Мы забрасывали их вверх, цеплялись ими за уступы или трещины и продвигались, поднимаясь все выше, перебирались через расщелины, поочередно забирая кошки за собой. Для того, чтобы освободить первый канат, мы пользовались вторым канатом. Иногда никак не удавалось зацепить кошку. Так как канат, на котором, подобно маятнику, раскачивали кошку перед тем, как забросить, одним концом привязывался к поясу, прием этот был довольно опасен и его проделывали поочередно. Один из монахов раскачал кошку с такой силой и бросил ее так далеко, что мощный рывок сорвал его с опоры. Монах ударился о противоположную скалу и разбился насмерть. Мы вытащили мертвое тело и помолились за душу погибшего. Могилу в скалах невозможно было вырыть, и мы оставили тело на расправу ветрам, дождю и птицам.
Другой монах изменился в лице, когда пришел его черед бросать кошку. Помня о предсказаниях, я вызвался бросить вместо него. Предсказания, однако, не мешали мне предпринимать всевозможные предосторожности, но руки у меня все-таки дрожали, когда после броска я потянулся, чтобы уцепиться за ближайший выступ. Бросок оказался удачным. Перебравшись на другую сторону расщелины, я закрепил второй канат; по образовавшемуся подвесному переходу монахи друг за другом перебрались ко мне, цепляясь за канат руками и удерживаясь на нем с помощью скрещенных ног. Ветер яростно трепал их одежду и затруднял дыхание.
Добравшись до вершины, мы немного передохнули и выпили чаю. На этой высоте чай вскипал быстро, но почти не согревал. Немного подкрепившись, мы снова взялись за свою поклажу и отправились дальше. Вскоре наш путь преградил ледник, еще больше затруднивший продвижение вперед. Не было у нас ни ошипованных ботинок, ни ледорубов, никакого другого снаряжения альпинистов. Были только унты, шерсть на подошвах которых «вгрызалась» в снег, да канаты.
Между прочим, ад, согласно тибетской мифологии, – это жуткий холод. Для нас огонь – благо. Его противоположность – холод, как раз то, что и сопровождало нас на нашем пути. Эти мысли пришли мне в голову уже во время экспедиции.
Три дня мы шли по льду, замерзая на ветру и ожидая, когда же кончатся наши мучения. Наконец ледник сузился и пошел между скалами. Словно слепые, скатывались мы друг за другом по склону, не зная и не ведая, куда ведет наш спуск. Через несколько километров, обогнув отрог горы, мы увидели перед собой стену белого и густого тумана. А может, это был снег? Или облако? Невозможно было определить, на какое расстояние этот туман тянется. Да, это был именно туман, и мы в этом скоро убедились – ветер перегонял с места на место его края.
Лама Мингьяр Дондуп, единственный среди нас, кто уже бывал здесь, улыбнулся, довольный.
– Ну, отчаянные головы, молодцы, что дошли. Теперь вы получите настоящее удовольствие.
То, что предстало перед нами, вряд ли можно было назвать удовольствием. Туман, холод, лед под ногами и над головой ледяное небо. Острые камни торчат из-подо льда словно волчьи клыки, многие из нас уже изранены. Где же удовольствия, обещанные Учителем?
Мы входим в сырой и холодный туман, отрешенно продвигаясь вперед к неизвестному, поплотнее закугываясь в платье, пытаясь вызвать в себе хотя бы иллюзию тепла, задыхаясь и дрожа от холода. Дальше, еще дальше. Вдруг мы останавливаемся, потрясенные и ошеломленные. Это даже страшно. Туман стал горячим, земля под ногами еще горячее! Ни о чем не ведающие монахи, идущие сзади, напирали. Лама Мингьяр Дондуп громко рассмеялся. Поборов минутную растерянность, мы пошли вперед вслепую, положив руки каждый на плечи впереди идущему. Самый первый ощупывал дорогу палкой. Под ногами шуршала галька, песок, камни. Галька? Песок? А где же ледник, где лед? Внезапно туман стал редеть, и через несколько минут закончился. Один за другим выходили мы из тумана… После холода мне показалось, что мы находимся на Небесных Полях. Я протер глаза – руки были горячими; я попытался ущипнуть камень, стукнул по нему кулаком, чтобы убедиться, что жив. Но я был жив, и окружающее не было галлюцинацией – все восемь спутников стояли рядом со мной. Едва ли возможно, чтобы все мы одновременно и внезапно перенеслись в одно и то же загробное место! И если это все же произошло, то куда девался десятый, который разбился на скалах? И заслужили ли мы все этот рай, открывшийся нашему взору?
Тридцать ударов сердца тому назад мы чуть не умирали от холода, а сейчас мы были на грани дурноты от жары. Воздух как бы светился, земля дымилась. У ног вырывалась из-под земли, прямо среди облаков пара, небольшая речка. Повсюду буйно росла зелень с такими крупными листьями, каких я никогда раньше не видел. Трава доходила до колен. Мы просто оцепенели от изумления. Лишь лама Мингьяр Дондуп продолжал весело смеяться.
– Если я так же реагировал в первый раз, то хорошо же я выглядел, – сказал он. – Вы, наверное, полагаете, ребята, что боги льда снова сыграли с вами шутку!
Боясь спугнуть видение, мы оглядывались вокруг.
– Нам надо перепрыгнуть через эту речку, – продолжал он. – Прыгайте изо всех сил, иначе сваритесь в кипятке. Еще несколько километров – и мы доберемся до чудесного места, там и отдохнем.
Он, как всегда, оказался прав. Всего три километра – и мы растянулись на толстом ковре из мха, предварительно сняв верхнюю одежду. Было жарко, как в парилке. Повсюду росли такие деревья, каких я никогда не видел в жизни и, по всей вероятности, больше никогда не увижу. Кругом пестрели цветы ярчайших расцветок. Виноградные лозы обвивали стволы и ветви деревьев, плоды гроздьями свисали вниз. Недалеко от полянки, на которой мы отдыхали, находилось озеро; круги на поверхности воды около камышей указывали, что жизнь в нем бурлит. Нас все-таки не оставляло чувство, что мы околдованы. Первым признаком волшебства была жара. Куда девался холод, который только что окружал нас? На этот вопрос никто не мог ответить.
Растительность поражала прямо-таки тропической роскошью. Некоторые виды птиц даже сегодня вспоминаются мне как сказочные. Местность выглядела вулканической. Горячие источники вырывались из-под земли, в воздухе стоял запах серы. Учитель заявил нам, что, насколько ему известно, в высокогорье Тянь-Шаня есть только два таких места. Вулканическое тепло и горячие источники растопили лед, объяснял он, а разогретый воздух удерживается со всех сторон высокими скалами. Густой белый туман, через который мы прошли, образовывался на границе участков с двумя видами источников – холодных и горячих. Он рассказал нам, что находил здесь скелеты гигантских животных. Животные эти в их натуральном виде должны были достигать в высоту от шести до десяти метров. Позднее я сам видел несколько таких скелетов.
Именно в этом районе я впервые встретил йети – снежного человека. Я был занят сбором трав, как вдруг что-то заставило меня поднять голову. Существо, о котором я слышал множество рассказов, находилось от меня метрах в десяти. В Тибете родители часто стращают им расшалившихся детей.
– Ведите себя тихо, – говорит мать, – а то йети за вами придет.
Ну вот, подумал я, за мной он таки пришел. Не могу сказать, чтобы это мне доставило тогда особенное удовольствие. В течение минуты, которая показалась мне вечностью, мы смотрели друг на друга, оба оцепенев от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60