Capta est civitas per voluntatem Dei note 69, — читаем мы в истории Маккавеев. От меня потребовалось много забот и много дополнительного труда, чтобы всюду поддерживать порядок, который вы повсеместно наблюдали, чтобы амбары и закрома были полны, больница, спальни, покои для гостей и трапезная опрятно убраны… Чтобы шли своим чередом крестные ходы, выслушивались исповеди, приветливо встречались гости, по заслугам раздавались veniae note 70, а недостойные чтоб их не получали! И я могу поручиться, что когда каждый из братии уже мирно почивал в своей келье, ваш аббат еще долго не смыкал глаз, раздумывая, как с большей выгодой и толком распорядиться в том или другом случае.
— Разрешите спросить, высокочтимый лорд, — заговорил отец Евстафий, — какая новая забота волнует вас в данную минуту, так как ваша речь, видимо, должна нас к чему-то подготовить.
— Воистину это так, — сказал аббат, — сейчас нам надлежит думать не о biberes или caritas, не о вареном миндале, но о разбойничьей шайке англичан, идущей на нас из Хексэма под предводительством сэра Джона Фостера; у нас речь пойдет не о том, как защититься от восточного ветра, но как избежать лорда Джеймса Стюарта с полчищами еретиков, у которых на уме только опустошения и грабежи.
— Я полагал, что этот поход не состоится из-за вражды между семействами Семплов и Кеннеди, — поспешно возразил отец Евстафий.
— Они, по обыкновению, столковались между собой за счет церкви, — сказал аббат, — за то, что графу Кассилису обещана церковная десятина с его земель, отошедших к дому Кросрагуэлов, — он ударил по рукам с лордом Стюартом, который стал именоваться графом Мерри. Principes convenerunt unum adversus Dominum note 71. Вот письма.
Аббат передал своему помощнику письма шотландского примаса, продолжавшего поддерживать расшатанное здание католической иерархии, которое в конце концов похоронило его под своими развалинами. Пока отец Евстафий, подойдя ближе к лампе, с глубоким интересом читал и перечитывал эти послания, отец ризничий и отец Николай глядели друг на друга с беспокойством обитателей птичьего двора, когда над ним парит ястреб. Аббат, казалось, согнулся под гнетом горестных опасений; он не спускал испуганных глаз со своего помощника, как бы стремясь прочесть на его лице, что еще не все потеряно. Когда же он увидел, что отец Евстафий, вторично перечитав письма, хранит молчание и погружен в размышления, аббат не выдержал и тревожно спросил:
— Что же нам делать?
— Делать то, чего требует наш долг, — ответил отец Евстафий, — а остальное в руках божьих.
— Наш долг! Наш долг! — нетерпеливо повторял аббат. — Конечно, мы обязаны выполнять наш долг. Но в чем сейчас заключается этот долг? Будет ли нам от него польза? Сумеют ли колокол, молитвенник и свеча отогнать английских еретиков? Испугается ли Мерри псалмов и антифонов? Могу ли я, как некогда Иуда Маккавей, сражаться за обитель святой Марии против новых нечестивцев? Или послать нашего ризничего против нового Олоферна, дабы он принес мне его голову в корзине?
— Лорд-аббат, вы правы, — ответил помощник приора. — Обычным оружием воевать мы не можем — сие противоречит и нашему обыкновению и обету, но мы можем умереть за наш монастырь и за наш орден. Кроме того, мы вооружим всех, кто хочет и может сражаться. Англичан не так много: они, по-видимому, рассчитывали, что к ним присоединится Мерри, однако этого не случилось, он задержался в пути. Если Фостер со своими камберлендскими и хексэмскими разбойниками осмелится переступить границу Шотландии, чтобы предать нашу обитель огню и мечу, мы поднимем своих вассалов, и, полагаю, у нас хватит сил противоборствовать им на поле сражения.
— Пресвятая богоматерь, — вымолвил аббат, — неужто вы считаете меня Петром Пустынником, способным стать во главе войска?
— Нет, — возразил отец Евстафий, — пусть наше войско возглавит человек боевой, например Джулиан Эвенел; он испытанный военачальник.
— Да он безбожник, развратник и служитель Ваала! — воскликнул аббат.
— И все же, — сказал монах, — надо воспользоваться; его помощью в том деле, в котором он может пригодиться. Мы щедро вознаградим его; я уже знаю, чего он желает за свои услуги. Англичане, по слухам, скоро двинутся сюда — гостеприимство, которое мы оказали Пирси Шафтону, дало им удобный предлог с неслыханной наглостью вторгнуться в нашу страну.
— Вот как? — удивился аббат. — Впрочем, я всегда чувствовал, что его атласный камзол и мозги с плюмажем нам ничего хорошего не сулят.
— Однако необходимо заручиться его поддержкой, если это возможно, — заметил помощник приора. — Он может расположить в нашу пользу знаменитого Пирси Нортумберленда. Шафтон вечно хвастается своей дружбой с ним, а этот великодушный и благочестивый лорд может опрокинуть замыслы Фостера. Я сейчас же отправлю Кристи в погоню за сэром Пирси. Но главным образом я уповаю на воинственный дух жителей нашей страны, которые не допустят нарушения мира на границе. И поверьте мне, милорд, что нашу обитель будут грудью защищать и те из шотландцев, чьи сердца пошли на поводу у нового учения. Большим военачальникам и баронам станет стыдно, если одни только вассалы мирных монахов, без поморщи с их стороны, вступят в бой против исконных врагов Шотландии.
— А может быть, — заметил аббат, — Фостер захочет дождаться Мерри, который ненадолго задержался, но все же явится сюда.
— Клянусь распятием, он не станет ждать Мерри, — возразил отец Евстафий. — Мы знаем этого сэра Джона Фостера. Гнусный еретик, он давно жаждет разрушить монастырь. Как уроженец границы, он зарится на богатства нашей общины. Как начальник пограничной стражи, он спит и видит, как бы ворваться в Шотландию. На это у него много причин. Если он соединится с Мерри, то в лучшем случае урвет в свою пользу какую-то долю добычи, зато если его опередит, то может рассчитывать, что все награбленное целиком попадет ему в руки. Я слышал, что Джулиан Эвенел тоже затаил вражду против сэра Джона Фостера; значит, столкнувшись, они будут сражаться еще упорнее и злее… Ризничий, пошлите за нашим управителем. Где список вассалов, несущих караульную службу по охране монастыря? Отправьте нарочного к барону Мейгалоту — он может дать нам шестьдесят конников, а может быть, и больше. Передайте ему, что, если он теперь покажет себя нашим другом, монастырь прекратит тяжбу и будет платить ему пошлину за проезд по его мосту. А теперь, милорд, попробуем сопоставить численность наших вассалов и численность неприятельских войск, дабы не проливать напрасно человеческой крови. Для этого надо подсчитать.
— У меня голова кругом идет от всех этих бедствий, — прервал его аббат. — Полагаю, что я не трусливее других, когда дело касается только меня самого, но не говорите со мной о военных походах, о формировании войск и подсчете солдат — тут я смыслю не больше, чем самая юная послушница женского монастыря. Но я уже принял решение. Братия, — провозгласил он, поднявшись и выступив вперед с достоинством, которое весьма удачно сочеталось с его представительной наружностью, — послушайте в последний раз голос вашего аббата Бонифация. Я сделал для вас все, что мог; если бы времена были спокойнее, я сделал бы, наверно, больше, потому что именно в поисках спокойного пристанища пришел я в ваш монастырь, который, однако, принес мне больше волнений и тревог, чем если бы я сидел за конторкой в должности таможенного чиновника или скакал на коне как предводитель вооруженного отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
— Разрешите спросить, высокочтимый лорд, — заговорил отец Евстафий, — какая новая забота волнует вас в данную минуту, так как ваша речь, видимо, должна нас к чему-то подготовить.
— Воистину это так, — сказал аббат, — сейчас нам надлежит думать не о biberes или caritas, не о вареном миндале, но о разбойничьей шайке англичан, идущей на нас из Хексэма под предводительством сэра Джона Фостера; у нас речь пойдет не о том, как защититься от восточного ветра, но как избежать лорда Джеймса Стюарта с полчищами еретиков, у которых на уме только опустошения и грабежи.
— Я полагал, что этот поход не состоится из-за вражды между семействами Семплов и Кеннеди, — поспешно возразил отец Евстафий.
— Они, по обыкновению, столковались между собой за счет церкви, — сказал аббат, — за то, что графу Кассилису обещана церковная десятина с его земель, отошедших к дому Кросрагуэлов, — он ударил по рукам с лордом Стюартом, который стал именоваться графом Мерри. Principes convenerunt unum adversus Dominum note 71. Вот письма.
Аббат передал своему помощнику письма шотландского примаса, продолжавшего поддерживать расшатанное здание католической иерархии, которое в конце концов похоронило его под своими развалинами. Пока отец Евстафий, подойдя ближе к лампе, с глубоким интересом читал и перечитывал эти послания, отец ризничий и отец Николай глядели друг на друга с беспокойством обитателей птичьего двора, когда над ним парит ястреб. Аббат, казалось, согнулся под гнетом горестных опасений; он не спускал испуганных глаз со своего помощника, как бы стремясь прочесть на его лице, что еще не все потеряно. Когда же он увидел, что отец Евстафий, вторично перечитав письма, хранит молчание и погружен в размышления, аббат не выдержал и тревожно спросил:
— Что же нам делать?
— Делать то, чего требует наш долг, — ответил отец Евстафий, — а остальное в руках божьих.
— Наш долг! Наш долг! — нетерпеливо повторял аббат. — Конечно, мы обязаны выполнять наш долг. Но в чем сейчас заключается этот долг? Будет ли нам от него польза? Сумеют ли колокол, молитвенник и свеча отогнать английских еретиков? Испугается ли Мерри псалмов и антифонов? Могу ли я, как некогда Иуда Маккавей, сражаться за обитель святой Марии против новых нечестивцев? Или послать нашего ризничего против нового Олоферна, дабы он принес мне его голову в корзине?
— Лорд-аббат, вы правы, — ответил помощник приора. — Обычным оружием воевать мы не можем — сие противоречит и нашему обыкновению и обету, но мы можем умереть за наш монастырь и за наш орден. Кроме того, мы вооружим всех, кто хочет и может сражаться. Англичан не так много: они, по-видимому, рассчитывали, что к ним присоединится Мерри, однако этого не случилось, он задержался в пути. Если Фостер со своими камберлендскими и хексэмскими разбойниками осмелится переступить границу Шотландии, чтобы предать нашу обитель огню и мечу, мы поднимем своих вассалов, и, полагаю, у нас хватит сил противоборствовать им на поле сражения.
— Пресвятая богоматерь, — вымолвил аббат, — неужто вы считаете меня Петром Пустынником, способным стать во главе войска?
— Нет, — возразил отец Евстафий, — пусть наше войско возглавит человек боевой, например Джулиан Эвенел; он испытанный военачальник.
— Да он безбожник, развратник и служитель Ваала! — воскликнул аббат.
— И все же, — сказал монах, — надо воспользоваться; его помощью в том деле, в котором он может пригодиться. Мы щедро вознаградим его; я уже знаю, чего он желает за свои услуги. Англичане, по слухам, скоро двинутся сюда — гостеприимство, которое мы оказали Пирси Шафтону, дало им удобный предлог с неслыханной наглостью вторгнуться в нашу страну.
— Вот как? — удивился аббат. — Впрочем, я всегда чувствовал, что его атласный камзол и мозги с плюмажем нам ничего хорошего не сулят.
— Однако необходимо заручиться его поддержкой, если это возможно, — заметил помощник приора. — Он может расположить в нашу пользу знаменитого Пирси Нортумберленда. Шафтон вечно хвастается своей дружбой с ним, а этот великодушный и благочестивый лорд может опрокинуть замыслы Фостера. Я сейчас же отправлю Кристи в погоню за сэром Пирси. Но главным образом я уповаю на воинственный дух жителей нашей страны, которые не допустят нарушения мира на границе. И поверьте мне, милорд, что нашу обитель будут грудью защищать и те из шотландцев, чьи сердца пошли на поводу у нового учения. Большим военачальникам и баронам станет стыдно, если одни только вассалы мирных монахов, без поморщи с их стороны, вступят в бой против исконных врагов Шотландии.
— А может быть, — заметил аббат, — Фостер захочет дождаться Мерри, который ненадолго задержался, но все же явится сюда.
— Клянусь распятием, он не станет ждать Мерри, — возразил отец Евстафий. — Мы знаем этого сэра Джона Фостера. Гнусный еретик, он давно жаждет разрушить монастырь. Как уроженец границы, он зарится на богатства нашей общины. Как начальник пограничной стражи, он спит и видит, как бы ворваться в Шотландию. На это у него много причин. Если он соединится с Мерри, то в лучшем случае урвет в свою пользу какую-то долю добычи, зато если его опередит, то может рассчитывать, что все награбленное целиком попадет ему в руки. Я слышал, что Джулиан Эвенел тоже затаил вражду против сэра Джона Фостера; значит, столкнувшись, они будут сражаться еще упорнее и злее… Ризничий, пошлите за нашим управителем. Где список вассалов, несущих караульную службу по охране монастыря? Отправьте нарочного к барону Мейгалоту — он может дать нам шестьдесят конников, а может быть, и больше. Передайте ему, что, если он теперь покажет себя нашим другом, монастырь прекратит тяжбу и будет платить ему пошлину за проезд по его мосту. А теперь, милорд, попробуем сопоставить численность наших вассалов и численность неприятельских войск, дабы не проливать напрасно человеческой крови. Для этого надо подсчитать.
— У меня голова кругом идет от всех этих бедствий, — прервал его аббат. — Полагаю, что я не трусливее других, когда дело касается только меня самого, но не говорите со мной о военных походах, о формировании войск и подсчете солдат — тут я смыслю не больше, чем самая юная послушница женского монастыря. Но я уже принял решение. Братия, — провозгласил он, поднявшись и выступив вперед с достоинством, которое весьма удачно сочеталось с его представительной наружностью, — послушайте в последний раз голос вашего аббата Бонифация. Я сделал для вас все, что мог; если бы времена были спокойнее, я сделал бы, наверно, больше, потому что именно в поисках спокойного пристанища пришел я в ваш монастырь, который, однако, принес мне больше волнений и тревог, чем если бы я сидел за конторкой в должности таможенного чиновника или скакал на коне как предводитель вооруженного отряда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131