— Хьюго! — крикнула она с такой силой, что это слово эхом разнеслось по всей комнате.
— Прости, если расстраиваю тебя, — сказал герцог, сидя спиной к Имоджин. — Но говоря, что наши чувства остались в прошлом, я имел в виду именно это. Все кончено, Имоджин.
— Я не верю тебе! — вскричала она. — Ты просто хочешь, чтобы я встала перед тобой на колени и просила прощения за то, что позволила Борису себя поцеловать. Но этот поцелуй ничего не значит! Борис — это Борис, а ты развлекался за игровым столом. Почему я тоже не могла позволить себе немного развлечься?
— Я вовсе тебя не осуждаю, — утомленно сказал герцог.
Он встал из-за стола и подошел к ней, держа в руке чек.
— Возьми его, Имоджин, — сказал он, — и позволь мне еще раз поблагодарить тебя за прошлое. Но постарайся забыть меня в будущем.
— Забыть тебя? — театрально воскликнула Имоджин, но в то же время протянула руку и взяла у герцога чек.
Наблюдая за ней, герцог понял, что она хотела его разорвать, но быстро передумала, увидев сумму, проставленную на нем.
— Ты всерьез полагаешь, что сможешь прожить без меня? — спросила она уже другим тоном.
— Не сомневаюсь в этом — равно как и в том, что и ты прекрасно проживешь без меня, — ответил герцог.
Имоджин подняла голову и сказала:
— Я надеялась, что в конце концов мы поженимся… Мы во всех отношениях подходили друг другу.
— Я никогда не стал бы тебе подходящим мужем, — сказал герцог.
Имоджин вздохнула:
— Ты не из тех, кто хочет жениться, но в твоей жизни всегда будет женщина. Эта девушка — что она для тебя значит? На вид она совсем еще ребенок.
— Позволь сказать тебе, что это — мое дело.
— Я где-то ее уже видела, — проговорила Имоджин и наморщила лоб, пытаясь вспомнить.
— Ты ее видела? — быстро спросил герцог. Он хотел спросить, где именно и знает ли она полное имя Салены, но тут же подумал, что подло шпионить за тем, кого любишь.
— Вероятно, тебя ждет экипаж, — вместо этого сказал он, — или ты хочешь, чтобы я предложил тебе свой?
— Ты действительно прогоняешь меня, Хьюго? Я просто не могу в это поверить!
В ее голосе прозвучали трагические нотки, но в то же время от герцога не укрылась заботливость, с которой она положила чек в свою маленькую шелковую сумочку.
— Мне кажется, не следует ворошить прошлое, — сказал герцог. — Сохраним приятные воспоминания и постараемся в будущем оставаться друзьями.
— У меня нет ни малейшего желания быть твоим другом, Хьюго, — резко ответила Имоджин. — Я люблю тебя и помню, как ты повторял снова и снова, что тоже любишь меня.
Герцог не ответил, и, поняв, что все усилия бесполезны, она сказала:
— Ну что ж, хорошо, но помяни мое слово, Хьюго, ты будешь жалеть, что слишком быстро избавился от меня. Ты ревновал — ревновал абсурдно и просто нелепо!
Она сделала паузу, ожидая возражений, но не услышала их и продолжала:
— Ты просто не хочешь признать, что поступил неблагородно, уехав из Монте-Карло, и поэтому теперь выставляешь меня из своей жизни.
«Это объяснение, — подумал герцог, — она придумала для того, чтобы снять с себя всю вину за то, что произошло».
— Быть может, ты скажешь, что это тоже нелепо, — вслух произнес он, — но раньше ты всегда смело смотрела в глаза правде.
Не совсем так, подумал он про себя, но эта оценка польстит ее самолюбию.
— Пусть я не нужна тебе, Хьюго, — сказала Имоджин, высоко вскинув голову, — зато нужна многим мужчинам.
Она направилась к двери, но на полпути обернулась:
— Поцелуемся на прощание, как в старые времена.
Это была последняя попытка вернуть его, пробудив в нем желание. Раньше у нее это всегда получалось, но сейчас ее чары были бессильны.
— Думаю, будет намного естественнее, — сказал герцог с насмешкой в голосе, — если я провожу тебя до коляски и мы расстанемся как друзья.
— Как тебе будет угодно!
С оскорбленным видом Имоджин вышла из комнаты, подождав, пока герцог отодвинет перед нею портьеру.
До самой коляски она не говорила ни слова.
Только перед тем как забраться в экипаж с белым полотняным верхом, она величественно протянула ему руку в перчатке.
— Прощай, Хьюго, но если ты изменишь свое решение до того, как я сяду на корабль, это будет означать «до свидания».
Герцог равнодушно поднес к губам ее руку и ничего не ответил.
Глядя ей вслед, он думал о том, что это их последняя встреча. У него не было ни малейшего желания снова увидеть Имоджин.
Именно Салена открыла ему глаза на то, как поверхностна и лжива была Имоджин. А те чувства, которые он к ней испытывал, вряд ли были достойны называться любовью.
Медленно возвращаясь в гостиную, герцог думал, что если он изменил жизнь Салены, то и она, в свою очередь, оказала на него колоссальное влияние.
Он теперь сознавал, что его прежние ценности были фальшивыми, и ему было стыдно, что он этого не понимал.
Но чистота и невинность Салены, ее глубокая вера в Бога указали ему путь к иным ценностям, о которых он знал в юности, но с годами забыл.
Когда-то он был большим идеалистом и стремился душой ко всему возвышенному и благородному.
Еще учась в Оксфорде, он представлял себе, что, вступив во владение наследством, воспользуется своим положением, чтобы покончить с теми позорными явлениями, которые еще имели место в Британии.
В кругу своих близких друзей он часто с жаром говорил о борьбе с несправедливостью, голодом и нуждой и видел себя крестоносцем, идущим в битву против всего, что оскорбляет человеческую природу.
Тогда он был полон решимости бросить вызов любому злу, а сейчас, оглядываясь на прошлое, понимал, как быстро и незаметно сбился с им же самим намеченного пути.
Став герцогом, он попал в сети людей, которые настойчиво желали научить его развлекаться и тратить деньги, нажитые отцом.
Скачки, охота, балы и приемы, на которые приезжал сам принц, — все эти увеселения в Лондоне считались обязательными, и герцог едва ли не ежедневно устраивал их у себя в поместье.
Теперь он недоумевал — зачем?
Окончив колледж, он потерял связь с прежними оксфордскими друзьями. Быть может, они так же, как герцог, решили плыть по течению, не находя в себе сил сопротивляться светскому обществу?
Но Салена показала ему путь к прошлому.
Герцог тревожился за нее, боясь, что неожиданный визит Имоджин расстроил ее.
Салены в гостиной не оказалось, и он отправился в ее спальню, не сомневаясь, что она там. Спальня Салены была рядом со спальней герцога, потому что девушка все еще боялась дурных снов.
Салена сидела на диване у окна. Когда герцог вошел, она повернулась к нему, и он увидел, что не ошибся, предполагая, что Имоджин ее расстроила.
— Она ушла, — сказал он так, словно Салена задала ему вопрос. — И более не вернется.
Он присел на диван рядом с ней и, внимательно посмотрев ей в глаза, спросил:
— Отчего вы встревожены?
— Я… не… думала… что… в вашей жизни были… такие… женщины…
Это был не тот ответ, которого он ждал, и герцог, не зная, что на это сказать, уклончиво проговорил:
— Боюсь, я не вполне понял, что вы под этим подразумеваете.
— Когда я впервые… увидела вас… в казино…
— Вы видели меня в казино? — прервал ее герцог. — Вы никогда мне об этом не говорили.
— Я видела вас только мельком, в толпе, — быстро сказала Салена. — И подумала тогда, что вас наверняка ждет… прекрасная женщина, вся усыпанная драгоценностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33