В четверг, по прибытии в столицу нашей родины, я высунув язык обегаю три-четыре барахолки. Там я относительно дешево закупаю некоторое количество продовольственного и промышленного товара с тем, чтобы успеть на вечерний поезд. Прибывает он к нам в обед, так что до вечера я успеваю развезти товары, купленные на заказ. В субботу и воскресенье с раннего утра я несусь на Центральный рынок, где сбрасываю остатки. Вот такую карусель я кручу уже больше двух лет, не пропуская ни одной поездки.
— Позволь, а когда же ты отдыхаешь?
— Когда еду в поезде, а еще по понедельникам, как сейчас.
— Ты сохраняешь проездные документы?
— Да, и я их уже предъявляла сотрудникам милиции. Сама для себя я веду четкую бухгалтерию. За это время всяческих бумажек у меня накопилось черт знает сколько. Никогда бы не подумала, что они мне понадобятся.
— Воистину похвальная аккуратность. Ты как специально готовила себе алиби.
— Разумеется, причем целых два года, и только для того, чтобы удавить трех сварливых старух и завладеть их месячной пенсией.
— Если ты их так не любишь, то почему вообще с ними нянькаешься?
— Кому-то нянькаться надо, а потом, почему ты решил, что я их не люблю?
— По отзывам, да и времени ты им уделяешь минимум. Согласись, за каких-то десять минут невозможно ни пол помыть, ни белье постирать.
— Плохо же ты меня знаешь, — рассмеялась Лукьянова. — Насчет постирушек согласна, а вот пол я сегодня помыла пятерым. Хочешь поспорим на пять бутылок шампанского?
— Да нет, зачем, я верю, а бутылку шампанского я презентую и без спора. Значит, мне следует понимать, что в четверг тебя в городе никогда не бывает?
— Ну, не совсем так. В середине прошедшего года я дважды подряд пропускала свои вояжи из-за болезни дочери.
— То есть к смерти вышеуказанных граждан ты не имеешь никакого отношения.
— Об этом говорят факты, а факты, как известно, весомее любых слов. Во-первых, у меня не было мотивов, а во-вторых, меня по четвергам, когда были задушены Нина Антоновна и Степан Николаевич, просто не было в городе.
— А откуда ты можешь знать, когда они были убиты?
— Бог ты мой, кажется, я тебе уже говорила, что в эту субботу я имела продолжительную и содержательную беседу с милицией.
— Да, конечно, прости, запамятовал. — Выложив деньги, я поднялся из-за стола: — Извини за беспокойство, но с тобой я не прощаюсь. Надолго.
— Я сожалею об этом.
— Ничем не могу помочь. Кстати, когда ты последний раз навещала Трегубова?
— Пятнадцатого февраля, в понедельник.
Просьбу Галины Григорьевны Русовой, по дурости подставившей свое пузо под нож, нужно было выполнять. Ближе к вечеру мне удалось дозвониться до Ефремова. Поздоровавшись, я вежливо поинтересовался, где его все это время носили черти.
— На репетиции, Костенька, на репетиции. Хлебушек свой скудный зарабатываем, — бодро похохатывая, ответил он.
— Насколько мне известно, по понедельникам у тебя выходной.
— Тебе правильно известно, а только, когда очень кушать хочется, про выходные следует забыть. А ты по делу или просто так?
— Какие могут быть дела у старого алкоголика. Просто хотел к тебе забежать да бутылочку раздавить, а то ведь прошлый раз не удалась у нас компания.
— Это точно, встретиться не мешает. Только вот сегодня вряд ли у нас получится, мне еще в ночь на работу топать.
— Батюшки, неужто на ваши спектакли такой спрос, что вы и по ночам вкалываете?
— Не смеши коней, Гончаров, на наших кукол такой спрос, что впору закрываться. Именно по этой причине, а также принимая во внимание твои пожелания, я три дня тому назад устроился сторожем на автостоянку.
— Вот оно что! — с трудом скрывая радость, воскликнул я. — И когда же тебе заступать на трудовую вахту? Не сей же час?
— Нет, конечно, пересменка у нас в десять.
— Вот и отлично, а сейчас нет и семи, я надеюсь, что никто не будет против, если артист Ефремов немножечко примет на грудь?
— Ну, если немножечко, если самую капельку, то какой базар! Конечно приезжай.
— Буду сей минут с твоим любимым коньяком.
В водочную бутылку с красивой золотистой этикеткой я налил кипяченой водицы и тщательно закрутил пробочку, а по дороге приобрел самого дешевого коньяка и контрольную бутылку водки.
Подходя к Валеркиному дому, я сбавил шаг, внимательно разглядывая его балкон и балкон жившей над ним старухи. На глазок расстояние между поручнями одного и полом другого не составляло и двух метров. Но даже в этом случае, при моей сегодняшней форме, такой трюк представлял серьезную опасность. Мне совсем не хотелось, чтобы останки моего красивого тела отскабливали с обнаженного фундамента равнодушные и незнакомые медики. Уже подойдя совсем близко, я обнаружил одну маленькую деталь, которая придала мне смелости и решимости. С правого края между балконами торчал крюк, который, вероятно, предназначался для цветочного горшка или бельевой веревки. С его помощью даже мои ослабевшие мышцы делали подъем безопасным и увлекательным. Правда, существовало некоторое опасение в надежности его крепления, но, в конце концов, не к теще же на блины я собрался. Настоящий мужчина должен любить риск, особенно если риск скромен и разумен.
Кухонная форточка старухиной квартиры была открыта, но для меня она была недосягаема. Наверное, в таком положении ее оставили сознательно, дабы выветрился запах тлена. Оба балкона смотрели в глухой кирпичный торец соседнего дома, и это обстоятельство было немаловажным, поскольку мой предполагаемый, преступный вояж афишировать вовсе не обязательно. Дворовые фонари располагались так, что оба объекта оставались в тени. С одной стороны, это радовало, а с другой — не очень, потому как искать черную кошку в кромешной темноте, при тусклом свете фонарика — занятие обременительное и малоэффективное.
Изобразив на лице полный восторг и легкое опьянение, я деликатно постучал в дверь ногой и в ожидании кукольника забормотал всякие непристойности в его адрес.
— Ты охренел? — открывая дверь, закономерно спросил он. — Или звонок не работает?
— Голова у тебя не работает! — радостно сообщил я новое для него известие. — Ты видишь, кто к тебе пришел? Почему я не слышу триумфального марша? Почему к моему приходу не накрыт стол? Почему не вижу волооких ундин? Почему, я тебя спрашиваю? И вообще, по какому праву ты встречаешь меня в фильдеперсовых трусах? Немедленно надеть смокинг или просто штаны.
— Э, да ты никак нализался, батенька, и притом изрядно.
— Отставить разговоры. — Отодвинув его рукой, я прямо в ботинках пропер в комнату. — Сегодня меня не трогать! Сегодня мой праздник!
— Это какой еще праздник? — вытирая за мной снежно-грязные следы, спросил он.
— Сегодня день независимости грудных детей Индии. А ты знаешь, что я родился на берегу Ганга? Ни черта-то ты не знаешь, давай инструменты и огурец, — нес я околесицу, вынимая из сумки спиртное.
— А много тебе не будет? — С сомнением покачав головой, Валерка выполнил приказание. — Где же ты успел за полчаса так нагрузиться?
— Глупости, я с обеда водочку потребляю, — гордо ответил я, наливая ему коньяк. — Ты уж извини, я смешивать не буду, выпью беленькой.
— Это правильное решение, смешивать никогда не следует, потом сплошные неприятности. — Одобрительно кивнув, он выпил фужер.
— И я того же мнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34