задержат до выяснения обстоятельств. Да ладно тебе, до границы ещё далеко, придумаем чего-нибудь. Вот какой вышел у них разговор, никакого отношения к сути нашей истории не имеющий и, вполне вероятно, вставленный в неё для того лишь, чтобы уведомить нас - путники-спутники перешли на "ты". Давай, что ли, на "ты", сказал один, а другой ответил: Я как раз хотел тебе предложить. Жоакин Сасса открывал дверцу, когда вновь появились скворцы ну, форменная туча, пчелиный рой, смерчем вертящийся и жужжащий оглушительно, видно, разозлились птички, и люди задирали голову, тыча пальцем в небеса, и кто-то уверял: Сколько лет живу на свете, а такого не видал - а по возрасту говорившего можно было заключить, что уж он-то всякого навидался. Их больше тыщи, добавил он и был совершенно прав: по крайней мере, тысяча двести пятьдесят скворцов подняты были в воздух по такому случаю. Догнали, промолвил Жоакин Сасса, ну-ка, газанем и оторвемся от них раз и навсегда. Жозе Анайсо окинул внимательным и сосредоточенным взглядом торжествующе галдящих птиц, летевших широким кольцом, и сказал: Не надо, поезжай потише, отныне и впредь двигаться будем медленно. Почему? Не знаю, есть у меня предчувствие, что не зря они нас преследуют. Не нас, а тебя. Пусть так, тем больше у меня прав просить, чтобы ты не гнал, кто знает, что там случится.
Начать рассказывать, как ползли они по раскаленной духовке Алентежо, под не синим даже, а каким-то белесым от зноя небом и под неумолчный треск цикад, как по обе стороны шоссе слепило глаза жнитво, как лишь изредка встречались на голой земле каменные дубы да стояли скирды соломы - так выйдет новая история, притом ничем не хуже той, что мы уже завели в свое время. Вокруг и вправду на много километров не было ни души, однако же хлеба были сжаты, зерно обмолочено, а эти и подобные им труды требовали людей. Стало быть, где-то были эти люди, мужчины и женщины, но не узнаем мы ни про тех, ни про других, ибо это перебьет плавное наше повествование, а сказано недаром: Кто с перебивом, тому кнут с перевивом. Зной и духота, сущее пекло, но Парагнедых не торопится, часто останавливается постоять в тенечке, Жоакин Сасса и Жозе Анайсо выходят, всматриваются в горизонт, ждут, и вот по прошествии определенного времени наконец дожидаются возникает на небе единственное облачко, все эти остановки были бы не нужны, если б летели скворцы по прямой, но, признав, что утверждение "сколько людей, столько и мнений" справедливо и по отношению к птицам, поймем, почему скворцы, хоть и сбились в стаю, сбились и с пути: одни считали, что пришло время сделать привал, другим хотелось поклевать плодов или испить водицы, так что всеобщее и главное желание то и дело уступало место мелким надобностям, личным потребностям, вот потому и рассыпался сомкнутый строй, нарушался единый фронт. По дороге, помимо всяческого коршунья, занятого свободной охотой, встречали наши скворцы и своих, так сказать, соплеменников, но те не присоединялись к стае, оттого, наверно, что были не сплошь черные, а с белыми хвостами, а, может, и оттого, что имели другую цель в жизни. Путники снова сели в машину, Парагнедых затрусил по дороге, и так вот, перемежая пробег и остановку, остановку и пробег, добрались они до границы. Сказал Жоакин Сасса: Как теперь быть, что если меня задержат? Рули, рули, отвечал ему Жозе Анайсо, глядишь, скворцы нам помогут.
В точности, как бывает в волшебных сказках и рыцарских романах и в других, не менее восхитительных и невероятных преданиях, где благодаря вмешательству доброй феи, злой колдуньи, покровительству высших сил или какому-нибудь могутному и сверхъестественному аксессуару вроде шапки-невидимки все иной раз может пойти наперекор обычному и привычному порядку, в тот самый миг, когда наши путники, затормозив у поста пограничной стражи, в просторечии именуемого караулкой, предъявили - один Господь ведает, в каком душевном смятении пребывая - документы, вдруг, откуда ни возьмись, как снег на голову, черным смерчем обрушилась с неба, свища и галдя, вся орава скворцов, снизилась до уровня крыш, рассыпалась во всех направлениях, очень напоминая собой не на шутку разыгравшуюся грозу, причем мелькавшие в воздухе тела играли роль сполохов и зарниц. Пограничники в замешательстве принялись отмахиваться, кинулись спасаться под крышу - и вот вам, пожалуйста: Жоакин Сасса вылезает из машины, чтобы подобрать свое удостоверение, впопыхах оброненное представителем власти, и никому уж никакого дела нет до того, что охрана границы прекратилась сама собой: подумать только - по стольким дорогам пробирался наш герой тайком и с оглядкой, а тут вдруг такое совершенно невиданное происшествие, и из ложи рукоплещет нам Хичкок, а уж он понимает в подобных делах. Превосходство его методов находит себе дальнейшее подтверждение, ибо испанские пограничники повели себя в вопросах орнитологии вообще и черного скворца в частности точь в точь как их португальские коллеги. Без малейших препон въехали путешественники на сопредельную сторону, а несколько десятков птиц остались лежать на земле, поскольку, на их беду, в испанской караулке оказалось заряженное охотничье ружье, и, выпалив наугад и навскидку из обоих стволов, не промахнулся бы по такой мишени даже слепой, но зря отдали скворцы свои жизни, потому что, как нам с вами известно, в Испании Жоакин Сасса не разыскивается. Обидно, что португальские скворцы, родившиеся и возросшие под небесами Рибатежо, окончили свои дни на чужбине, пав от безжалостной руки андалусийских стражей границы, а ещё досадней, что те и не подумали пригласить алентежанцев на жаркое из дичи, как полагалось бы поступить добрым соседям и товарищам по оружию.
И вот уж наши путешественники со свитой скворцов катят дальше, держа курс на Гранаду и её окрестности, и на перекрестках приходится им просить помощи, поскольку на их дорожной карте не значится местечко Орсе, что свидетельствует о прискорбном безразличии топографов - пари держу, что, небось, собственное свое захолустье они поместить на карту не забыли, а подумали бы лучше, каково человеку, который захочет найти место, где появился на свет, обнаружить на карте пробел, пустоту, так вот и порождаются серьезнейшие проблемы самоопределения личного и национального. У тех селений, которые пересекает Парагнедых, сонный вид, свойственный, говорят, югу - представители северных племен презирают их обитателей за томность и вялость, но больно уж они спесивы и надменны, попробовали бы сами поработать на таком солнцепеке, посмотрел бы я на них. Есть, конечно, есть отличия между разными мирами - всякий знает, что марсиане, к примеру сказать, - зеленые, а у нас на земле найдешь людей с каким угодно цветом кожи, а вот зеленого нет.
От северянина никогда в жизни не услышать того, что ответит нам вот этот человек верхом на осле, когда, притормозив возле него, мы спросим, что думает он о таком экстраординарном событии, как отделение Пиренейского полуострова от Европы: Н-но, - скажет он, дернув повод, и продолжит без запинки и малейшей заминки: Да чепуха это все. Роке Лосано - так зовут всадника на осле - судит по внешнему виду, на нем строит он здравые доводы и делает разумные выводы, благо стоит лишь окинуть взглядом идиллическое спокойствие раскинувшихся вокруг полей, безмятежное небо над головой и неколебимо-вечное равновесие горных гряд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Начать рассказывать, как ползли они по раскаленной духовке Алентежо, под не синим даже, а каким-то белесым от зноя небом и под неумолчный треск цикад, как по обе стороны шоссе слепило глаза жнитво, как лишь изредка встречались на голой земле каменные дубы да стояли скирды соломы - так выйдет новая история, притом ничем не хуже той, что мы уже завели в свое время. Вокруг и вправду на много километров не было ни души, однако же хлеба были сжаты, зерно обмолочено, а эти и подобные им труды требовали людей. Стало быть, где-то были эти люди, мужчины и женщины, но не узнаем мы ни про тех, ни про других, ибо это перебьет плавное наше повествование, а сказано недаром: Кто с перебивом, тому кнут с перевивом. Зной и духота, сущее пекло, но Парагнедых не торопится, часто останавливается постоять в тенечке, Жоакин Сасса и Жозе Анайсо выходят, всматриваются в горизонт, ждут, и вот по прошествии определенного времени наконец дожидаются возникает на небе единственное облачко, все эти остановки были бы не нужны, если б летели скворцы по прямой, но, признав, что утверждение "сколько людей, столько и мнений" справедливо и по отношению к птицам, поймем, почему скворцы, хоть и сбились в стаю, сбились и с пути: одни считали, что пришло время сделать привал, другим хотелось поклевать плодов или испить водицы, так что всеобщее и главное желание то и дело уступало место мелким надобностям, личным потребностям, вот потому и рассыпался сомкнутый строй, нарушался единый фронт. По дороге, помимо всяческого коршунья, занятого свободной охотой, встречали наши скворцы и своих, так сказать, соплеменников, но те не присоединялись к стае, оттого, наверно, что были не сплошь черные, а с белыми хвостами, а, может, и оттого, что имели другую цель в жизни. Путники снова сели в машину, Парагнедых затрусил по дороге, и так вот, перемежая пробег и остановку, остановку и пробег, добрались они до границы. Сказал Жоакин Сасса: Как теперь быть, что если меня задержат? Рули, рули, отвечал ему Жозе Анайсо, глядишь, скворцы нам помогут.
В точности, как бывает в волшебных сказках и рыцарских романах и в других, не менее восхитительных и невероятных преданиях, где благодаря вмешательству доброй феи, злой колдуньи, покровительству высших сил или какому-нибудь могутному и сверхъестественному аксессуару вроде шапки-невидимки все иной раз может пойти наперекор обычному и привычному порядку, в тот самый миг, когда наши путники, затормозив у поста пограничной стражи, в просторечии именуемого караулкой, предъявили - один Господь ведает, в каком душевном смятении пребывая - документы, вдруг, откуда ни возьмись, как снег на голову, черным смерчем обрушилась с неба, свища и галдя, вся орава скворцов, снизилась до уровня крыш, рассыпалась во всех направлениях, очень напоминая собой не на шутку разыгравшуюся грозу, причем мелькавшие в воздухе тела играли роль сполохов и зарниц. Пограничники в замешательстве принялись отмахиваться, кинулись спасаться под крышу - и вот вам, пожалуйста: Жоакин Сасса вылезает из машины, чтобы подобрать свое удостоверение, впопыхах оброненное представителем власти, и никому уж никакого дела нет до того, что охрана границы прекратилась сама собой: подумать только - по стольким дорогам пробирался наш герой тайком и с оглядкой, а тут вдруг такое совершенно невиданное происшествие, и из ложи рукоплещет нам Хичкок, а уж он понимает в подобных делах. Превосходство его методов находит себе дальнейшее подтверждение, ибо испанские пограничники повели себя в вопросах орнитологии вообще и черного скворца в частности точь в точь как их португальские коллеги. Без малейших препон въехали путешественники на сопредельную сторону, а несколько десятков птиц остались лежать на земле, поскольку, на их беду, в испанской караулке оказалось заряженное охотничье ружье, и, выпалив наугад и навскидку из обоих стволов, не промахнулся бы по такой мишени даже слепой, но зря отдали скворцы свои жизни, потому что, как нам с вами известно, в Испании Жоакин Сасса не разыскивается. Обидно, что португальские скворцы, родившиеся и возросшие под небесами Рибатежо, окончили свои дни на чужбине, пав от безжалостной руки андалусийских стражей границы, а ещё досадней, что те и не подумали пригласить алентежанцев на жаркое из дичи, как полагалось бы поступить добрым соседям и товарищам по оружию.
И вот уж наши путешественники со свитой скворцов катят дальше, держа курс на Гранаду и её окрестности, и на перекрестках приходится им просить помощи, поскольку на их дорожной карте не значится местечко Орсе, что свидетельствует о прискорбном безразличии топографов - пари держу, что, небось, собственное свое захолустье они поместить на карту не забыли, а подумали бы лучше, каково человеку, который захочет найти место, где появился на свет, обнаружить на карте пробел, пустоту, так вот и порождаются серьезнейшие проблемы самоопределения личного и национального. У тех селений, которые пересекает Парагнедых, сонный вид, свойственный, говорят, югу - представители северных племен презирают их обитателей за томность и вялость, но больно уж они спесивы и надменны, попробовали бы сами поработать на таком солнцепеке, посмотрел бы я на них. Есть, конечно, есть отличия между разными мирами - всякий знает, что марсиане, к примеру сказать, - зеленые, а у нас на земле найдешь людей с каким угодно цветом кожи, а вот зеленого нет.
От северянина никогда в жизни не услышать того, что ответит нам вот этот человек верхом на осле, когда, притормозив возле него, мы спросим, что думает он о таком экстраординарном событии, как отделение Пиренейского полуострова от Европы: Н-но, - скажет он, дернув повод, и продолжит без запинки и малейшей заминки: Да чепуха это все. Роке Лосано - так зовут всадника на осле - судит по внешнему виду, на нем строит он здравые доводы и делает разумные выводы, благо стоит лишь окинуть взглядом идиллическое спокойствие раскинувшихся вокруг полей, безмятежное небо над головой и неколебимо-вечное равновесие горных гряд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87