Ее отец ненавидел меня, поскольку его красавица дочь могла сделать куда более выгодную партию. Поэтому он составил завещание таким образом, чтобы доход с капитала перешел к ее детям, когда им исполнится двадцать один год. Но до тех пор я не имею права взять даже пенни на их нужды.
— Наверное, ваша дочь Дорина похожа на мать, — заметил граф.
— Совершенно верно, — согласился викарий. — Моя жена была настоящей красавицей, а Дорина — почти ее копия. Однако Розабелл, как вы, вероятно, уже успели заметить, унаследовала голубые глаза и светлые волосы, передающиеся в моей семье из поколения в поколение. Если верить легенде, мои отдаленные предки, были викингами.
Граф, заинтересовавшись, хотел расспросить подробнее, но тут появилась Розабелл и объявила, что Дорина приглашает всех к чаю. Они вошли в столовую, где немедленно появился и Питер, которому не терпелось поговорить с графом о лошадях.
Когда все расселись за столом, накрытым чистой скатертью, граф понял, что Розабелл нисколько не преувеличивала, говоря, что семья голодает: еды действительно было мало — всего несколько аккуратно разложенных сандвичей (по всей видимости, наскоро приготовленных Дориной, когда граф пообещал остаться к чаю), остатки деревенского каравая, крошечный кружочек масла и немного сливового джема в стеклянной вазочке.
Граф заметил, что Розабелл сделала гримаску, когда Питер передал ей джем, и вспомнил, как в детстве терпеть не мог сливы, потому что в школе, где он учился, вечно подавали их на десерт. Однако викарий ничего не заметил и рассеянно жевал сандвич, беседуя с графом о трудностях фермеров и жалуясь на то, что для молодых деревенских парней очень мало работы.
— Не могу удержаться, милорд, чтобы не посоветовать вам срубить одряхлевшие деревья в лесу или вновь открыть гравийные карьеры, заброшенные в течение последних десяти лет. Это позволит мальчишкам, как и их отцам, заняться чем-то полезным вместо того, чтобы торчать на деревенской площади в надежде, что удастся подержать лошадь джентльмену, вздумавшему остановиться в «Зеленом драконе».
— Я обязательно подумаю над этим, — кивнул граф. — Как, по-вашему, мисс Стенфилд, идея неплохая?
Он намеренно обратился к Дорине, сидевшей во главе стола и разливавшей чай. Девушка не делала ни малейшей попытки подключиться к разговору.
— Превосходная, милорд, — ответила она, — но лишь в том случае, если вы действительно собираетесь заняться этим всерьез. Но, боюсь, у вас слишком много времени будут отнимать балы и вечеринки в Лондоне, а в этом случае было бы жестоко будить в людях надежды лишь затем, чтобы потом разочаровать.
— Прекрасно понимаю вас, мисс Стенфилд, — невозмутимо ответил граф, — и думаю, будет неплохо, если вы и ваш отец покажете мне на карте, где находятся эти карьеры, и те участки леса и поместья, на которые мне следует обратить особое внимание. Как вам известно, я здесь человек новый и еще не успел как следует оглядеться.
И с удивлением понял, что снова видит Дорину насквозь: девушке очень хотелось, чтобы граф взял себе в помощники кого-нибудь другого. Но, очевидно, ей на ум не приходило, кто мог бы заменить ее и отца, и граф наконец сказал:
— Кроме того, необходимо как можно скорее назначить нового управляющего на место Ричардсона. Конечно, я намереваюсь принимать самое деятельное участие в делах поместья, но без управляющего все равно не обойтись.
— Жаль, что я еще слишком мал! Иначе я мог бы стать управляющим и ездить на ваших лошадях! — завистливо вздохнул Питер.
— Позже мы обсудим это, — пообещал граф. — Но, боюсь, что тебе придется подождать несколько лет и к тому же сделать достаточные успехи в учебе, прежде чем я смогу назначить тебя на столь важную должность.
И, заметив взволнованный выжидающий взгляд мальчика, добавил:
— Не хочешь завтра прийти в дом? Мы сходим с тобой на конюшни и подберем лошадь, на которой ты сможешь кататься, — после того конечно, как сделаешь все домашние задания.
Питер издал восторженный вопль, и викарий, видя, что мальчик явно затрудняется выразить свою благодарность словами, сказал за него:
— Вы чрезвычайно добры, милорд, но я не могу допустить, чтобы мои дети вам мешали.
— Заверяю вас, они совершенно мне не помешают, — покачал головой граф.
— Если Питер завтра собирается в Большой дом, может, и мне будет позволено прийти? — осведомилась Розабелл.
— Это вы должны спрашивать у сестры, — отозвался граф. — Но, думаю, это можно уладить.
— А я не позволю ничего подобного, — хмуро бросила Дорина, — пока ты не сделаешь все уроки!
Розабелл и Питер мгновенно исчезли из столовой и оказались наверху. Викарий тоже отправился в кабинет за картой поместья, на которой были отмечены разработки, где в течение нескольких веков добывался гравий. Дорина и граф остались одни, и когда он поднялся, она тоже встала.
— Я хочу поговорить с вами, милорд.
— Слушаю.
— Я понимаю, что вы пытаетесь проявить доброту и загладить то, что случилось в ваше отсутствие, но пожалуйста, не посчитайте меня невежливой, если я попрошу не слишком поощрять визиты Розабелл в ваш дом.
Ошеломленный граф молчал. Наконец он опомнился.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, мисс Стенфилд, кстати, теперь, узнав, что мы родственники, позвольте называть вас Дориной. Поверьте, нет ни малейшей вероятности того, что Розабелл встретится с людьми того типа, которые гостили у меня в последние несколько дней. Заверяю вас, ни виновника происшествия, ни ему подобных больше сюда не пригласят.
— Но есть и другие, — прошептала Дорина.
— Совершенно верно. Это мои близкие друзья, и обещаю, что Розабелл не подвергнется ни малейшей опасности.
Он надеялся, что Дорину тронет искренность, звучавшая в его голосе, однако вместо этого, к его удивлению, Дорина ответила:
— Простите, но, по-моему, будет огромной ошибкой, если Розабелл встретится с вашими… друзьями.
Девушка запнулась перед последним словом, и граф подумал, что она имеет в виду леди Морин. Но его инстинкт немедленно подсказал ему, что за этим кроется нечто большее.
— Дорина, вы должны быть немного откровеннее, — попросил он. — Что вы в действительности имеете в виду? Общество какого человека вы считаете нежелательным для вашей сестры? Может, вы настолько низкого обо мне мнения, что считаете, будто я способен причинить ей зло?
Оскар решил говорить без обиняков, надеясь, что это заставит Дорину сказать правду. Но девушка лишь искоса взглянула на него и тут же отвела глаза.
— Скажите же мне, — настаивал он, — о чем вы думаете.
Дорина медленно, словно каждое слово давалось ей с трудом, ответила:
— Я не хочу, чтобы Розабелл встречалась с вашим кузеном Джарвисом, кроме разве тех случаев, когда этого совершенно невозможно избежать.
Граф застыл от изумления. Подобного он не ожидал.
— Могу я спросить, почему? — наконец выговорил он. — Должно быть, у вас достаточно веские причины для того, чтобы делать такие заявления.
— Не имею ни малейшего желания что-то вам объяснять, милорд, — поспешно пробормотала Дорина, — и кроме того, какое это имеет для вас значение? Мы с отцом готовы помочь вам, но как только вы все возьмете в свои руки, я надеюсь, вы прекрасно сможете обойтись и без нас.
— Возможно, вы правы, — кивнул граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Наверное, ваша дочь Дорина похожа на мать, — заметил граф.
— Совершенно верно, — согласился викарий. — Моя жена была настоящей красавицей, а Дорина — почти ее копия. Однако Розабелл, как вы, вероятно, уже успели заметить, унаследовала голубые глаза и светлые волосы, передающиеся в моей семье из поколения в поколение. Если верить легенде, мои отдаленные предки, были викингами.
Граф, заинтересовавшись, хотел расспросить подробнее, но тут появилась Розабелл и объявила, что Дорина приглашает всех к чаю. Они вошли в столовую, где немедленно появился и Питер, которому не терпелось поговорить с графом о лошадях.
Когда все расселись за столом, накрытым чистой скатертью, граф понял, что Розабелл нисколько не преувеличивала, говоря, что семья голодает: еды действительно было мало — всего несколько аккуратно разложенных сандвичей (по всей видимости, наскоро приготовленных Дориной, когда граф пообещал остаться к чаю), остатки деревенского каравая, крошечный кружочек масла и немного сливового джема в стеклянной вазочке.
Граф заметил, что Розабелл сделала гримаску, когда Питер передал ей джем, и вспомнил, как в детстве терпеть не мог сливы, потому что в школе, где он учился, вечно подавали их на десерт. Однако викарий ничего не заметил и рассеянно жевал сандвич, беседуя с графом о трудностях фермеров и жалуясь на то, что для молодых деревенских парней очень мало работы.
— Не могу удержаться, милорд, чтобы не посоветовать вам срубить одряхлевшие деревья в лесу или вновь открыть гравийные карьеры, заброшенные в течение последних десяти лет. Это позволит мальчишкам, как и их отцам, заняться чем-то полезным вместо того, чтобы торчать на деревенской площади в надежде, что удастся подержать лошадь джентльмену, вздумавшему остановиться в «Зеленом драконе».
— Я обязательно подумаю над этим, — кивнул граф. — Как, по-вашему, мисс Стенфилд, идея неплохая?
Он намеренно обратился к Дорине, сидевшей во главе стола и разливавшей чай. Девушка не делала ни малейшей попытки подключиться к разговору.
— Превосходная, милорд, — ответила она, — но лишь в том случае, если вы действительно собираетесь заняться этим всерьез. Но, боюсь, у вас слишком много времени будут отнимать балы и вечеринки в Лондоне, а в этом случае было бы жестоко будить в людях надежды лишь затем, чтобы потом разочаровать.
— Прекрасно понимаю вас, мисс Стенфилд, — невозмутимо ответил граф, — и думаю, будет неплохо, если вы и ваш отец покажете мне на карте, где находятся эти карьеры, и те участки леса и поместья, на которые мне следует обратить особое внимание. Как вам известно, я здесь человек новый и еще не успел как следует оглядеться.
И с удивлением понял, что снова видит Дорину насквозь: девушке очень хотелось, чтобы граф взял себе в помощники кого-нибудь другого. Но, очевидно, ей на ум не приходило, кто мог бы заменить ее и отца, и граф наконец сказал:
— Кроме того, необходимо как можно скорее назначить нового управляющего на место Ричардсона. Конечно, я намереваюсь принимать самое деятельное участие в делах поместья, но без управляющего все равно не обойтись.
— Жаль, что я еще слишком мал! Иначе я мог бы стать управляющим и ездить на ваших лошадях! — завистливо вздохнул Питер.
— Позже мы обсудим это, — пообещал граф. — Но, боюсь, что тебе придется подождать несколько лет и к тому же сделать достаточные успехи в учебе, прежде чем я смогу назначить тебя на столь важную должность.
И, заметив взволнованный выжидающий взгляд мальчика, добавил:
— Не хочешь завтра прийти в дом? Мы сходим с тобой на конюшни и подберем лошадь, на которой ты сможешь кататься, — после того конечно, как сделаешь все домашние задания.
Питер издал восторженный вопль, и викарий, видя, что мальчик явно затрудняется выразить свою благодарность словами, сказал за него:
— Вы чрезвычайно добры, милорд, но я не могу допустить, чтобы мои дети вам мешали.
— Заверяю вас, они совершенно мне не помешают, — покачал головой граф.
— Если Питер завтра собирается в Большой дом, может, и мне будет позволено прийти? — осведомилась Розабелл.
— Это вы должны спрашивать у сестры, — отозвался граф. — Но, думаю, это можно уладить.
— А я не позволю ничего подобного, — хмуро бросила Дорина, — пока ты не сделаешь все уроки!
Розабелл и Питер мгновенно исчезли из столовой и оказались наверху. Викарий тоже отправился в кабинет за картой поместья, на которой были отмечены разработки, где в течение нескольких веков добывался гравий. Дорина и граф остались одни, и когда он поднялся, она тоже встала.
— Я хочу поговорить с вами, милорд.
— Слушаю.
— Я понимаю, что вы пытаетесь проявить доброту и загладить то, что случилось в ваше отсутствие, но пожалуйста, не посчитайте меня невежливой, если я попрошу не слишком поощрять визиты Розабелл в ваш дом.
Ошеломленный граф молчал. Наконец он опомнился.
— Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, мисс Стенфилд, кстати, теперь, узнав, что мы родственники, позвольте называть вас Дориной. Поверьте, нет ни малейшей вероятности того, что Розабелл встретится с людьми того типа, которые гостили у меня в последние несколько дней. Заверяю вас, ни виновника происшествия, ни ему подобных больше сюда не пригласят.
— Но есть и другие, — прошептала Дорина.
— Совершенно верно. Это мои близкие друзья, и обещаю, что Розабелл не подвергнется ни малейшей опасности.
Он надеялся, что Дорину тронет искренность, звучавшая в его голосе, однако вместо этого, к его удивлению, Дорина ответила:
— Простите, но, по-моему, будет огромной ошибкой, если Розабелл встретится с вашими… друзьями.
Девушка запнулась перед последним словом, и граф подумал, что она имеет в виду леди Морин. Но его инстинкт немедленно подсказал ему, что за этим кроется нечто большее.
— Дорина, вы должны быть немного откровеннее, — попросил он. — Что вы в действительности имеете в виду? Общество какого человека вы считаете нежелательным для вашей сестры? Может, вы настолько низкого обо мне мнения, что считаете, будто я способен причинить ей зло?
Оскар решил говорить без обиняков, надеясь, что это заставит Дорину сказать правду. Но девушка лишь искоса взглянула на него и тут же отвела глаза.
— Скажите же мне, — настаивал он, — о чем вы думаете.
Дорина медленно, словно каждое слово давалось ей с трудом, ответила:
— Я не хочу, чтобы Розабелл встречалась с вашим кузеном Джарвисом, кроме разве тех случаев, когда этого совершенно невозможно избежать.
Граф застыл от изумления. Подобного он не ожидал.
— Могу я спросить, почему? — наконец выговорил он. — Должно быть, у вас достаточно веские причины для того, чтобы делать такие заявления.
— Не имею ни малейшего желания что-то вам объяснять, милорд, — поспешно пробормотала Дорина, — и кроме того, какое это имеет для вас значение? Мы с отцом готовы помочь вам, но как только вы все возьмете в свои руки, я надеюсь, вы прекрасно сможете обойтись и без нас.
— Возможно, вы правы, — кивнул граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28