Благодаря этому Селби был избавлен от общения с попутчиками — а один быстрый взгляд на них подтвердил, что он поступил правильно.
Лорд Харлестон всегда ценил быстроту действий, а г-н Уотсон был в этом настоящий мастер, и потому он смог выехать из Лондона сразу же после обеда и сесть на борт «Этрурии»в Ливерпуле перед самым отплытием.
Путешествие должно было занять не менее десяти дней — как считал лорд Харлестон, очень мрачных. Роберт попытался утешить его на прощание:
— Что бы вам ни пришлось претерпеть, Селби, помните: через четыре-пять месяцев все будет позади, а женитьба между тем подразумевает всю жизнь.
Лорд Харлестон вздрогнул при мысли о том, как принц Уэльский воспримет известие, что жертва ускользнула.
С помощью Роберта он придумал, как сделать так, чтобы его отъезд выглядел случайностью, а не изощренной попыткой избежать августейшего повеления.
Кроме того, лорд Харлестон написал графине Дервентской очень умное, как ему хотелось верить, письмо.
Она сама предоставила ему шанс. Пока друзья продолжали беседу в столовой, швейцар принес его светлости на серебряном подносе записку от Долли.
Достаточно было одного взгляда на бледно-сиреневый конверт, надписанный знакомыми каракулями, чтобы тут же узнать отправителя. Селби уже собрался швырнуть письмо в камин, но что-то в лице Роберта остановило его.
Как только дворецкий вышел из комнаты, Роберт сказал:
— На вашем месте, я бы его распечатал.
— Зачем? — удивился лорд Харлестон.
— Не мешало бы знать, сообщили ли ей уже о разговоре принца с вами.
— Ах да… — Лорд Харлестон вскрыл конверт и прочел письмо. — Ничего необычного, просто приглашение на обед сегодня вечером.
Он не прибавил, однако, что в письме было еще множество слов о вечной любви, которые он слышал уже не раз.
Впрочем, это Роберта не касалось.
— Отлично! — воскликнул Роберт. — Как раз то, что нужно.
— Что вы хотите сказать?
— Вы должны сообщить ей, что уезжаете из Англии.
Просто исчезнуть было бы ошибкой.
Лорд Харлестон подумал.
— Хорошо, — согласился он. — Перейдем в кабинет, и вы продиктуете мне ответ.
Наконец письмо было готово, и оба друга посчитали его настоящим шедевром. Вот что написал лорд Харлестон:
Моя дорогая Долли!
С глубочайшим сожалением вынужден вам сообщить, что не могу принять ваше любезное приглашение отобедать с вами сегодня вечером. Увы, только что я узнал, что один мой родственник в Америке находится в отчаянном положении.
Мои долг — оказать ему помощь, поэтому я сегодня же отбываю в Нью-Йорк.
Мне искренне жаль, что я не смог повидать вас и услышать из ваших уст пожелание счастливого пути.
Очень сожалею, что теперь мне придется отменить все планы, связанные с Дерби и Аскотом.
С наилучшими пожеланиями,
Селби.
— Отлично! — воскликнул Роберт. — Мне понравилось, как вы мягко избежали уточнения того, является ли ваш «родственник в беде» мужчиной или женщиной.
— Я знаю, что заподозрит Долли, — ответил лорд Харлестон, — но ей ничего не удастся доказать.
Потом он позвонил в колокольчик, и когда почти мгновенно в кабинет вошел г-н Уотсон, колеса «Машины Харлестона», как назвал Роберт их план, были запущены.
Последующие часы камердинер с помощью лакеев собирал вещи, г-н Уотсон принес лорду Харлестону несколько десятков писем и бумаг, которые требовали его подписи, а лорд Харлестон наставлял своего друга, что нужно сделать во время его отсутствия.
— Моя ложа в Дерби, разумеется, в вашем распоряжении, Роберт, — сказал он. — То же самое с ложей в Аскоте. Помните, что вы не заменяете меня в мое отсутствие, а развлекаетесь от души.
— Многие будут удивлены, что я смог себе это позволить, — скривился Роберт.
— Донесите до всех, а особенно до принца, что я очень огорчен необходимостью столь внезапного отъезда. В то же время вам следует весьма прозрачно намекать всем, особенно принцу, когда я планирую вернуться.
— И когда, по-вашему, это будет?
— Когда вы напишите мне, что внимание Долли переключилось на кого-то другого, — ответил лорд Харлестон, — а принц забыл, что я ослушался его повеления.
— Думаю, он будет без вас скучать.
— Надеюсь, — кивнул лорд Харлестон. — Это будет значить, что он захочет, чтобы я вернулся, и уверяю вас, Роберт, я не заставлю себя ждать.
— Но вам там может понравиться, — предупредил Роберт.
— Никогда не испытывал желания увидеть Америку, — пожал плечами лорд Харлестон. — Хотя с некоторыми американцами, которых мы встречали, было интересно поговорить, а американки довольно привлекательны, все же я всегда чувствовал, что мой духовный дом Европа, а не Дикий Запад.
— Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, — покачал головой Роберт. — Не забудьте зайти к Вандербильтам, когда будете в Нью-Йорке. Во время своего визита в прошлом году они так уговаривали вас — с чрезмерной настойчивостью, как мне казалось, — остановиться у них, но ваш ответ был достаточно уклончивым.
— Разумеется, я нанесу им визит, — согласился лорд Ларлестон, — но не думаю, что мне хотелось бы становиться чьим-нибудь гостем, пока я не осмотрюсь.
Роберт улыбнулся.
Он знал, что лорд Харлестон не просто чрезвычайно скрупулезен в выборе близких друзей. Он старался еще и не быть слишком приветливым с теми, с кем у него не было духовного родства.
В то же время ему нравился Уильям Генри Вандербильт, сын Корнелиуса, скончавшегося три года назад.
Именно Уильям Генри Вандербильт бросил ту знаменитую фразу — «К черту общественность!»— которая переходила из уст в уста. Теперь он был президентом Центрального банка Нью-Йорка и богатейшим человеком в мире.
Роберту нравилось бывать в его обществе, когда тот приезжал в Англию. Впрочем, сейчас он произнес с изрядной долей цинизма:
— Главная беда с богачами в том, что их золотая аура редко передается тем, кто с ними общается. Полагаю, что, прибыв в Нью-Йорк, вы обнаружите, — продолжал Роберт, — что знаете там множество людей, но не забывайте: вы решили ехать в Колорадо. Мне хочется услышать ваше мнение об этом месте. Мне и самому хотелось бы поехать с вами.
— Если мое одиночество станет совсем невыносимым, — ответил лорд Харлестон, — я за вами пошлю.
— Я действительно хотел бы этого больше всего на свете, — улыбнулся Роберт, — но вы же знаете, я не могу вкинуть отца. Врачи говорят, что он может умереть в любой момент.
— Мне очень жаль, — сочувственно сказал лорд Харлестон.
— На самом деле, это лучшее, что может случиться, — пожал плечами Роберт. — Половину времени он не понимает, что происходит вокруг, а остальную половину испытывает сильнейшие боли.
— Надеюсь только, что со мной такого не произойдет! — воскликнул лорд Харлестон. — Я предпочел бы быструю смерть от пули.
— Я тоже, — согласился Роберт.
Все было организовано настолько хорошо, что лорду Харлестону осталось только переодеться в дорожный костюм и сесть в экипаж, ожидающий его у дверей дома.
Г-н Уотсон проводил лорда Харлестона на вокзал и поручил заботам начальника станции, как бесценный пакет.
Купе было заказано в экспрессе, который ехал до Ливерпуля с астрономической, как считалось, скоростью.
Распрощавшись с секретарем, лорд Харлестон устроился на диване.
В купе его ждали всевозможные газеты и журналы на любой вкус, там же стояли корзина с едой и несколько бутылок вина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34