https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-kabiny/90x90/uglovye/s-nizkim-poddonom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Бьюкенен, впрочем, не оставляет никаких сомнений относительно своего отношения к Советской власти. Возвратившись в Англию, он стал самым ярым сторонником вооруженной интервенции. По его словам, он, конечно, не проектировал посылку большой английской экспедиции в Россию, но защищал необходимость самой широкой поддержки Деникина и других "анти-большевистских генералов". Недостаточность этой поддержки и обусловила, по его мнению, крах интервенции. Любопытно отметить, что, отводя возражения финансового свойства, Бьюкенен цинично указывает, что "после достижения цели предприятия деньги, которые были вложены в него, окажутся хорошо помещенными". Если мы примем во внимание, что, возвратясь из России, Бьюкенен до некоторой степени стал экспертом английского правительства по русским делам и одновременно инспирировал в нужном направлении английское общественное мнение, мы поймем крупный интерес, который представляют его политические взгляды и проекты.
* * *
В настоящем издании воспоминания Бьюкенена подвергнуты лишь незначительным сокращениям. Выпущена только одна глава XII, посвященная внутреннему положению России между 1910-1914 г.г., написанная исключительно на основании газетных данных и имеющая интерес лишь для английского читателя. В дальнейшем сделаны небольшие сокращения лишь там, где Бьюкенен говорит о своих личных, служебных или семейных делах. Все эти чисто биографические мелочи, на которые, кстати, очень щедр Бьюкенен, конечно, лишь засорили бы русское издание. Оба тома подлинника соединены в настоящем издании в одну книгу.
В. Гурко-Кряжин
Предисловие
Сейчас составляют очень много книг. Если и я сейчас этим займусь, то не столько затем, чтоб рассказать все виденное и сделанное мною за 45 лет дипломатической деятельности, сколько из желания попытаться дать новое освещение некоторых крупных политических событий, с которыми прямо или косвенно я был связан. Наиболее важными, с точки зрения политической работы, моими постами были София и Петроград, которыми занята большая часть моей книги, хоть я даю очерк моей деятельности и до Болгарии и России. За время пятилетнего пребывания в первой из них я присутствовал при объявлении независимости Болгарии и при последовавшем затем признании князя Фердинанда королем. В России же, где я провел больше семи лет, я был свидетелем начала мировой войны, крушения империи, возникновения и падения Временного Правительства и большевистской революции.
Я впервые встретил князя Фердинанда в Вене, где я был вторым секретарем посольства. Он был тогда офицером австрийского кавалерийского полка. Там же мне пришлось узнать, что он в 1887 г. выставил свою кандидатуру на болгарский престол, освободившийся вследствие отречения князя Александра. Так как лишь немногие помнят сейчас о том, что происходило на Балканах 40 лет тому назад, то я дал краткий обзор истории Болгарии между 1885 и 1904 г.г., - когда я был назначен генеральным агентом и консулом в Софию - с тем, чтобы стало более понятным ее дальнейшее развитие и те смешанные чувства благодарности и подозрения, с какими многие болгары смотрели на Россию. Этот очерк так же, как и главы, посвященные моему пребыванию там, основан на моих официальных отчетах того времени, причем я целиком придерживался выраженных в этих отчетах взглядов, не позволяя себе изменять их в соответствии с той ролью, какую князь Фердинанд и его страна играли во время войны. Я держался, впрочем, такого метода во всей книге, так что, описывая Россию и русских, не менял нисколько взглядов, выраженных в моих официальных отчетах или частной переписке за время пребывания в Петрограде.
Я покинул Софию в 1909 г. и после годичного перерыва - времени моей службы в Гааге - снова был брошен в водоворот балканской политики, когда принял в конце 1910 г. назначение послом в Петроград. В течение, примерно, первого года Балканы оставались более или менее спокойными, и я мог посвятить свое непосредственное внимание вопросам, касающимся сохранения англо-русских дружеских отношений. Широким кругам читателей могут показаться мало интересными главы, посвященные так называемому Потсдамскому соглашению и часто повторявшимся спорам о Персии. Но они имеют несомненный исторический интерес, так как были, как я показал, моменты, когда оба этих вопроса грозили уничтожением этих дружеских отношений, что могло бы совершенно изменить весь ход современной истории. К счастью, положение было спасено благодаря неутомимым усилиям сэра Эдуарда Грэя и г. Сазонова. Когда же в 1912 г. снова наступила острая стадия Балканского вопроса, то оба правительства работали совместно и вполне дружески над сохранением европейского мира.
Я обозрел все последовательные фазисы этого кризиса: сербо-болгарский союзный договор 1912 г.; образование балканской конфедерации; первую балканскую войну, столкновение австрийских и русских претензий, едва не вовлекшее в конфликт всю Европу; заключение мира на условиях, представлявших триумф славянского дела, и последовавшую затем безумную ссору балканских союзников из-за добычи; вторую балканскую войну и Бухарестский мир, уничтоживший все, что было достигнуто после первой войны. Я показал, как России, колебавшейся между желанием содействовать славянским интересам и боязнью международных осложнений, пришлось не раз пересматривать свою политику. При всем нежелании критиковать моего старого друга и коллегу по работе, я все же отметил некоторые ошибки, какие Сазонов, по моему мнению, совершил.
Я отметил, с другой стороны, с удовлетворением его поведение во время переговоров, последовавших за предъявлением австрийского ультиматума в Белграде, причем я могу как непосредственный свидетель удостоверить, что он сделал все возможное, желая избежать разрыва. Я опроверг вместе с тем обвинения некоторых германских писателей и показал всю необоснованность их представлений о том, будто Россия желала войны, а мы ее к тому возбуждали, обещая нашу вооруженную поддержку. Что касается самой войны, то я касался течения военных операций лишь затем, чтобы показать их влияние на внутреннее положение, в особенности после того, как армия, оставленная почти без защиты перед неприятелем, терпела в 1915 году поражение за поражением.
Невеселая задача - изображать постепенный упадок великой империи: контраст между многообещавшим энтузиазмом первых дней войны и последовавшей затем депрессией и прогрессивным разгромом; картина объединенной нации, собравшейся вокруг самодержца в преданной лойяльности, и вид той же нации, уставшей от страданий и лишений, принесенных ей крайне неумелым правлением, и восстающей против того же самодержца, свергая его с престола. Не менее печально рисовать шаги императора и видеть, как он, с его прирожденным фатализмом, добровольно выбирает путь, неминуемо ведущий его и его родных к могиле. Я не пытался затушевывать его ошибки; я изобразил его таким, каким я его знал: любезным человеком со многими хорошими качествами, верным и лойяльным союзником, преданным в душе истинным интересам своей страны, как бы внешне ни казалось обратное. Касаясь роли императрицы, я показал, что она, хоть и была хорошей женщиной, действовавшей по самым лучшим мотивам, послужила орудием, ускорившим наступление окончательной катастрофы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
 https://sdvk.ru/Kuhonnie_moyki/iz-kamnya/ 

 Leonardo Stone Мадрид