впрочем, это уже скорее дело отца, нежели матери. А нежный возраст надо оберегать. И если для здоровья и крепости тела пища всего важнее, то особенно важно, какими соками напитывается тельце слабое и нежное. Ведь и тут приложимы известные слова Флакка:
Запах, который впитал еще новый сосуд, сохранится
Долгое время.
Фабулла. Тело не очень меня тревожит — был бы дух таков, как хотелось бы.
Евтрапел. Это, конечно, благочестиво, но далеко от философии.
Фабулла. Почему?
Евтрапел. А почему ты, когда режешь овощи, недовольна, если нож тупой, и велишь его наточить? Почему выбрасываешь иглу с иступившимся острием — ведь искусства шить это не отнимает.
Фабулла. Нет, конечно, но неудобное орудие — помеха искусству.
Евтрапел. Почему те, кто дорожит остротою зрения, избегают плевелов и лука?
Фабулла. Потому что они портят глаза.
Евтрапел. А разве не душа видит?
Фабулла. Душа; кто лишился души, тот уже ничего не видит. Но что делать плотнику, если топор не в порядке?
Евтрапел. Значит, ты признаешь, что тело — орудие души?
Фабулла. Пожалуй.
Евтрапел. И не будешь спорить, что если тело не в порядке, душа не действует вовсе или действует с неудобством для себя?
Фабулла. Похоже, что так.
Евтрапел. Хм, кажется, я повстречался с философским умом. Теперь представь себе, что душа человека переселилась в тело петуха, — смогла бы она говорить так же, как говорим мы с тобою?
Фабулла. Никогда!
Евтрапел. Отчего?
Фабулла. Оттого, что нет языка, губ и зубов, похожих на человеческие, нет ни голосовых связок, ни трех хрящей, приводимых в движение тремя мышцами, к которым тянутся нервы из мозга, ни глотки, ни человеческого рта.
Евтрапел. А если — в тело свиньи?
Фабулла. Тогда душа хрюкала бы, как хрюкают свиньи.
Евтрапел. А если — в тело верблюда?
Фабулла. Кричала бы по-верблюжьи.
Евтрапел. А в тело осла, как случилось с Апулеем?
Фабулла. Наверно, ревела бы по-ослиному?
Евтрапел. Несомненно, Апулей сам это подтверждает. Он хотел воззвать к Цезарю и сморщил губы, насколько смог, но выдавил из себя только «О!», слова же «Цезарь», как ни старался, произнести не сумел. А в другой раз, не надеясь на память, надумал записать историю, которую услыхал, но, глядя на твердые и тяжелые копыта, отбросил это истинно ослиное намерение.
Фабулла. Как же иначе!
Евтрапел. Стало быть, если воспалены глаза, душа хуже видит, если забиты грязью уши — хуже слышит, если простужена голова — хуже чует, если окоченели пальцы — хуже осязает, если поврежден дурной влагою язык — теряет вкус.
Фабулла. Нельзя не согласиться.
Евтрапел. И не по иной какой причине, а только потому, что повреждено орудие.
Фабулла. Видимо, да.
Евтрапел. И ты не станешь возражать, что вред по большей части причиняют еда и питье.
Фабулла. Не стану. Но какое отношение это имеет к здравому рассудку?
Евтрапел. А какое отношение имеют плевелы к зоркости глаза?
Фабулла. Они повреждают орудие души.
Евтрапел. Верный ответ. Но объясни мне вот сколько нечетко, обозначает ум, чистый от всякого сношения с чувственными вещами.
Фабулла. В чем же различие между ангелом и душою?
Евтрапел. В том же, в чем меж слизняком и улиткою, или, если угодно, черепахой.
Фабулла. Но тогда тело — скорее жилище души, чем ее орудие.
Евтрапел. Ничто не мешает неотъемлемое орудие называть жилищем. К тому же суждения философов на этот счет расходятся. Одни утверждают, что тело — одежда души, другие — что жилище, третьи — что орудие, четвертые — что гармония. Но какое суждение ни выскажешь, из него следует, что дурное состояние тела — помеха действиям души. Возьмем первое: что для тела одежда, то для души тело. Как много значит для телесного здоровья платье, показал собственным примером Геркулес. (О цветах, о родах шерсти и меха не стану и говорить.) А способна ли одна душа износить много тел, так же как тело изнашивает много одежд, — это пусть рассматривает Пифагор.
Фабулла. А было б недурно, если б, в согласии с Пифагором, мы могли менять тело, как платье: в зимние месяцы надевали бы тело упитанное и плотное, летом — пореже и похудее.
Евтрапел. Но было бы, пожалуй, не слишком ладно, если б, подобно телу, которое, сносив множество одежд, в конце концов изнашивается и само, душа, сносив множество тел, в конце концов состарилась и скончалась.
Фабулла. Да, конечно.
Евтрапел. Насколько существенно для здоровья и подвижности тела, в какое платье оно одето, настолько же существенно для души, какое носит она тело.
Фабулла. Если тело — одежда души, люди, как я посмотрю, наряжены очень пестро.
Евтрапел. Да, верно. И все-таки во многом от нас зависит, удобно ль одета наша душа.
Фабулла. Об одежде — будет. Теперь скажи о жилище.
Евтрапел. Чтобы мои речи не казались тебе досужею выдумкой, Фабулла, знай, что сам господь Иисус называет свое тело храмом. А Петр-апостол свое тело называет шатром. Многие объявляли тело гробницею души (считая, что ???? говорится вместо ????), иные — тюрьмою ума, иные — караульным постом и словно бы крепостью. Если душа безупречно чиста, она обитает в храме. Кто не связан любовью к телесному, души тех живут в шатрах и готовы в любой миг выбежать наружу, если кликнет командующий. Кто безнадежно ослеплен гнуснейшими пороками, так что никогда уже не устремится за веянием евангельской свободы, души тех лежат в могиле. А кто тяжко борется с пороками и еще не может достигнуть желанной цели, души тех заключены в тюрьме и часто взывают ко всеобщему избавителю: «Выведи душу мою из темницы, дабы исповедала душа имя твое, господи». Кто ведет жестокую битву с Сатаною, кто неусыпно, днем и ночью, оберегает себя от козней нечистого, который рыщет вокруг, словно лев в поисках добычи, душа тех расположилась в крепости, на посту, которого нельзя покинуть без приказа начальника.
Фабулла. Если тело — жилище души, очень многие души, как я посмотрю, живут скверно.
Евтрапел. Да, в домах с протекающей кровлею, темных, дымных, сырых, ветхих, дырявых, открытых всем ветрам, наконец, трухлявых и заразных. А ведь Катон говорит, что первое условие для счастья — хорошее жилище.
Фабулла. Все было б ничего, если б дозволялось вселиться в другой дом.
Евтрапел. Нет, пока не позовет тот, кто назначил нам это жилье, двинуться с места нельзя. Но если нельзя переселиться, то искусством и трудом жилище души можно сделать удобнее — так же, как в домах меняют окна, настилают полы, выкладывают мрамором или забирают деревом стены, огнем или курениями гонят прочь плесень. Всего труднее это в старческом теле, которое уже грозит обвалом. А всего больше пользы приносит, если должную заботу прилагают к детскому телу, и вдобавок — с самого рождения.
Фабулла. Ты требуешь, чтобы мать была не только кормилицею, но и врачом.
Евтрапел. Да, требую, — во всем, что касается выбора и строгой меры в пище, питье, движениях, сне, купаниях, смазываниях, растираниях, одежде. Знаешь ли ты, как много людей страдают неисцелимыми недугами и изъянами — падучей, худосочием, расслабленностью, глухотой, переломами поясницы, вывихами рук и ног, тупоумием, — единственно из-за небрежности и легкомыслия кормилицы?
Фабулла. Странно, почему ты сделался художником, а не францисканцем. Ты так прекрасно проповедуешь!
Евтрапел. Ты сперва стань клариссою — тогда и прочту тебе проповедь в рясе францисканца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Запах, который впитал еще новый сосуд, сохранится
Долгое время.
Фабулла. Тело не очень меня тревожит — был бы дух таков, как хотелось бы.
Евтрапел. Это, конечно, благочестиво, но далеко от философии.
Фабулла. Почему?
Евтрапел. А почему ты, когда режешь овощи, недовольна, если нож тупой, и велишь его наточить? Почему выбрасываешь иглу с иступившимся острием — ведь искусства шить это не отнимает.
Фабулла. Нет, конечно, но неудобное орудие — помеха искусству.
Евтрапел. Почему те, кто дорожит остротою зрения, избегают плевелов и лука?
Фабулла. Потому что они портят глаза.
Евтрапел. А разве не душа видит?
Фабулла. Душа; кто лишился души, тот уже ничего не видит. Но что делать плотнику, если топор не в порядке?
Евтрапел. Значит, ты признаешь, что тело — орудие души?
Фабулла. Пожалуй.
Евтрапел. И не будешь спорить, что если тело не в порядке, душа не действует вовсе или действует с неудобством для себя?
Фабулла. Похоже, что так.
Евтрапел. Хм, кажется, я повстречался с философским умом. Теперь представь себе, что душа человека переселилась в тело петуха, — смогла бы она говорить так же, как говорим мы с тобою?
Фабулла. Никогда!
Евтрапел. Отчего?
Фабулла. Оттого, что нет языка, губ и зубов, похожих на человеческие, нет ни голосовых связок, ни трех хрящей, приводимых в движение тремя мышцами, к которым тянутся нервы из мозга, ни глотки, ни человеческого рта.
Евтрапел. А если — в тело свиньи?
Фабулла. Тогда душа хрюкала бы, как хрюкают свиньи.
Евтрапел. А если — в тело верблюда?
Фабулла. Кричала бы по-верблюжьи.
Евтрапел. А в тело осла, как случилось с Апулеем?
Фабулла. Наверно, ревела бы по-ослиному?
Евтрапел. Несомненно, Апулей сам это подтверждает. Он хотел воззвать к Цезарю и сморщил губы, насколько смог, но выдавил из себя только «О!», слова же «Цезарь», как ни старался, произнести не сумел. А в другой раз, не надеясь на память, надумал записать историю, которую услыхал, но, глядя на твердые и тяжелые копыта, отбросил это истинно ослиное намерение.
Фабулла. Как же иначе!
Евтрапел. Стало быть, если воспалены глаза, душа хуже видит, если забиты грязью уши — хуже слышит, если простужена голова — хуже чует, если окоченели пальцы — хуже осязает, если поврежден дурной влагою язык — теряет вкус.
Фабулла. Нельзя не согласиться.
Евтрапел. И не по иной какой причине, а только потому, что повреждено орудие.
Фабулла. Видимо, да.
Евтрапел. И ты не станешь возражать, что вред по большей части причиняют еда и питье.
Фабулла. Не стану. Но какое отношение это имеет к здравому рассудку?
Евтрапел. А какое отношение имеют плевелы к зоркости глаза?
Фабулла. Они повреждают орудие души.
Евтрапел. Верный ответ. Но объясни мне вот сколько нечетко, обозначает ум, чистый от всякого сношения с чувственными вещами.
Фабулла. В чем же различие между ангелом и душою?
Евтрапел. В том же, в чем меж слизняком и улиткою, или, если угодно, черепахой.
Фабулла. Но тогда тело — скорее жилище души, чем ее орудие.
Евтрапел. Ничто не мешает неотъемлемое орудие называть жилищем. К тому же суждения философов на этот счет расходятся. Одни утверждают, что тело — одежда души, другие — что жилище, третьи — что орудие, четвертые — что гармония. Но какое суждение ни выскажешь, из него следует, что дурное состояние тела — помеха действиям души. Возьмем первое: что для тела одежда, то для души тело. Как много значит для телесного здоровья платье, показал собственным примером Геркулес. (О цветах, о родах шерсти и меха не стану и говорить.) А способна ли одна душа износить много тел, так же как тело изнашивает много одежд, — это пусть рассматривает Пифагор.
Фабулла. А было б недурно, если б, в согласии с Пифагором, мы могли менять тело, как платье: в зимние месяцы надевали бы тело упитанное и плотное, летом — пореже и похудее.
Евтрапел. Но было бы, пожалуй, не слишком ладно, если б, подобно телу, которое, сносив множество одежд, в конце концов изнашивается и само, душа, сносив множество тел, в конце концов состарилась и скончалась.
Фабулла. Да, конечно.
Евтрапел. Насколько существенно для здоровья и подвижности тела, в какое платье оно одето, настолько же существенно для души, какое носит она тело.
Фабулла. Если тело — одежда души, люди, как я посмотрю, наряжены очень пестро.
Евтрапел. Да, верно. И все-таки во многом от нас зависит, удобно ль одета наша душа.
Фабулла. Об одежде — будет. Теперь скажи о жилище.
Евтрапел. Чтобы мои речи не казались тебе досужею выдумкой, Фабулла, знай, что сам господь Иисус называет свое тело храмом. А Петр-апостол свое тело называет шатром. Многие объявляли тело гробницею души (считая, что ???? говорится вместо ????), иные — тюрьмою ума, иные — караульным постом и словно бы крепостью. Если душа безупречно чиста, она обитает в храме. Кто не связан любовью к телесному, души тех живут в шатрах и готовы в любой миг выбежать наружу, если кликнет командующий. Кто безнадежно ослеплен гнуснейшими пороками, так что никогда уже не устремится за веянием евангельской свободы, души тех лежат в могиле. А кто тяжко борется с пороками и еще не может достигнуть желанной цели, души тех заключены в тюрьме и часто взывают ко всеобщему избавителю: «Выведи душу мою из темницы, дабы исповедала душа имя твое, господи». Кто ведет жестокую битву с Сатаною, кто неусыпно, днем и ночью, оберегает себя от козней нечистого, который рыщет вокруг, словно лев в поисках добычи, душа тех расположилась в крепости, на посту, которого нельзя покинуть без приказа начальника.
Фабулла. Если тело — жилище души, очень многие души, как я посмотрю, живут скверно.
Евтрапел. Да, в домах с протекающей кровлею, темных, дымных, сырых, ветхих, дырявых, открытых всем ветрам, наконец, трухлявых и заразных. А ведь Катон говорит, что первое условие для счастья — хорошее жилище.
Фабулла. Все было б ничего, если б дозволялось вселиться в другой дом.
Евтрапел. Нет, пока не позовет тот, кто назначил нам это жилье, двинуться с места нельзя. Но если нельзя переселиться, то искусством и трудом жилище души можно сделать удобнее — так же, как в домах меняют окна, настилают полы, выкладывают мрамором или забирают деревом стены, огнем или курениями гонят прочь плесень. Всего труднее это в старческом теле, которое уже грозит обвалом. А всего больше пользы приносит, если должную заботу прилагают к детскому телу, и вдобавок — с самого рождения.
Фабулла. Ты требуешь, чтобы мать была не только кормилицею, но и врачом.
Евтрапел. Да, требую, — во всем, что касается выбора и строгой меры в пище, питье, движениях, сне, купаниях, смазываниях, растираниях, одежде. Знаешь ли ты, как много людей страдают неисцелимыми недугами и изъянами — падучей, худосочием, расслабленностью, глухотой, переломами поясницы, вывихами рук и ног, тупоумием, — единственно из-за небрежности и легкомыслия кормилицы?
Фабулла. Странно, почему ты сделался художником, а не францисканцем. Ты так прекрасно проповедуешь!
Евтрапел. Ты сперва стань клариссою — тогда и прочту тебе проповедь в рясе францисканца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141