В них уложены пронумерованные карты.
Что касается нашего снаряжения, то оно размещено в крыльях. Там лежат в прорезиненных мешках: продукты на полтора месяца, спальные меховые мешки, рюкзаки, ружья, револьверы, патроны, примус, кастрюли, сковородки, канадские лыжи, топорик, лопата, альпеншток для расчистки льда, электрические фонарики, шелковая палатка.
Резиновая надувная лодка в сложенном виде находится на сиденье второго пилота. А под сиденьем - прорезиненный мешок с запасной питьевой водой. Кроме всего этого нами взяты шесть термосов, наполненных черным кофе, горячим чаем с лимоном и коньяком.
Часть пути нам придется лететь на большой высоте. Поэтому на самолете имеются три кислородных прибора. Запас кислорода рассчитан на девять часов.
Самолет наш отапливается. Наружный чистый воздух, проходя по трубам через коллектор выхлопных патрубков, будет нагреваться и, не смешиваясь с выхлопным газом, поступать в кабину.
С таким оборудованием и снаряжением отправляемся мы в далекий путь...
Три часа утра. Солнце еще не взошло. Вместе с Байдуковым мы изучаем по карте расположение циклонов, ложбин, гребней, фронтов и прочих метеорологических мудростей. Метеорологи даже занумеровали все циклоны и гребни, чтобы лучше в них разбираться. До полюса метеорологи обещают встречные ветры. В Баренцевом море есть отрог высокого давления. Новая Земля закрыта облаками. В Канаде сначала высокое давление, но у гор - грозовая деятельность. На это пока не обращаем внимания. За два дня многое может измениться.
Байдуков переставляет свои часы на единое мировое время по Гринвичскому меридиану. И мы сразу "возвращаемся" к началу суток - 20 минут 18 июня. Надо и нам торопиться: самолет уже стоит на бетонной горке.
С этой горки мы стартовали год назад, вылетая на Дальний Восток, отсюда стартовал М. М. Громов в 1934 году в свой знаменитый дальний перелет, отсюда поднимал в воздух тяжелый груз самолет Коккинаки...
На старте члены правительственной комиссии по организации перелета, командиры, летчики и друзья, пришедшие пожелать нам хорошего и... "длинного" пути.
Но, как и в прошлом году, наших семей нет. Так лучше. И нам и им меньше волнений. Как родные, берем в объятия ведущего инженера Евгения Карловича Стомана, отдавшего много сил нашей машине. Он нервничает, на его глаза наворачиваются слезы волнения. Андрей Николаевич Туполев улыбается и трясущимися руками обнимает нас всех по очереди.
В воздухе свежо и тихо. Скоро взойдет солнце. Мы укладываем в самолет наше последнее имущество. Я проверяю по списку, не позабыто ли что-нибудь. Спортивные комиссары девятью пломбами тщательно опечатывают бензиновые и масляные баки и барографы, которые отметят в полете высоту, на какой пройдет самолет.
Начальник Центрального аэроклуба вручает нам письма, адресованные спортивным комиссарам США.
Все формальности выполнены. Заграничные паспорта, пилотские свидетельства и деньги - в кармане.
В это время борттехник уже подает команду "К запуску". Вот два-три судорожных движения мотора, и винт послушно завертелся, напоминая о близости полета. От мотора к фюзеляжу передается ровная приятная дрожь малых оборотов. Она дает летчику неуловимую для других уверенность в том, что мотор работает правильно, плавно и равномерно. Техник прогревает мотор. Это необходимая процедура перед всяким вылетом. Теперь он прибавляет мотору обороты и следит за стрелкой водяного термометра. Когда она дойдет до 50°, можно будет опробовать мотор на полном газу и после этого уступить место летчику.
Чкалов недалеко от самолета стоит с товарищами. Он следит за пробой мотора, стараясь в его ровном шуме уловить хотя бы малейшие перебои. Валерий слушает внимательно, хотя, небрежно попыхивая папиросой, и делает вид, что мотор его совершенно не интересует, - привычка, выработанная многолетним летным опытом.
Наконец проба мотора закончена. Все вещи уложены, Я прошу убавить газ и хочу вылезти через задний люк, чтобы проститься с провожающими.
- Куда ты еще? - слышу я голос Байдукова. - Сейчас же вылетать будем.
Невольное волнение охватывает нас. Нам хочется каждому из провожающих крепко пожать руку, сказать что-нибудь хорошее. Но провожающих на аэродроме много. Еще больше их там, за пределами аэродрома. Ведь снаряжала и готовила нас вся страна.
Наконец наш командир целуется с взволнованными товарищами и поднимается через передний люк на своз место.
Кажется, все готово. Мотор прогрет и опробован. Из задней кабины мы с Байдуковым пожимаем десятки дружеских рук. Я закрываю люк...
Валерий последний раз начинает внимательно осматривать показания всех приборов, трогает некоторые краны, не спеша закрывает над своей головой люк и всматривается в лежащую впереди ровной лентой бетонную дорожку. Ее конец почти не виден. Провожающие нестройной гурьбой спешат вдоль дорожки ближе к выходу с аэродрома, чтобы увидеть, как самолет оторвется и пойдет в воздух.
Из своей кабины я не могу видеть сигналов для взлета, но это предусмотрено. За сигналами следит Чкалов. Байдуков поместился на масляном баке и приготовился убирать шасси. Я достаю бортовой журнал и слежу за часами.
Шипя, взметнулась ввысь красная ракета.
- Самолет готов!
В 3 часа 50 минут - вторая ракета.
- Просим старта!
В 4 часа 04 минуты ответная белая ракета отвечает вам:
- Путь свободен!
Самолет двинулся... Ревущий на полных оборотах мо-" тор тянет тяжелую машину вниз с горки, С каждым мгновением мы набираем скорость.
Наш самолет весит 11 180 Килограммов. Это значительно превосходит нагрузку, дозволенную обычными нормами, и поэтому если при разбеге что-нибудь случится с колесами или шасси, то самолет может навсегда выйти вз строя.
Но мы уже пережили ответственный момент взлета в прошлом году. Все было в порядке. Поэтому и сейчас у каждого из нас полная уверенность, что все будет благополучно.
В мое окно видны крыло и борт дорожки. Я смотрю направо. Вот самолет поднял хвост и теперь катится на двух, а вернее, на четырех колесах, так как каждая нога имеет два спаренных колеса.
Чувствую, что самолет на мгновение оторвался, затем, легко прикоснувшись колесами еще раз к бетонной поверхности, уверенно начал набирать высоту.
Я записал в бортжурнале: "Взлет - 1 час 04 минуты по Гринвичу 18 июня 1937 года. Температура наружного воздуха плюс 8°. Начальное показание бензосчетчика 3500 литров".
Байдуков быстро убирает шасси. Мелькнули трубы щелковских заводов. Чкалов плавно развернул самолет вправо и взял курс 0°.
Итак - на Север! Трансарктический перелет СССР - Северный полюс - США начался.
Вскоре радио по всему миру разнесло сообщение правительственной комиссии о нашем перелете:
"Беспосадочный перелет по маршруту Москва - Северный полюс - Северная Америка.
Правительство удовлетворило ходатайство Героев Советского Союза товарищей Чкалова, Байдукова и Белякова о разрешении им полета через Северный полюс в Северную Америку...
18 июня 1937 года на рассвете в 4 часа 04 минуты со Щелковского аэродрома близ Москвы был дан старт, и самолет взял курс по маршруту: Москва, через Белое море, Кольский полуостров, Земля Франца-Иосифа, Северный полюс и дальше через Северный Ледовитый океан в Северную Америку".
Перелет начался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99