать своих заслуг. И она снабжает Инну какой-то бякой, затем инструктирует по эксплуатации бяки…
— Поля, не надо, не продолжай, — сказал Вик. — Экстрасенса мы привлекать к расследованию не будем.
— Хочется пожать ваши руки. Обыкновенные люди преступления совершают, а необыкновенные их вычисляют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Вина налить?
— Нет, подожду.
— Немного осталось.
А, пусть и много, и долго. Не было ни прошлого, ни будущего. Настоящее же присутствовало не впечатлением, чувством, мыслью, но нескончаемостью приятного ощущения…
— Поля, готово!
Неугомонные. Вырывают из покоя, будто лист из тетради. Иду, куда от вас денешься.
Шашлык был вкусным, а, главное, сочным и ароматным.
— Кто здесь грузин, признавайтесь.
Нет, все русские морды. Хлещут водку, игнорируя правила. Ладно, пусть, они пьянеть не обучены, только пить. С перерывом после каждой рюмки. С переживанием до конца того, что она дарует. Они спиртным перенапряжение снимают. Напряжение — их естественное состояние. Пожалуйста, снова завелись по поводу своей работенки.
— Поля, послушай.
Когда вы без меня обходились? Когда с собой не брали.
Говорили Сергей с Борисом. Вик сфинксоподобно безмолвствовал.
— Домработница Валентина Петровича — стерва еще та. Пыталась подложить ему свою дочку. Фокус не удался, и тетя осатанела. Я думал, она побоится облаивать хозяина, но остановить не мог, — рассказывал Юрьев. — Интересно, понравься девица Валентину Петровичу, исполняла бы мамаша что-нибудь, кроме гимнов в его сомнительную честь?
— Набилась о нищету и размечталась обеспечить дочкину молодость и свою старость. Если бы она в доме Валентина Петровича любовь видела, а не вымогательство шуб за секс… — заступилась я. — Ты, Борис, словно первую тысячу лет живешь на свете.
— Никогда до меня это не дойдет. В общем, Поля, известная тебе подруга действительно обитала у Петровича, застукала его с Лизой, устроила дебош, он ее выгнал. Фотографии из пятнадцати штук домработница отобрала уверенно. Мы туда и твою положили для хохмы. Она заявила, будто ты разок ошивалась у Валентина, был грех.
— Ребята, да вы что!
Юмористы захохотали.
— Поскольку вроде шло по-твоему, — вступил Балков, — мы воодушевились. Киска из коттеджа перебралась в однокомнатную, снимает. Я попробовал к ней подкатиться. Куда там, сотовым не вышел. Как она твоего бывшего могла подцепить после облома с Валентином Петровичем?
— Запросто. В дорогие кабаки и бары такие девы остаются вхожи, шмотки уносят с собой, обращаться с бизнесменами, владея их проблемами, привычками, чаяниями и даже терминологией, умеют. Потреплют нескольких заматеревших миллиардеров, благословят их на брак с юными дочками высоких госчиновников, поплачут и сиганут замуж за начинающих, удачно где-то хапнувших юнцов. Те и счастливы — шикарных женщин отхватили, — проконсультировала я.
— Мы сделались самоуверенными до того, — принял эстафету Борис, — что пригласили ее к себе. Таскали по покушению, новостей не добились и перебросились на Лизу. Показания домработницы она опровергать не решилась. Но визит в редакцию отрицала. К тому времени вышедшая из отпуска кассирша из парикмахерской подтвердила алиби жены главного редактора. Так что определить киску на роль субботней визитерши было заманчиво. Рост, однако…
— Платформа. А черный парик наверняка найдется у Инны.
Они втроем разбрелись взглядами, будто их генерал в тире промазал.
— С отчаяния мы позволили ей дымнуть ее «Данхилл», а потом сунули под нос окурок. Помнишь, ты на стеллаже у Лизы обнаружила? Серега такое нес про анализ частиц слюны, что мне стало стыдно. Она задергалась, но вылезла. Дескать, была в редакции после убийства. Надеялась выяснить, когда там появляется Валентин Петрович, чтобы помириться. Экстравагантная сучка. Вошла якобы с сигаретой в зубах, о перила зачинарила и постеснялась бросить окурок на лестнице. В кулак зажала. А пока бухгалтершу пытала про своего Валентина, незаметно сунула на полку. Служащую она описала довольно точно. Значит, заглядывала. Но ведь Лиза одна в субботу в кабинете томилась.
— Наверное, чтобы узнать о субботнем бдении и заглядывала. Это несложно. Проследить, когда Лиза ушла из редакции, а на месте она бывала редко, и спрашивать у бухгалтерши, у всех подряд о заместителе главного редактора по рекламе. Наступил день, когда кто-то сказал, что завтра Лиза точно будет с девяти утра. Суббота, у всех выходной…
— Красиво глаголешь. Жаль, бездоказательно, — пригорюнился Балков. — Мы ее возьмем за наркотики в коттедже, тут отпечатки пальцев. Тут ты ей улики стереть и спереть не позволила. Но, к сожалению, Поля, остальное останется твоей сложной непроверяемой версией. Кстати, и бывший супруг утверждает, что она выходила в сад.
— В сад? Он ею в окно любовался? — разозлилась я. — Через любую пустую спальню можно было войти в общий зальчик и оттуда к нему. Стены звуконепроницаемые, выстрела не слышно. Пять минут, не более. Менее.
— Следователь учтет, — сердобольно вздохнул Сергей.
— Вы до срока не раскисайте, не позорьтесь. Она одна с раненым оставалась?
— Нет, — безнадежно отмахнулся Борис. — В доме были врач и Игорь, в «Скорой» — врач, медбрат и охранники. Что ты еще нафантазировала? Поль, мы не против, могла она, могла. И мотивы есть. Но за уши факты не притянешь.
— Факты — за уши?
— Не издевайся.
— Капитан поиздевается. Он вам успеха с наркотой не простит. Инной не желаете заняться?
— Чтобы уши завяли от ее бредятины?
— Мы сейчас разругаемся, люди. Вам к мангалу не пора?
Они чуть ли не на цыпочках удалились. Наверное, я неприглядно свыкаюсь с поражениями.
Второй заход был не хуже первого. Мужчины усиленно меня спаивали, чтобы не горевала, и отвлекали отчетами о нераскрытых убийствах девятнадцатого века. Я усыпила их бдительность бесчувственностью, а затем уточнила:
— С Инной общаться не намерены?
— Достаточно, Поля, — одернул меня Измайлов.
— Придется, господа, и скоро. Я должна Борису за увечья, поэтому сделаю вам подарок.
— Веревочку бы, которой Лизу задушили, — загадал Юрьев.
— Презент словесный, — пресекла баловство я. — Собственно, наш драгоценный Виктор Николаевич Измайлов уже поставил точку в этой мерзости.
— Не виноватая я, — возопил Вик.
— Он сказал, что Инна домогалась Крайнева.
— Во жуть, — вздрогнул Сергей.
— Как ты вынесла такую ношу? — участливо подал мне шампур Борис.
— Я остолопка. Могла бы догадаться, найти последнее звено и славой с полковником не делиться. Но, как все остолопки, я добра. Присоединяйтесь, Виктор Николаевич.
— Не раньше, чем узнаю, к чему, — заосторожничал Вик.
— Или немедленно, или «я вас вычеркиваю».
— Вычеркивай, милая, — поколебал Измайлов мой авторитет.
— Вы свидетели, ребята. Итак, перед отбытием в санаторий Инна поссорилась с подругой. Главная претензия — ненавороженное замужество. Та, почти как полковник, к своему имиджу относится трепетно. Да и нет у нее иных зрительниц, одна Инна. Прошу не упускать из вида, что речь идет не о шарлатанке, а о наркоманке с расшатанной психикой. Ее вот-вот в клочья разнесет от подробностей двух убийств. Она уже облегчалась байкой о черных мужчине и женщине. Но отдала месть Богу. А такие даже ему не склонны уступать своих заслуг. И она снабжает Инну какой-то бякой, затем инструктирует по эксплуатации бяки…
— Поля, не надо, не продолжай, — сказал Вик. — Экстрасенса мы привлекать к расследованию не будем.
— Хочется пожать ваши руки. Обыкновенные люди преступления совершают, а необыкновенные их вычисляют?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57