Только и хватит, чтобы дать Андрюшке высшее образование, которого я, благодаря все тому же Чернореченскому, не имею.
- Что так?
- Все очень просто. Мы познакомились с ним на втором курсе экономического факультета, когда мне было девятнадцать лет. Начали встречаться, и вскоре я забеременела. Кто мог подумать, что все случится так быстро и сумбурно. В общем, едва мы закончили второй курс, как я родила Андрея. Некоторое время, наверное больше полугода, мне помогала ныне покойная мама. Но я-то знала, что, отдавая нам последние крохи, сама она живет впроголодь. Да и нам тех несчастных денег хватало только на детское питание, ясли да распашонки. Промучившись так какое-то время, я на все плюнула и, не закончив даже половины третьего курса, ушла из института.
Пошла работать учетчицей в какое-то СМУ. Заметьте, пошла на стройку, а не в какую-нибудь контору, где тепло, светло и сухо. Почему я это сделала? Да только потому, что Анатолий, все рационально взвесив и просчитав, сказал, что заработок там в два раза выше, чем в какой-нибудь бухгалтерии.
Согласившись с его доводами, я четыре года вламывала на стройках в пыли и грязи. Мерзла в прокуренных вагончиках, заботливо окруженная хамством мужиков и бабским откровенным матом. А после всего этого, едва дождавшись конца смены, я сломя голову бежала за Андрюшкой, сначала в ясли, а потом и в садик.
- Ничего, - утешал меня Чернореченский. - Погоди, Галка, потерпи, совсем немного осталось. Вот закончу институт, найду хорошую работу, ты восстановишься в институте, и заживем мы с тобой радостно и счастливо всем людям на зависть.
И я ждала. Он закончил институт, но никакой сказки у нас опять не получилось. Его оклад был меньше моего в два раза.
- Перебьемся, Галка, - гладя меня по голове, вновь утешал он. - Потерпи еще чуть-чуть. Найду хорошую работу, и все проблемы отпадут сами собой.
И я ждала. Ждала еще три года, надеясь, что и впрямь все образумится.
Но однажды, через свою знакомую, я узнала, что Анатолий уже больше года как перешел на другую работу, где получает совершенно бешеные деньги. И это было для меня настоящим ударом. Перестройка с приватизацией шла полным ходом, жрать дома было нечего, а он, как и прежде, приносил мне копейки, якобы с прежней скромной зарплаты. Андрей ходил в первый класс, и я билась из последних сил, чтобы мой ребенок в школе выглядел не хуже других.
Об институте я уже не мечтала. К тому времени я научилась выкладывать плитку, клеить обои и потому почти каждый вечер подрабатывала. Домой приходила к полуночи, едва доползала до кровати и забывалась до следующего утра. Можете себе представить мое состояние, когда я узнала, что за один день Чернореченский получает столько, сколько я за месяц своего каторжного труда. Это была настоящая бомба. В тот же вечер я устроила ему феноменальный скандал с истерикой, упреками и прочими женскими украшениями. И что вы думаете? Это его проняло? Нет, нет и еще раз нет. Он только брезгливо усмехнулся и пообещал впредь вносить в домашнюю казну в два раза больше. А если я с таким решением не согласна, то он с удовольствием оформит развод, и тогда я не увижу даже тех денег, что он приносит сейчас.
Что мне оставалось делать? Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Я согласилась, и так началась наша новая жизнь, которая продолжалась еще три года. Мы полностью отдалились друг от друга. В дверь своей комнаты он врезал замок, сделал там евроремонт, купил новую мебель, холодильник и телевизор. То есть подчеркнуто отошел от наших семейных дел и проблем. Виделись мы только на кухне, куда он приходил за завтраком, обедом и ужином, которые я продолжала ему готовить. Утром, перед уходом на работу, я мыла посуду, которую он ночью, с завидным педантизмом, не забывал сваливать в раковину. Так же неожиданно по утрам я находила в грязном белье его рубашки и майки. Я молча их стирала, гладила и вывешивала на ручку его двери.
Так мы прожили еще года два, и я уже начала к этому привыкать. Поздними вечерами он частенько приводил в квартиру женщин и запирался с ними до утра. Сначала это меня бесило, а потом... Дурной пример заразителен. Вскоре то же самое начала проделывать и я. Нашла себе вполне приличного мужика, так что в конце концов такая независимая жизнь мне начала нравиться, пока новое потрясение едва не свалило меня с ног.
Однажды воскресным утром ко мне в дверь постучал Анатолий, чего он себе не позволял уже давно. Удивленная таким неожиданным визитом, я попросила его зайти.
- Галина, - садясь в кресло у моего изголовья, торжественно начал он, Андрей уже заканчивает четвертый класс, и ты не хуже меня понимаешь, что такое двойственное семейное положение больше продолжаться не может.
- Понимаю, - начиная догадываться, куда он клонит, ответила я. - И что ты предлагаешь?
- Нам с тобой нужно развестись, - сурово и бесстрастно, как Каренин, выдал он.
- Но, кажется, мы и так с тобой по факту разведены, - усмехнулась я. Чего же еще?
- Нет, ты не понимаешь или не хочешь меня понять.
- Тогда объясни внятней.
- Я нашел себе достойную женщину, - привстав с кресла, важно заявил он.
- А я, значит, была для тебя женщиной недостойной? - не выдержав, сорвалась я на визг. - Тогда почему же ты позволил этой недостойной женщине дать тебе высшее образование? Почему позволял кормить и одевать тебя, нищего папашу-студента?! Наконец, почему ты все это время жил в квартире непотребной бабы?! Нет, Чернореченский, ты феноменальный подлец и мерзавец.
- Галина, - поморщился он, - неужели нельзя без этих твоих одиозных инсинуаций и истерик? Мы ведь взрослые люди. Давай поговорим спокойно.
- Давай, - тихо зашипела я. - Развод я тебе дам хоть завтра, так что можешь прямо сегодня забирать барахло вместе со своей достойной проституткой и убираться отсюда к чертовой матери. Пошел вон.
- А вот тут ты, Галочка, не совсем права, поверь. - Подленько усмехнувшись, он прошелся по комнате. - Тут ты, Галочка, глубоко заблуждаешься. Но это ничего, это по незнанию, и я постараюсь тебе доходчиво все объяснить.
- Убирайся вон, - еще больше вспылила я. - Мне не нужны твои объяснения.
- Ошибаешься, еще как нужны. Я не хочу видеть свою бывшую супругу, стоящую перед судом полной идиоткой. Так что послушай. Поскольку мы с тобой являемся мужем и женой, то все нажитое нами имущество подлежит дележу.
- Да забирай ты свое барахло и поскорее уматывай, - едва себя сдерживая, чтобы не вцепиться ему в рожу, завизжала я.
- А кроме того, - не обращая на меня никакого внимания, продолжал он, я вписан в ордер этой приватизированной квартиры. Значит, и она подлежит дележу.
- Как?! Да как же ты смеешь?! - задохнулась я от такой наглости. Квартира моя, она мне досталась от деда, и ты не имеешь на нее никакого права.
- Не имел бы, если бы ты меня не вписала в ордер своей собственной рукой, - откровенно расхохотался он. - Думать надо было, дура, а теперь все, поезд ушел, и ты, зажав между ног фигу, осталась на перроне.
Вот таким образом мы с Андрюшкой и оказались в этой однокомнатной хрущобке, которую и квартирой-то не назовешь.
- Но почему же так получилось, ведь вас было трое, и Чернореченскому полагалась только третья часть жилплощади.
- И я так думала, но обмен без приплаты трехкомнатной квартиры на двухкомнатную и однокомнатную почти невозможен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27