Антон Шандор ЛаВей
Записная книжка Дьявола
"Ад, должно быть, весьма клевое местечко, коли малые, что придумали религию, уж очень старались, чтобы туда никто, кроме них, не попал"
Аль Капоне

Посвящается тем, кто бы они не были, кто изобрели Пукающую подушку, Веселую Жужжалку, Чихни-Пузырь, а также Джону Тальяферро Томпсону.
Благодарность: Особо признателен Бланш Бартон и Адаму Пафри за помощь и настойчивость, без которых эти заметки не увидели бы свет.

Введение
Несмотря на то, что его книги раскупились тиражом более миллиона экземпляров, издательский бизнес предпочитает игнорировать Антона ЛаВея. Книготорговое издание "Паблишере Уикли" никогда не освещало выход изданий ЛаВея или о ЛаВее. За исключением редких истерических статей, пытающихся «развенчать» или «разоблачить» основателя Сатанинской Церкви, печатные и электронные средства массовой информации решили покрыть завесой истинную природу его сочинений. Большинство так называемой «альтернативной» прессы последовали примеру популярной прессы не обращаться к трудам Антона ЛаВея, считая его как бы несуществующим. Почему же?
Если сказать одним словом, — от страха. Истэблишмент боится осмеяния и порицания со стороны христианства. Политически правильный индивидуум боится прожорливости собственной идиоплазмы. Оккультники напуганы отказом ЛаВея потворствовать их склонности к непонятному мумбо-юмбо.
Наше с каждым днем все более регламентированное общество уравниловки старается избегать фигур столь выдающихся как Антон ЛаВей, принижать их значимость. Антон ЛаВей не дает Джо Гражданину чувствовать себя уютно в серости рабочих будней. С другой стороны, Джо Гражданин пред лицом привидения этого современного Безжалостного Минга вспоминает о запретных удовольствиях, которыми он трусливо не воспользовался в своей осторожно прожитой жизни. В поисках рационального объяснения Джо Гражданин нацепляет себе на лацкан значок Хорошего Малого и подвергает объект своего дискомфорта осмеянию. "Этот Антон ЛаВей — просто посмешище, всего лишь жулик!"
Вероятно, настало время признать множество заслуг ЛаВея — как, например, в лингвистике (он пустил в обиход концепцию и термин "духовный вампир", помимо многого прочего), в черном и психотронном кино (благодаря ЛаВею публика узнала о таких классических фильмах, как «Уроды» и "Аллея кошмаров"… также он предоставил несколько самых знаменитых фотографий в "Голливудский Вавилон" Кеннета Энджера), в музыке (переоткрытие им многих мелодий 30-х и 40-х годов), в создании искусственных компаньонов человека (андроиды ЛaBeя вдохновили многие исследования в области робототехники и теледилдоники) а также в области эротики (необычное и в то же время здраво осмысленное руководство ЛаВея "Сатанинская ведьма" дало возможность многим женщинам почувствовать себя более свободно в своей женственности). Ни один человек не смог столь ярко осветить теневую сторону западной жизни второй половины двадцатого столетия.
Как неоднократно повторял ЛаВей, Сатанизм не имеет никакого отношения к тяжелой металлической музыке или к приношению детей и животных в жертву рогатому божеству. Все это является не более чем фиглярством для слабых и смятенных духом. Сатанизм Антона ЛаВея подразумевает куда более трудную и закаляющую цель — реальное приложение принципов, ставящих совершенствование выше потребительства и личную власть выше стадного менталитета. Сатанизм ЛаВея избегает потворства прихотям. У меня есть одно предложение. Прочитайте, что говорит ЛаВей, а не то, что о нем говорят другие. Пусть пелена спадет с ваших глаз,
Адам Пафри, октябрь 1992

Предисловие
Удивительно, как много страха вызывает у людей появление Сатаниста. Люди, никогда не афишировавшие свою религиозную принадлежность, при виде «дьяволопоклонника» вдруг становятся набожными. Как часто я вижу крестики на шеях тех, кто был уведомлен о моем появлении. — словно я, наподобие Дракулы в исполнении Лугоши, лишусь при их виде всех своих сил. Когда же я не обременен такими предосторожностями, аромат нервного пота наполняет комнату. И тогда я чувствую себя садистом, если подобный термин еще применим в таком качестве. Мне нравится видеть эти пыльные распятия, вытащенные со дна комодов, где они лежали нетронутыми со времен катехизиса. Евангелистские наклейки на бампер, на которых с таким же успехом можно было бы написать "дай мне пинка". Маленькие золотые крестики. Патетические жертвы христианской пропаганды носят на своих шеях символы смерти их образца для подражания — как маленькие электрические стульчики, газовые камеркн или висельные петельки, и в самом деле веря при этом, что они защитят их. Защитят их от чего? От моей сердечности или возможной дружбы?
Ношение знаков почившей веры позволяет им чувствовать себя в безопасности, — в такой же степени безопасности и уверенности, как на рекламе их дезодорантов — в достаточной безопасности, чтобы спрашивать меня о Сатанизме. Каково чувствовать страх перед непостижимым? Я не знавал такого страха, потому что никогда не испытывал нужды в реальных угрозах моему покою. Я выбрал Сатанизм не от безнадежности, а из-за логического знания, что вокруг меня слишком много близоруких людей: Я мыслил, поступал по-иному, и, посему понял, что я иной. И вот, я стал Сатанистом. Гордым изгнанником. Если «справедливость», "добро" и «праведность» ставились в пример трусам, я не желал иметь ничего общего с ними.
В моем понимании, Сатанизм есть единственная разумная альтернатива стадному менталитету и общепринятому мышлению. Это обдуманный свод принципов и ритуалов, созданных для освобождения людей от заразы бездумья, что разрушает все новое. Я назвал свои раздумья «Сатанизмом» потому, что это название наиболее интригующе. Самодисциплина и мотивация лучше всего проявляются при возбуждающих условиях. Сатанизм означает «противостояние» и вкратце обобщает в себе все символы нонконформизма. Сатанизм требует от человека умения превращать обязанность в преимущество, обыденность — в особенность. Иными словами, это названо Сатанизмом потому, что это весело, точно и действенно.
Нижеследующий сборник эссе, по частям представляющий 25 лет дьявольской мысли, является Сатанинским литературным произведением в самом прямом смысле этого слова. Каждая статья — потворство прихоти или капризу. Каждая писалась в процессе того, как настроение или идея проявляла себя, постепенно или спонтанно. В процессе написания не придавалось значения тому, будет ли написанное плохим, хорошим, оскорбительным, приятным или даже пригодным для печати. Все было перенесено на бумагу лишь потому, что воздержание от этого означало бы самоотрицание.
Резкие статьи были сочинены от нужды ритуализировать резкость, оформление, форма и стиль же рождались в процессе тасовки карт. Руководственные и теоретические материалы появлялись сначала в виде мыслей, требующих, чтобы их записали, затем оформлялись в статьи. Некоторые из них иылились много лет и были включены в эту книгу потому, что пришло время их выхода в свет. Если они и были слегка дополнены, то лишь потому, что популярное недомыслие потребовало проведения сравнений. Записная Книжка Дьявола должна содержать отличные от общепринятых наблюдения и парадоксальные теории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37