«Может тебе вернуться в хижину еще на пару недель – или ты просто опять напьешься» – «Я напьюсь да» – Потому что все-таки столько всего впереди, все ждут, в лесу я просто грезил тысячами безумных попоек – На самом деле большое счастье что весть о смерти Тайка настигла меня в моем любимом и волнующем Сан-Франциско, если бы я был дома когда он умер я все равно наверное с ума бы сошел просто как-нибудь иначе, но хотя сейчас я и побежал с парнями за выпивкой и чуть погодя когда уже набрался ко мне вернулась та же забавная радостная улыбочка, только скоро погасла потому как теперь она уже сама стала напоминанием о смерти, к концу же трехнедельного кутежа новости спровоцировали-таки безумие, окончательно подкравшееся ко мне в День Святой Каролины У Моря как я теперь могу его назвать – Все, все очень путано, но я объясню.
Между тем бедняга Монсанто литератор хочет насладиться глобальным обменом новостями со мной о писательском деле и о том кто чем занимается, и Фаган входит в лавку (спускается вниз к столу Монсанто с крутящимся верхом заставляя меня чувствовать еще и некоторую досаду потому что в юности я всегда мечтал стать в конце концов каким-нибудь дельцом от литературы и иметь такой стол с крутящимся верхом, соединяя образ отца с мечтой о собственной писательской карьере, чего Монсанто достиг одним махом совершенно на этом не циклясь) – Монсанто, с его широкими плечами, огромными синими глазами, веснушчатой розовой кожей, с этой его постоянной улыбкой за которую его еще в колледже прозвали Смайлер и которая часто заставляла задаться вопросом: «А настоящая ли она?» пока не поймешь: перестань Монсанто улыбаться и мир рухнет – Она была слишком от него неотделима чтоб поверить в то что она может хоть на миг исчезнуть – Слова слова слова а парень-то на самом деле крут еще увидите ну а в тот момент он с искренней человеческой симпатией понимал что мне больше не надо пить если и без того хреново, «В любом случае», говорит он, «Ты можешь вернуться чуть позже, а» – «О'кей Лорри» – «Ты писал что-нибудь?» – «Я записывал звуки моря, потом все расскажу – Это были самые счастливые три недели в моей жизни черт возьми и надо ж было этому случиться, бедный малыш Тайк – Ты бы поглядел на него огромный прекрасный рыжий перс «дымчатые» называются " – «Ну у тебя остается еще мой пес Гомер и как там Альф поживает?» – «Альф Священный Ослик, хи-ха, он стоит там в роще днем увидишь его вдруг и аж страшно, но я кормил его яблоками и дробленой пшеницей и всяким таким (животные такие печальные и заботливые думал я вспомнив глаза Тайка и глаза Альфа, ох смерть, подумать только, эта странная скандалистка смерть приходит и к людям, да, даже к Смайлеру придет, и к его бедняге Гомеру, и ко всем нам) – Мне так хреново еще оттого что я знаю как плохо сейчас моей маме в полном одиночестве без маленького приятеля в доме за три тысячи миль отсюда (и конечно позже выясняется что какие-то придурки битники пытаясь войти ко мне выбили стекло входной двери и напугали ее так что она выстроила там баррикаду из мебели и провела за ней все оставшееся лето).
Однако вот старина Бен Фаган пыхтит своей трубкой и хихикает, так что за черт, зачем беспокоить двух великих людей и поэтов своими личными невзгодами – И мы с Беном и его приятелем Джонси тоже хихикающим курильщиком трубки идем в бар («У Майка») и потягиваем пиво, сначала я зарекаюсь напиваться, и мы даже идем в парк чтобы от души наговориться под теплым солнышком которое к вечеру в этом городе городов всегда оборачивается прохладным туманным сумраком – Мы сидим в парке возле большой белой итальянской церкви глядя, как играют ребятишки и люди проходят мимо, и я отчего-то потрясен при виде блондинки спешащей куда-то: «Куда она идет? Может у нее есть тайный любовник-моряк? или она всего лишь собирается допечатать в офисе бумаги сверхурочно? что если бы мы знали Бен куда все эти люди держат курс, к какой двери, в какой ресторан, к какой тайной любовной связи» – «Звучит словно ты накопил в тех лесах массу энергии и интереса к жизни» – И Бен знает о чем говорит потому что сам месяцами жил дикарем, в одиночестве – Старина Бен, еще более тощий, чем был пять лет назад в наши безумные дни Бродяг Дхармы, немного изможденный, но все равно это все тот же старина Бен что просиживает ночи напролет хихикая над письменами «Ланкаватары» и сочиняет стихи о каплях дождя – Он хорошо меня знает, знает что сегодня я напьюсь и буду пить не одну неделю в соответствии с общими принципами и что настанет день когда мне будет так хреново что я не в силах буду даже говорить ни с кем и тогда он придет навестить меня и просто молча сядет курить у моей постели, пока я буду спать – Такой он парень – Я пытаюсь объяснить ему все насчет Тайка но кто-то любит кошек а кто-то нет, хотя по флету у Бена всегда слонялся котенок – Обстановка флета обычно включала циновку на полу, и подушку на которой он сидел по-турецки рядом с дымящимся заварным чайником, его книжные полки, уставленные книгами Стайн и Паунда и Уоллеса Стивенса – Странный тихий поэт стоявший на грани за которой человек расцветает в настоящего тайного мудреца (одна из его строчек: «Когда я покидаю город все друзья возвращаются в запой») – Я же готовлюсь запить прямо сейчас.
Потому как в любом случае вернулся старина Дейв Вейн, и Дейв я прямо вижу как он потирает руки в предвкушении еще одной великой попойки в компании со мной вроде состоявшейся за год до того как он отвез меня назад в Нью-Йорк с западного побережья, с Джорджем Басо маленький мастером японского дзена и стилягой, сидевшим по-турецки на заднем матрасе дейвова джипстера («Вилли-джипа»), жуткое путешествие через Лас-Вегас, Сент-Луис, когда мы останавливались в дорогих мотелях и пили всю дорогу только лучший «Скотч» прямо из горла – Есть ли более приятный способ добраться до Нью-Йорка, я ведь мог спустить на самолет 190 долларов – Дейв не знаком пока с великим Коди и с нетерпением ждет этого знакомства – И вот мы с Беном покидаем парк и медленно бредем к бару на Коламбус-стрит и я заказываю свой первый двойной «Бурбон» и имбирное пиво.
За окном на фантастической игрушечной улице мерцают огни, я чувствую как в душе поднимается радость – Теперь я вспоминаю Биг Сюр с чистой пронзительной любовью а агония и даже смерть Тайка уже пришли в гармонию со всем этим но я еще не осознаю громадности того что надвигается – Мы звоним Дейву Вейну который вернулся из Рено и он срывается в бар на своем джипстере управляя машиной на свой замечательный манер (как-то он работал водителем такси) разговаривает всю дорогу и никогда при этом не лажает, пожалуй он водит так же хорошо как Коди хотя я и не могу себе представить чтобы кто-нибудь мог быть столь же хорош за рулем и назавтра поинтересуюсь об этом у Коди – Но старые завистливые водилы вечно выискивают у него огрехи и ноют: «Ой ну этот ваш Дейв Вейн даже повернуть не может правильно, он так мчится что иногда ему приходится даже немного прижимать тормоз вместо того чтобы постепенно набирать скорость на повороте, парень, тебе нужно еще поработать над поворотами» – Сейчас очевидно, кстати и между прочим, сколь многое нужно рассказать о последующих судьбоносных трех неделях непонятно даже с чего начинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Между тем бедняга Монсанто литератор хочет насладиться глобальным обменом новостями со мной о писательском деле и о том кто чем занимается, и Фаган входит в лавку (спускается вниз к столу Монсанто с крутящимся верхом заставляя меня чувствовать еще и некоторую досаду потому что в юности я всегда мечтал стать в конце концов каким-нибудь дельцом от литературы и иметь такой стол с крутящимся верхом, соединяя образ отца с мечтой о собственной писательской карьере, чего Монсанто достиг одним махом совершенно на этом не циклясь) – Монсанто, с его широкими плечами, огромными синими глазами, веснушчатой розовой кожей, с этой его постоянной улыбкой за которую его еще в колледже прозвали Смайлер и которая часто заставляла задаться вопросом: «А настоящая ли она?» пока не поймешь: перестань Монсанто улыбаться и мир рухнет – Она была слишком от него неотделима чтоб поверить в то что она может хоть на миг исчезнуть – Слова слова слова а парень-то на самом деле крут еще увидите ну а в тот момент он с искренней человеческой симпатией понимал что мне больше не надо пить если и без того хреново, «В любом случае», говорит он, «Ты можешь вернуться чуть позже, а» – «О'кей Лорри» – «Ты писал что-нибудь?» – «Я записывал звуки моря, потом все расскажу – Это были самые счастливые три недели в моей жизни черт возьми и надо ж было этому случиться, бедный малыш Тайк – Ты бы поглядел на него огромный прекрасный рыжий перс «дымчатые» называются " – «Ну у тебя остается еще мой пес Гомер и как там Альф поживает?» – «Альф Священный Ослик, хи-ха, он стоит там в роще днем увидишь его вдруг и аж страшно, но я кормил его яблоками и дробленой пшеницей и всяким таким (животные такие печальные и заботливые думал я вспомнив глаза Тайка и глаза Альфа, ох смерть, подумать только, эта странная скандалистка смерть приходит и к людям, да, даже к Смайлеру придет, и к его бедняге Гомеру, и ко всем нам) – Мне так хреново еще оттого что я знаю как плохо сейчас моей маме в полном одиночестве без маленького приятеля в доме за три тысячи миль отсюда (и конечно позже выясняется что какие-то придурки битники пытаясь войти ко мне выбили стекло входной двери и напугали ее так что она выстроила там баррикаду из мебели и провела за ней все оставшееся лето).
Однако вот старина Бен Фаган пыхтит своей трубкой и хихикает, так что за черт, зачем беспокоить двух великих людей и поэтов своими личными невзгодами – И мы с Беном и его приятелем Джонси тоже хихикающим курильщиком трубки идем в бар («У Майка») и потягиваем пиво, сначала я зарекаюсь напиваться, и мы даже идем в парк чтобы от души наговориться под теплым солнышком которое к вечеру в этом городе городов всегда оборачивается прохладным туманным сумраком – Мы сидим в парке возле большой белой итальянской церкви глядя, как играют ребятишки и люди проходят мимо, и я отчего-то потрясен при виде блондинки спешащей куда-то: «Куда она идет? Может у нее есть тайный любовник-моряк? или она всего лишь собирается допечатать в офисе бумаги сверхурочно? что если бы мы знали Бен куда все эти люди держат курс, к какой двери, в какой ресторан, к какой тайной любовной связи» – «Звучит словно ты накопил в тех лесах массу энергии и интереса к жизни» – И Бен знает о чем говорит потому что сам месяцами жил дикарем, в одиночестве – Старина Бен, еще более тощий, чем был пять лет назад в наши безумные дни Бродяг Дхармы, немного изможденный, но все равно это все тот же старина Бен что просиживает ночи напролет хихикая над письменами «Ланкаватары» и сочиняет стихи о каплях дождя – Он хорошо меня знает, знает что сегодня я напьюсь и буду пить не одну неделю в соответствии с общими принципами и что настанет день когда мне будет так хреново что я не в силах буду даже говорить ни с кем и тогда он придет навестить меня и просто молча сядет курить у моей постели, пока я буду спать – Такой он парень – Я пытаюсь объяснить ему все насчет Тайка но кто-то любит кошек а кто-то нет, хотя по флету у Бена всегда слонялся котенок – Обстановка флета обычно включала циновку на полу, и подушку на которой он сидел по-турецки рядом с дымящимся заварным чайником, его книжные полки, уставленные книгами Стайн и Паунда и Уоллеса Стивенса – Странный тихий поэт стоявший на грани за которой человек расцветает в настоящего тайного мудреца (одна из его строчек: «Когда я покидаю город все друзья возвращаются в запой») – Я же готовлюсь запить прямо сейчас.
Потому как в любом случае вернулся старина Дейв Вейн, и Дейв я прямо вижу как он потирает руки в предвкушении еще одной великой попойки в компании со мной вроде состоявшейся за год до того как он отвез меня назад в Нью-Йорк с западного побережья, с Джорджем Басо маленький мастером японского дзена и стилягой, сидевшим по-турецки на заднем матрасе дейвова джипстера («Вилли-джипа»), жуткое путешествие через Лас-Вегас, Сент-Луис, когда мы останавливались в дорогих мотелях и пили всю дорогу только лучший «Скотч» прямо из горла – Есть ли более приятный способ добраться до Нью-Йорка, я ведь мог спустить на самолет 190 долларов – Дейв не знаком пока с великим Коди и с нетерпением ждет этого знакомства – И вот мы с Беном покидаем парк и медленно бредем к бару на Коламбус-стрит и я заказываю свой первый двойной «Бурбон» и имбирное пиво.
За окном на фантастической игрушечной улице мерцают огни, я чувствую как в душе поднимается радость – Теперь я вспоминаю Биг Сюр с чистой пронзительной любовью а агония и даже смерть Тайка уже пришли в гармонию со всем этим но я еще не осознаю громадности того что надвигается – Мы звоним Дейву Вейну который вернулся из Рено и он срывается в бар на своем джипстере управляя машиной на свой замечательный манер (как-то он работал водителем такси) разговаривает всю дорогу и никогда при этом не лажает, пожалуй он водит так же хорошо как Коди хотя я и не могу себе представить чтобы кто-нибудь мог быть столь же хорош за рулем и назавтра поинтересуюсь об этом у Коди – Но старые завистливые водилы вечно выискивают у него огрехи и ноют: «Ой ну этот ваш Дейв Вейн даже повернуть не может правильно, он так мчится что иногда ему приходится даже немного прижимать тормоз вместо того чтобы постепенно набирать скорость на повороте, парень, тебе нужно еще поработать над поворотами» – Сейчас очевидно, кстати и между прочим, сколь многое нужно рассказать о последующих судьбоносных трех неделях непонятно даже с чего начинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42