Затем, после того, как их глаза осмотрели всю комнату, грубо сколоченные стропила буквально сотряслись от их одновременных криков. Ибо на плоском каменном полу, освещенном фонарем, кишела коричневая масса извивающихся гремучих змей, ползущих по направлению к огню. Теперь они отворачивали свои отвратительные головы, испугавшись яркого света фонаря.
Одри видела этих тварей лишь в течение мгновения. Бесчисленное множество рептилий были разных размеров и видов, и пока она смотрела на них, две или три змеи подняли головы, как будто бы намереваясь напасть на Уокера. Она не упала в обморок - это Уокер, рухнувший на пол, погасил фонарь и оставил ее в темноте. Он не вскрикнул; видимо, страх парализовал его, и он упал, словно сраженный бесшумной стрелой из какого-то сверхъестественного лука. Одри показалось, что весь мир фантастически закрутился, смешавшись с кошмаром, который начала она сама.
Никакое осознанное движение было невозможно, поскольку воля и ощущение реальности покинули ее. Она по инерции упала на подушку, надеясь, что вскоре очнется. Некоторое время она совершенно не могла понять, что же произошло. Затем, мало-помалу, у нее начало закрадываться подозрение, что она уже на самом деле проснулась, и после короткой паузы, во время которой она онемела, Одри содрогнулась от нарастающей смеси паники и горя и долго плакала.
Уокер умер, и она была не способна помочь ему. Он умер от змей, точно так, как предсказала ему старая ведьма, когда он был маленьким мальчиком. Бедный Волк также ничем не смог помочь - возможно, потому, что так и не пробудился от своего старческого ступора. И теперь ползучие твари должны были добраться до нее, с каждой секундой подползая все ближе и ближе в темноте. Возможно, уже теперь они обвивали и скользили по ножкам кровати и медленно забирались наверх на грубое шерстяное одеяло. В бессознательном состоянии она зарылась под одеяло и дрожала.
Должно быть, это и было проклятье Йига. Он послал своих чудовищных отродий на День всех святых, и первым они забрали Уокера. Почему именно его - ведь он был невиновен? Почему они не пришли прямо за ней - разве не она одна убила тех маленьких гремучих змей? Затем она подумала о той форме проклятья, о которой толковали индейцы. Она не будет убита - она превратится в пятнистую змею. Ах! Она станет подобной тем тварям, что заметила на полу - тем тварям, которых Йиг послал, чтобы забрать и присоединить ее к их рядам! Она пыталась пробормотать заклинания, которым научил ее Уокер, но не смогла издать ни звука.
Громкое тиканье будильника звучало над сводящим с ума боем далеких тамтамов. Змеи провели здесь уже много времени - было ли их целью поиграть на ее нервах? Временами она полагала, что чувствует едва заметное, но устойчивое давление на постельном белье, но каждый раз это оказывалось лишь непроизвольными судорогами ее перенапряженных нервов. Часы тикали в темноте, и медленно ее мысли изменились.
Эти змеи не могут быть здесь так долго! В конце концов, они не посланники Йига, но всего лишь гремучие змеи, которые угнездились под камнями и приползли сюда на огонь. Возможно, они пришли не за ней - возможно, им хватило и одного несчастного Уокера. Где они сейчас? Ушли? Свернулись возле огня? Все еще ползают по распростертому телу их жертвы? Часы тикали, а далекие барабаны по-прежнему гудели.
При мысли о теле мужа, лежащем в темноте, Одри содрогнулась от абсолютного физического ужаса. Та история, что рассказала Салли Комптон о человеке из графства Скотт! Он тоже подвергся нападению целой стаи гремучих змей, и что произошло с ним? Яд отравил плоть и раздул весь труп, и, в конце концов, распухшее тело ужасающим образом взорвалось - взорвалось с отвратительным хлопком. Произойдет ли то же самое с Уокером, лежащим на каменном полу? Инстинктивно она почувствовала, что начала прислушиваться к чему-то столь кошмарному, чего даже нельзя назвать.
Часы продолжали тикать, вместе с разносимым ночным ветром гулом далеких барабанов отсчитывая своего рода издевательское, сардоническое время. Она жалела, что это были не отбивающие время часы, так что она не могла узнать, сколь долго длится это жуткое бодрствование. Она проклинала жесткую ткань, которая не давала ей задремать, и задавалась вопросом, что, наконец, может принести ей облегчение. Возможно, придут соседи - несомненно, кто-нибудь окликнет ее - найдут ли они ее еще в здравом уме? А в своем уме ли она сейчас?
Подозрительно прислушиваясь, Одри, в конце концов, в какой-то момент осознала нечто такое, в чем она должна удостовериться во что бы то ни стало; и, удостоверившись, она не знала радоваться этому или нет. Далекий рокот индейских тамтамов прекратился. Он всегда сводил ее с ума - но разве Уокер не считал его защитой против неименуемого зла из-за пределов вселенной? Что же он повторял ей шепотом после бесед с Серым Орлом и шаманами вичита?
Ей вовсе не понравилась эта внезапно установившаяся тишина. В ней было что-то зловещее. Громко тикающие часы выглядели дико на фоне этого безмолвия. Наконец, обретя способность к разумным действиям, она сбросила с лица одеяло и всмотрелась в темноту сквозь окно. Должно быть, после восхода луны небо очистилось, поскольку она ясно видела яркие звезды в квадратном проеме окна.
А затем вдруг раздался тот пугающий неописуемый звук... ах!.. этот приглушенный отвратительный шорох чешуйчатой кожи надвигающегося во тьме зла. Боже! История Салли, это ужасное зловоние, и это терзающее, разрывающее нервы молчание. Это было уже слишком. Чары немоты спали, и черная ночь безумно отразила крик Одри, полный отчаянного необузданного неистовства.
Осознание происходящего не ушло от наступившего шока. Для нее это было бы таким милосердием! Содрогаясь от эха собственных криков, Одри по-прежнему видела перед собой полный звезд квадрат окна и слышала роковое тиканье страшных часов. Слышала ли она другой звук? Было ли это квадратное окно все еще идеально квадратным? Она была не в состоянии трезво оценить свои ощущения и различить действительность и галлюцинации.
Нет - это окно уже не было идеально квадратным. Нечто забралось на его нижний край. Теперь в комнате раздавалось не только тиканье часов. Здесь слышалось, без сомнения, тяжелое сопение, которое не издавали ни она, ни бедный Волк. Волк спал очень тихо, и его безмятежное дыхание можно было определить безошибочно. Затем Одри увидела на фоне звезд черный демонический силуэт чего-то человекообразного - медленно тянущиеся по направлению к ней неровную громаду чудовищной головы и плеч.
"Йааааа! Йааааа! Уходи прочь! Уходи прочь, змеиный дьявол! Уходи прочь, Йиг! Я не собиралась убивать их - я боялась, что они напугают его. Нет, Йиг, нет! Я не хотела причинить боль твоим детям... не приближайся ко мне... не превращай меня в пятнистую змею!"
Но бесформенная голова и плечи только тихо приближались к постели.
Все разумное покинуло голову Одри, и в секунду она превратилась из сжавшегося от страха ребенка в яростную безумную женщину. Она знала, где хранится топор - он висел на гвозде, вбитом в стену возле фонаря. До него было несложно достать, и она сумела отыскать его в темноте. Прежде, чем она осознала что-либо, топор оказался в ее руках, и она осторожно подползла к спинке кровати - по направлению к монструозной голове и плечам, которые с каждым мгновением становились все ближе и ближе.
1 2 3 4 5 6
Одри видела этих тварей лишь в течение мгновения. Бесчисленное множество рептилий были разных размеров и видов, и пока она смотрела на них, две или три змеи подняли головы, как будто бы намереваясь напасть на Уокера. Она не упала в обморок - это Уокер, рухнувший на пол, погасил фонарь и оставил ее в темноте. Он не вскрикнул; видимо, страх парализовал его, и он упал, словно сраженный бесшумной стрелой из какого-то сверхъестественного лука. Одри показалось, что весь мир фантастически закрутился, смешавшись с кошмаром, который начала она сама.
Никакое осознанное движение было невозможно, поскольку воля и ощущение реальности покинули ее. Она по инерции упала на подушку, надеясь, что вскоре очнется. Некоторое время она совершенно не могла понять, что же произошло. Затем, мало-помалу, у нее начало закрадываться подозрение, что она уже на самом деле проснулась, и после короткой паузы, во время которой она онемела, Одри содрогнулась от нарастающей смеси паники и горя и долго плакала.
Уокер умер, и она была не способна помочь ему. Он умер от змей, точно так, как предсказала ему старая ведьма, когда он был маленьким мальчиком. Бедный Волк также ничем не смог помочь - возможно, потому, что так и не пробудился от своего старческого ступора. И теперь ползучие твари должны были добраться до нее, с каждой секундой подползая все ближе и ближе в темноте. Возможно, уже теперь они обвивали и скользили по ножкам кровати и медленно забирались наверх на грубое шерстяное одеяло. В бессознательном состоянии она зарылась под одеяло и дрожала.
Должно быть, это и было проклятье Йига. Он послал своих чудовищных отродий на День всех святых, и первым они забрали Уокера. Почему именно его - ведь он был невиновен? Почему они не пришли прямо за ней - разве не она одна убила тех маленьких гремучих змей? Затем она подумала о той форме проклятья, о которой толковали индейцы. Она не будет убита - она превратится в пятнистую змею. Ах! Она станет подобной тем тварям, что заметила на полу - тем тварям, которых Йиг послал, чтобы забрать и присоединить ее к их рядам! Она пыталась пробормотать заклинания, которым научил ее Уокер, но не смогла издать ни звука.
Громкое тиканье будильника звучало над сводящим с ума боем далеких тамтамов. Змеи провели здесь уже много времени - было ли их целью поиграть на ее нервах? Временами она полагала, что чувствует едва заметное, но устойчивое давление на постельном белье, но каждый раз это оказывалось лишь непроизвольными судорогами ее перенапряженных нервов. Часы тикали в темноте, и медленно ее мысли изменились.
Эти змеи не могут быть здесь так долго! В конце концов, они не посланники Йига, но всего лишь гремучие змеи, которые угнездились под камнями и приползли сюда на огонь. Возможно, они пришли не за ней - возможно, им хватило и одного несчастного Уокера. Где они сейчас? Ушли? Свернулись возле огня? Все еще ползают по распростертому телу их жертвы? Часы тикали, а далекие барабаны по-прежнему гудели.
При мысли о теле мужа, лежащем в темноте, Одри содрогнулась от абсолютного физического ужаса. Та история, что рассказала Салли Комптон о человеке из графства Скотт! Он тоже подвергся нападению целой стаи гремучих змей, и что произошло с ним? Яд отравил плоть и раздул весь труп, и, в конце концов, распухшее тело ужасающим образом взорвалось - взорвалось с отвратительным хлопком. Произойдет ли то же самое с Уокером, лежащим на каменном полу? Инстинктивно она почувствовала, что начала прислушиваться к чему-то столь кошмарному, чего даже нельзя назвать.
Часы продолжали тикать, вместе с разносимым ночным ветром гулом далеких барабанов отсчитывая своего рода издевательское, сардоническое время. Она жалела, что это были не отбивающие время часы, так что она не могла узнать, сколь долго длится это жуткое бодрствование. Она проклинала жесткую ткань, которая не давала ей задремать, и задавалась вопросом, что, наконец, может принести ей облегчение. Возможно, придут соседи - несомненно, кто-нибудь окликнет ее - найдут ли они ее еще в здравом уме? А в своем уме ли она сейчас?
Подозрительно прислушиваясь, Одри, в конце концов, в какой-то момент осознала нечто такое, в чем она должна удостовериться во что бы то ни стало; и, удостоверившись, она не знала радоваться этому или нет. Далекий рокот индейских тамтамов прекратился. Он всегда сводил ее с ума - но разве Уокер не считал его защитой против неименуемого зла из-за пределов вселенной? Что же он повторял ей шепотом после бесед с Серым Орлом и шаманами вичита?
Ей вовсе не понравилась эта внезапно установившаяся тишина. В ней было что-то зловещее. Громко тикающие часы выглядели дико на фоне этого безмолвия. Наконец, обретя способность к разумным действиям, она сбросила с лица одеяло и всмотрелась в темноту сквозь окно. Должно быть, после восхода луны небо очистилось, поскольку она ясно видела яркие звезды в квадратном проеме окна.
А затем вдруг раздался тот пугающий неописуемый звук... ах!.. этот приглушенный отвратительный шорох чешуйчатой кожи надвигающегося во тьме зла. Боже! История Салли, это ужасное зловоние, и это терзающее, разрывающее нервы молчание. Это было уже слишком. Чары немоты спали, и черная ночь безумно отразила крик Одри, полный отчаянного необузданного неистовства.
Осознание происходящего не ушло от наступившего шока. Для нее это было бы таким милосердием! Содрогаясь от эха собственных криков, Одри по-прежнему видела перед собой полный звезд квадрат окна и слышала роковое тиканье страшных часов. Слышала ли она другой звук? Было ли это квадратное окно все еще идеально квадратным? Она была не в состоянии трезво оценить свои ощущения и различить действительность и галлюцинации.
Нет - это окно уже не было идеально квадратным. Нечто забралось на его нижний край. Теперь в комнате раздавалось не только тиканье часов. Здесь слышалось, без сомнения, тяжелое сопение, которое не издавали ни она, ни бедный Волк. Волк спал очень тихо, и его безмятежное дыхание можно было определить безошибочно. Затем Одри увидела на фоне звезд черный демонический силуэт чего-то человекообразного - медленно тянущиеся по направлению к ней неровную громаду чудовищной головы и плеч.
"Йааааа! Йааааа! Уходи прочь! Уходи прочь, змеиный дьявол! Уходи прочь, Йиг! Я не собиралась убивать их - я боялась, что они напугают его. Нет, Йиг, нет! Я не хотела причинить боль твоим детям... не приближайся ко мне... не превращай меня в пятнистую змею!"
Но бесформенная голова и плечи только тихо приближались к постели.
Все разумное покинуло голову Одри, и в секунду она превратилась из сжавшегося от страха ребенка в яростную безумную женщину. Она знала, где хранится топор - он висел на гвозде, вбитом в стену возле фонаря. До него было несложно достать, и она сумела отыскать его в темноте. Прежде, чем она осознала что-либо, топор оказался в ее руках, и она осторожно подползла к спинке кровати - по направлению к монструозной голове и плечам, которые с каждым мгновением становились все ближе и ближе.
1 2 3 4 5 6