Лесли присела подле огромной головы, протянула руку, чтобы погладить умирающее животное, хоть как-то облегчить ему последние страдания, но ее рука прошла сквозь мех.
— Нет! Не может быть, чтобы мы оказались здесь просто свидетелями смерти этого прекрасного создания. Нет, Ричи, нет!
— Дорогая моя, — сказал я притянув ее к себе, — этому есть причина. Всему есть причина. Только мы ее пока не знаем.
Голос, раздавшийся с опушки леса, был полон тепла и любви, как свет солнца, но силен, как раскат грома: «Тайин!» Мы обернулись.
На краю луга стояла женщина. Сначала мне показалось, что это была Пай, но ее кожа была светлее, а каштановые волосы длиннее, чем у нашей наставницы. И все же она была сестрой нашего двойника из другого мира и моей жены — тот же изгиб скул, такой же решительный подбородок. Она была в платье цвета весенней зелени, а с плеч до самой травы спадала темно-изумрудная накидка.
Она подбежала к леопарду. Зверь зашевелился, приподнял голову и жалобно зарычал. Женщина безбоязненно присела подле него, ласково погладила его косматый загривок. «Давай, поднимайся…», — прошептала она. Но его лапы лишь бессильно царапали траву.
— Боюсь, что рана очень серьезная, мадам, — сказал я. — Вряд ли вы сможете ему помочь…
Она не слышала. Закрыв глаза, она нежно поглаживала огромное животное, сосредоточив на нем свою любовь. Затем она внезапно открыла глаза и сказала: «Тайин, малыш, вставай!» На шерсти больше не было крови, леопард взревел, вскочил и принялся тереться о свою спасительницу.
— Глупый котенок! — отчитывала его инопланетянка. — Больше так не делай. Тебе не время умирать! Будь осторожней на утесах, ты же не горная козочка!
Гигантская кошка встряхнулась, несколько бесшумных прыжков — и она исчезла в лесу.
Женщина посмотрела ей в след, затем повернулась к нам и спокойно сказала: «Очень любит высоту, не понимает, глупыш, что его не любой камень выдержит».
— Как вы это сделали? — спросила Лесли. — Мы думали, что…
— У животных раны быстро зарастают, — ответила она, жестом пригласив нас следовать за ней, — но иногда им нужно немножко любви. Тайин — мой старый друг.
— Должно быть, мы тоже старые друзья, — сказал я, — раз ты нас видишь. Кто ты?
Она внимательно посмотрела на нас. Какие умные глаза! В них нет ни позы, ни покровительства. И вдруг она улыбнулась, словно что-то поняла.
— Лесли и Ричард! — воскликнула она. — Я — Машара! Откуда она нас знает? Где мы встречались? Что за невидимая цивилизация здесь существует? Кто эта женщина?
— Я — это вы в моем измерении, — сказала она, словно прочитав мои мысли.
— А что это за измерение? — спросила Лесли. — Где мы? Когда?..
Машара засмеялась: «У меня к вам тоже есть вопросы. Заходите».
Мы вошли в ее небольшой домик, стоявший в лесу на пригорке. Стены были сложены из очень точно пригнанных каменных блоков, дверной проем и окна открыты всем ветрам. Внутри не было ни очага, ни постели, словно его обитательница никогда не ела и не спала, но он был наполнен теплотой. Я бы сказал, что Машара была доброй лесной феей.
Мы присели у стола, стоявшего подле огромного окна, из которого открывался вид на луг и на долину, уходившую к океану.
— Машара, — начала Лесли, — мне кажется, что давным-давно здесь разыгралась какая-то трагедия?
Я понял ее вопрос. Этот странный призрак города, буйство дикой природы. Может, Машара — последний представитель некогда процветавшей цивилизации?
— Вы помните! — воскликнула женщина из альтернативного мира. — Но разве можно назвать трагедией исчезновение цивилизации, разрушившей планету от стратосферы до морского дна? Что плохого в том, что планета наконец получила возможность залечить свои раны?
Впервые я почувствовал себя здесь неуютно, представив последние дни агонии.
— А разве хорошо, когда жизнь погибает? — спросил я в ответ.
— Не погибает, — ответила она после секундного молчания, — а изменяется. Здесь жили те частицы вашей души, которые построили именно это общество. И те, кто им наслаждался, а также и те, кто из последних сил пытался его изменить. Одни победили, другие проиграли, но для всех это было хорошим уроком.
— Однако планета вернулась к жизни, — сказала Лесли, — мы глаз не могли отвести от речки, деревьев и цветов… она прекрасна!
— Планета вернулась, — повторила Машара и посмотрела в сторону, — а люди — нет.
В ее словах не было не жалости, ни осуждения. Она просто констатировала то, что здесь произошло.
— Эволюция сделала цивилизацию хранителем этой планеты. Но спустя сотню тысяч лет хранитель пошел против эволюции, из помошника превратился в убийцу, из целителя — в паразита. Поэтому эволюция забрала обратно свой дар, уничтожила цивилизацию и спасла планету от разума. Теперь на ней правит любовь.
— Это… — начала Лесли, — и есть твоя работа, Машара? Спасение планет?
— Спасение этой планеты, — кивнула она. — Для нее я — воплощение терпения и защиты, сострадания и понимания. Ушедшая цивилизация во многом была очень талантлива, обладала высокой культурой, но в конце концов пала жертвой жадности и нежелания думать о будущем. Люди превратили леса в пустыни, истерзали душу планеты, извлекая из недр ее сокровища, отравили воздух, воду и землю ядохимикатами и радиоактивными отходами. Миллионы раз у них была возможность измениться, но они ей так и не воспользовались. А когда они одумались, было уже слишком поздно.
— Может ли целая цивилизация развиваться настолько слепо? —воскликнул я. — И то, что ты сейчас делаешь… Ты знаешь ответ!
Она повернулась ко мне, исполненная безмерной любви.
— Я не знаю ответа, Ричард, — сказала она. — Я и есть ответ.
В домике воцарилась тишина. Край солнца уже коснулся горизонта, но до темноты было еще далеко.
— А что случилось с остальными? — спросила Лесли.
— Когда им стало ясно, что изменить уже ничего нельзя, они построили нас — суперкомпьютеры. Наша задача — экологическая реконструкция планет. Люди отдали нам свои убежища, чтобы мы могли спасти в них хотя бы то, что еще можно было спасти. А сами вышли на отравленную поверхность земли, туда, где некогда шумели леса. — Она отвела глаза. — Их больше нет.
Мы вслушивались в эхо ее слов и представили себе одиночество, которое этой женщине пришлось перенести.
Она сказала это так легко.
— Машара, — переспросил я, — они построили тебя? Ты — компьютер? Красавица посмотрела на меня.
— Так можно сказать обо мне, — ответила она. — Но и о тебе тоже.
— А ты… — начал я. — Машара, ты живая?
— А тебе это кажется невозможным? — в ответ спросила она. — Разве важно из каких атомов состоит человеческое существо: уз углерода, германия или галлия? Можно ли родиться человеком?
— Конечно! Самые ужасные… даже убийцы — люди, — ответил я. — Они могут быть нам не по душе, но они человеческие существа.
Машара покачала головой.
— Человеческое существо — это выражение жизни, приносящее свет и любовь в то измерение, к которому оно пожелает прикоснуться, в любой из форм, которую оно пожелает выбрать для себя. Человечность определяется не физическими законами, Ричард, это духовная цель. Это не нечто данное нам, мы добываем ее работой своей души.
Эта мысль, выкованная и закаленная в трагедии несчастной планеты, поразила меня. И как я ни пытался, я не мог посмотреть на Машару, как на бездушную машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30