Священник освятил кольцо, и Мелинда почувствовала, что маркиз надевает его ей на палец. Они преклонили колени, и он благословил их.
«О боже, прости мне этот обман, — мысленно проговорила Мелинда. — Я знаю, что это дурно, но это прегрешение кажется таким мелким, когда предлагают столь много денег. Прости меня!»
Она все еще молилась, когда почувствовала, что маркиз хочет помочь ей подняться с колен.
— С вами все в порядке? — спросил он.
— Да, разумеется, — ответила Мелинда.
Он отвернулся от нее и подошел к кровати.
— Дрого, вы что, забыли? — из полумрака прозвучал резкий старческий голос.
— Что забыл, мадам? — спросил маркиз.
— Поцеловать невесту. Уверена, что вы знаете про этот обычай.
— Да, разумеется, забыл. Я слишком взволнован.
Маркиз вновь повернулся к Мелинде. Она почувствовала, что он прижал ее к себе. Если он собирался поцеловать ее в губы, то она расстроила его планы, повернув свою голову так, что его губам пришлось ощутить лишь ее нежную щеку.
— Вы называете это поцелуем? — фыркнула старуха со своей кровати. — В мое время мужчины на свадьбе вели себя порешительней.
— Ваше условие выполнено, не так ли? — ответил маркиз. — Но вы ведь не хотите окончательно смутить мою невесту в такой волнующий момент ее жизни?
— Ни в коем случае, — сказала старуха. — Подойдите сюда, дитя мое, и дозвольте мне взглянуть на вас.
— У вас уже было сегодня слишком много впечатлений, — сказал маркиз и взглянул на доктора.
— Когда стоишь на пороге смерти, понятие «слишком много» для тебя уже не имеет смысла, — ответила его мачеха. — Подойдите сюда, Мелинда. Вас, кажется, так зовут?
Мелинда подчинилась, подойдя к кровати и взглянув в это бледное лицо со следами прожитых лет и болезни, но все еще сохраняющее печать былой красоты. Старуха взглянула на Мелинду, и ее тонкая, костлявая рука простерлась, чтобы притянуть девушку поближе.
— Итак, вы вышли замуж за моего пасынка, — сказала она. — Вы храбрая девушка.
Мелинда ничего не ответила, но ощутила, что глаза старухи дотошно исследуют ее лицо, как будто она искала в нем что-то особенное, ведомое только ей одной.
Вдруг джентльмен, который стоял рядом, по другую сторону кровати, нагнулся и положил документ большого размера перед вдовой, держа в своей руке гусиное перо.
— Будет лучше всего, миледи, если вы подпишите сейчас, — сказал он, — до того, как слишком устанете.
Старуха фыркнула:
— Ну что же, Дрого, ты выполнил условие, теперь мой черед сдержать слово.
Она поставила свою подпись на документе.
Мелинда услышала, что маркиз, который стоял рядом, громко и облегченно вздохнул. Подпись была корявой и довольно бледной, но вполне разборчивой. После этого она передала гусиное перо человеку, который, как теперь поняла Мелинда, был нотариусом вдовствующей маркизы.
— Заберите это у меня, — сказала она. — Я закончила дела с движимыми и недвижимыми ценностями этого мира. Буду надеяться, что в мире ином я не окажусь без единого гроша за душой!
— Ваша светлость может быть уверена, что я явлюсь по первому зову, — сказал нотариус. — А теперь, наверное, я могу удалиться?
— Да, идите, идите! — сказала старуха. — Теперь настало время мне побыть с семьей, не так ли? — Она вновь взглянула на Мелинду. — Вы очень молоды. Как вы думаете, справитесь с моим пасынком? Это человек очень самолюбивый, и его еще никому не удавалось обуздать.
— Мадам, не смущайте ее, — сказал маркиз торопливо. — Мелинда тихая девушка, но разве можно винить ее за это?
— Если она вышла за вас замуж, ей недолго придется ходить в тихонях. — Старуха вернула колкость маркизу голосом, полным сарказма.
Вдруг выражение ее лица смягчилось. — Подойдите ко мне поближе, дитя мое, — сказала она. — Мне еще нужно кое-что сказать вам… только вам одной.
Мелинда склонилась к ней, ажурная вуаль упала на простыни и как бы укрыла умирающую женщину и саму Мелинду от пристальных взглядов окружающих. Девушка понимала, что действие лекарства, поддерживавшего силы маркизы, подходит к концу. Она слабела прямо на глазах, сползая вниз по подушкам, но нечто важное, что маркиза хотела сказать ей, заставило ее собрать всю свою волю и произнести эти слова.
— Будь добра… к нему, — прошептала она таким слабым голосом, что услышать ее могла только Мелинда. — Я… относилась к нему… несправедливо… всю жизнь… Наверное… потому что… я завидовала… у меня не было сына… собственного сына. Он не мог… быть счастливым…
Вы должны… оправдать его ожидания…
— Да, мадам, — ответила Мелинда.
Больше она ничего не могла добавить.
— Обещайте… мне… что вы… вы постараетесь….
Голос маркизы стал столь слабым, что Мелинде едва удавалось понять, что же шепчет старуха.
— Обещайте… обещайте мне…
— Обещаю.
Это слово слетело с губ Мелинды почти против ее воли, но девушка почувствовала, что маркиза услышала ее и поняла. На бледных устах маркизы появилось вдруг некое подобие улыбки, после чего ее глаза закрылись.
Мелинда отошла от кровати, а ее место у изголовья умирающей маркизы занял доктор.
— Ее светлость заснула, — сказал он. — Церемония бракосочетания явилась тяжелейшим испытанием для больной, но маркиза решила, несмотря ни на что, присутствовать при ней.
— Я попрошу вас немедленно дать мне знать, если в ее состоянии появятся какие-либо изменения, — сказал маркиз.
— Без сомнения, ваша светлость, — уверил его доктор.
Маркиз предложил руку Мелинде. На какое-то мгновение она оглянулась и посмотрела на болезненное, бледное лицо среди многочисленных подушек, такое маленькое, такое старческое и опустошенное, но все-таки еще сохраняющее отпечаток сильного характера. Мелинде стало жаль, что она не была знакома с вдовствующей маркизой до того, как болезнь сразила ее.
Маркиз увел Мелинду из спальни больной.
Они молча спустились по лестнице, за ними шествовал Жервез Вест; в таком порядке они и добрались до библиотеки в дальнем конце зала.
Сквозь окна пробивались лучи солнца, и Мелинда увидела маленький садик с вымощенными дорожками и фонтаном. От множества цветов рябило в глазах, и внезапно Мелинда ощутила разительный контраст этого богатства красок по сравнению с темной спальней наверху; ощущение различия было столь острым, что, вероятно, останется в ее памяти на всю жизнь. Она не смогла бы объяснить причину, но то, что будет именно так, Мелинда знала наверняка.
— Ради бога, дай мне выпить! — услышала она, как маркиз обратился к капитану Весту.
Он отошел от нее в другой конец комнаты, а Мелинда осталась стоять спиной к ним, у окна.
— Чего-нибудь выпьете, Мелинда? — обратился к ней капитан Вест. — Теперь-то вы не откажетесь, я думаю?
— Я бы предпочла стакан воды, — ответила Мелинда капитану.
— Ну, когда мы одни, вам абсолютно не требуются ваши актерские способности, — грубо ответил маркиз. — Конечно, это было блестяще!
Восхитительно! Но занавес уже опущен! Между прочим, что это такое поведала вам моя мачеха, что не предназначалось для моих ушей?
Мелинда холодно взглянула на него, в голосе ее звучало презрение:
— То, что мне сказала маркиза, вряд ли вас заинтересует. Просто последняя воля умирающей женщины.
Маркиз замер; их глаза встретились. Они понимали, что происходит поединок характеров, воли, и было еще скрытое движение чувств, которое оба они хорошо ощущали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59