- Котлован они под какой-то склад копают. Вы их проехали и не заметили. Это километра два отсюда, возле заводского забора. Увидите. У них там два трактора должны работать.
Откланявшись и пожелав доблестным строителям легкой службы, я направился в указанном направлении и вскоре по левую руку разглядел довольно глубокий котлован, на дне которого частью копошились, а частью валяли дурака грязно-зеленые солдатские бушлаты. Оставив машину на обочине, я хотел молодцевато и артистично спрыгнуть вниз, но тому помешала желто-жидкая глина. Отчаянно ругаясь, я как на санках на собственной заднице лихо соскользнул на дно приветливо встретившей меня лужи. Под радостный гогот тридцати солдатских глоток я кое-как, на четвереньках, а то и ползком с трудом выбрался из зловонной западни, сверху покрытой то ли мазутом, то ли вонючей соляркой.
- Кто здесь старший?! - стараясь с самого начала все расставить по своим местам, грозно спросил я. - Кто командир?
- Ну, допустим, я, - смеясь одними глазами, ответил чернявый, ладно скроенный прапорщик. - У вас какие-то проблемы?
- Проблемы?! - злобно перепросил я. - И ты еще спрашиваешь? Почему до сих пор не налажен нормальный спуск в котлован?
- Он налажен, только с другой стороны. Вы бы сначала спросили, а уж потом...
- Что мне делать потом, я и так знаю. Как фамилия?
- Кутепов, - нисколько не испугавшись, ответил он. - Вы снимите куртку, она у вас на таком ветру моментально высохнет, а потом глина с нее сама отвалится.
- Умный ты больно, генерал Кутепов, - следуя его совету, проворчал я. Тебе бы армией командовать, а ты с выгребной ямой справиться не можешь.
- Виноват, исправлюсь, но может быть, вы мне представитесь?
- Представлюсь, когда сочту нужным, а вообще-то меня зовут Константином Ивановичем, - ответил я и, подойдя ближе, тихо, заговорщицки спросил: Послушай, прапорщик Кутепов, Андрей Чернореченский здесь работает?
- Здесь, - так же тихо ответил он. - Сейчас спиной к нам сидит, а что?
- Ничего, все в порядке, - впервые улыбнулся я. - Пойдем посидим у меня в машине, потолкуем, может, чего-нибудь и придумаем.
- Это можно, - кивнул потенциальный генерал. - Вы поднимайтесь, а я следом, токо десятников предупрежу. Так какое у вас дело? - забираясь в машину почти следом за мной, серьезно спросил он.
- Ну, прежде всего за знакомство, - протягивая ему фляжку и конфету, ответил я. - Под музыку-то и танцевать легче.
- Это точно, - сделав добрый, не по росту глоток поддакнул он. - Я вас слушаю.
- Меня вот что интересует, прапорщик: где работала ваша команда во вторник?
- Здесь и работала, - удивился он. - Мы уже больше месяца на этом объекте.
- Вы вышли в полном составе?
- Абсолютно, - еще не понимая, куда я клоню, ответил Кутепов.
- В котором часу в этот день Чернореченский явился на объект?
- Со всеми вместе.
- То есть он пришел со всеми вместе из казармы? - уточнил я вопрос.
- Именно так, - понимающе ответил Кутепов. - Но неужели вы подозреваете его в...
- Работа у нас такая, - строго ответил я. - Скажи-ка, он точно ночевал в казарме?
- Тут я вам ничего вразумительного ответить не могу. Сами знаете, какая дисциплина в стройбатах. Иногда по ночам до пяти пустых кроватей. Нужно об этом как-то похитрее спросить дневального.
- А это очень сложно?
- Да нет, если вы согласны меня подождать, то думаю, что минут через двадцать смогу вам ответить.
Отсутствовал он больше получаса, а вернувшись, молча отхлебнул из фляжки, закусил конфетой и глянул на меня с удивлением:
- Вы четко его просекли. В ночь с понедельника на вторник младший сержант Чернореченский в казарме отсутствовал. Находился в самовольной отлучке. Явился перед самым подъемом.
- Понятно, а когда он ушел в самоволку?
- Как всегда, сразу же после отбоя, а может, и раньше.
- И частенько он выделывает подобное?
- Не чаще, чем остальные. Тем более, что парней, живущих в нашем городе, мы отпускаем на ночь почти каждую неделю с субботы на воскресенье. Разумеется, если за прошедший период времени у них не было взысканий. Вам, очевидно, нужно с ним поговорить? Я все устрою.
- Ни в коем случае! - остановил я услужливого прапора. - А в эту субботу, то есть сегодня, ему тоже положена увольнительная?
- Конечно. Он немного недотепа, но работу выполняет старательно, а тем более у него такое горе. Смерть отца. Так что сегодня после работы с двадцати часов и завтра до обеда он будет находиться в увольнительном отпуске.
- Хорошо. А как вы думаете, куда он отправится? Домой к матери или к девушке?
- Наверное, к матери. Какая уж теперь девушка?
- А она у него есть?
- Чего не знаю, того сказать не могу. А как не быть? Парню уже двадцать лет.
- Большое спасибо, друг, за информацию. Хотелось бы вас попросить...
- Я вас понял. Можете не волноваться - разговор между нами.
* * *
Несмотря на то что время было раннее и до прихода сына оставалось не меньше четырех часов, Галина Георгиевна Чернореченская пребывала в хлопотах. Нахлобучив поварской колпак и такой же белоснежный халат, она сосредоточенно и усердно хлопотала по хозяйству. В ожидании любимого дитяти она с восторженным самозабвением выкладывала на противень какие-то замысловатые кренделя и лепешки, которые в итоге должны были превратиться в грандиозный торт или какую-то подобную хреновину. Мой неожиданный приход ее не обрадовал, наоборот, судя по недовольно дернувшемуся носику, огорчил. Однако, соблюдая элементарные правила вежливости, она пригласила меня в комнату, где я впервые мог ее как следует рассмотреть.
Для своих сорока лет выглядела она прекрасно. Наверное, этому способствовал ее маленький рост и хрупкая подвижная фигурка. Чувственный, чуть приоткрытый рот и вопрошающие глаза говорили о том, что Галина Георгиевна знает в этой жизни много того, чего не знаем мы, и даже не прочь, пожалуй, поделиться некоторыми своими секретами. Почему-то мне захотелось ее потрогать где-нибудь в области живота или задницы.
- Слушаю вас, - устав от моего нескромного взгляда, поторопила она. - И не скажете ли, любезный, кто вы такой и что вам нужно?
- Зовите меня просто Костей, - великодушно разрешил я. - А пришел я к вам, дабы выразить свои соболезнования по поводу трагической гибели вашего бывшего мужа Анатолия Ивановича Чернореченского.
- Да какое там к черту соболезнование! - вздрогнув, возмутилась она. Скотина, бросил меня с десятилетним пацаном. Старая я для него, видите ли, стала! Качеством повыше захотелось! А каково было мне? С мальчишкой, который растет как на дрожжах и ест в три раза больше меня. Про это он не подумал.
- Ну почему же? - на всякий случай вступился я за покойника. Наверное, он помогал вам материально.
- Он помогал? - до глубины души возмутилась женщина. - Он только "завтраками" кормил и даже нашу трехкомнатную, торопясь, умудрился разменять на две однокомнатные. Чтобы на первое время было куда привести молодую жену. Мы с Андрюшкой чуть ноги не протянули. До того доходило, что в доме не было даже хлеба. Это я вам говорю в прямом смысле слова. Несколько раз я ходила к нему на работу, обращалась в суд, пытаясь вытрясти из него хотя бы ничтожные алименты. И что вы думаете? Какой он финт сделал? Завел на имя Андрея книжку с условием, что вклад мой сын может снять только по достижении восемнадцати лет. Да и денег-то там, стыдно сказать, кот наплакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27