Вместо этого она проговорила тихо и нерешительно:
— Я засмотрелась на деревья… и цветы.
Они подошли к ступенькам веранды, окружавшей бунгало, и Максимус выпустил ее руку.
Затем он взглянул на ее мертвенно-бледное лицо, широко раскрытые испуганные глаза, казавшиеся необыкновенно большими, и сказал совсем другим голосом, в котором звучала усмешка:
— Если вам так хотелось посмотреть на цветы, чем вас не устраивали вот эти?
Он нагнулся и сорвал одну из диких орхидей, которые росли прямо возле лестницы. На тонком стебле покачивалась гроздь из розовых цветков.
В этот момент послышалось шипение, и рядом с его рукой с быстротой молнии промелькнула темная тень.
Все произошло так быстро, что если бы Дорина не следила за тем, что он делал, она даже не поняла бы, что случилось, и не заметила бы извивающееся узорчатое тело, быстро скользящее прочь в высокой траве.
Она вскрикнула от ужаса. Максимус молча снял пиджак и принялся быстро закатывать рукав рубашки.
С наружной стороны руки несколькими дюймами выше запястья на загорелой коже были видны две точки.
Пока он молча смотрел на них, Дорина принялась быстро действовать.
Она схватила его руку, надавила пальцами чуть повыше укуса, чтобы усилить кровотечение, приникла губами к ранке и принялась изо всех сил высасывать яд.
Она услышала, как он издал какое-то восклицание, но руку не отнял. Через секунду к ним подбежал мистер Лэнгтон.
— Что случилось? — спросил он.
— Дабойя (Дабойя (цепочная гадюка) — ядовитая змея семейства гадюковых, распространена в Индии, Пакистане, Южном Китае и во всех странах Индокитайского полуострова, а также на ряде островов.) !
Мистер Лэнгтон положил на землю ружье и вытащил из кармана носовой платок. Он крепко, как жгутом, перевязал им руку Максимуса выше места укуса, пока Дорина продолжала высасывать кровь из ранки.
Она почувствовала жгучий вкус яда, когда у нее уже не было больше сил сосать, быстро выплюнула его.
— Хорошо вытрите рот и язык! — резко сказал Максимус.
Здоровой рукой он протянул ей свой носовой платок, сделанный из тончайшего полотна, от которого слегка пахло одеколоном.
Дорина взяла платок и принялась яростно оттирать язык, чтобы на нем не осталось яда.
Затем она увидела, что в руке мистер Лэнгтон держит нож, сверкающий серебром в лучах солнца.
— Режьте глубже! — тихо сказал Максимус.
Мистер Лэнгтон сделал два глубоких надреза. Дорина, не отрывавшая глаз от лица Максимуса, увидела, как он сжал губы от боли, но не проронил ни звука.
Из надрезов хлынула кровь, залив руки мистера Лэнгтона. Он развязал жгут и перевязал своим платком рану.
— Виски, сэр? — спросил он. — Вы не хотите войти в дом?
— Да, конечно.
Максимус поднялся по ступеням на веранду, а мистер Лэнгтон поспешил вперед, чтобы открыть дверь, которая вела в гостиную.
Это была небольшая комната, очень скромно обставленная. Сбоку на столике стояла почти полная бутылка виски и несколько стаканов.
Мистер Лэнгтон взял бутылку, наполнил до краев один из стаканов и молча протянул его Максимусу. Тот быстро осушил его.
— Вы должны все время ходить, сэр, чтобы не впасть в коматозное состояние.
— Мне это отлично известно! — ответил Максимус Керби.
— Я пошлю мальчика за доктором и прикажу ему спешить изо всех сил.
Максимус не отвечал. Он поставил свой стакан и снова наполнил его.
В первый раз с тех пор, как его укусила дабойя, он взглянул на Дорину.
— Я постараюсь быть не слишком отвратительно пьяным, — сказал он, и на губах его промелькнула тень улыбки.
— Не имеет значения, если вы будете и очень пьяны, — тихо ответила она. — Главное, начинайте ходить. Вы же знаете, что это необходимо.
Когда-то давно отец рассказывал ей о том, как однажды жарким летом одного из его друзей укусила гадюка. Его спасло лишь то, что они отсосали яд из ранки, пустили посильнее кровь, напоили его виски и заставили непрерывно ходить, пока не спал жар и опасность не миновала.
Должно быть, воспоминание об этом заставило ее действовать так быстро, едва лишь она осознала, что Максимуса Керби укусила дабойя. Дабойя принадлежала к тому же семейству змей, что и обыкновенная гадюка, поэтому Дорина была уверена, что до сих пор их действия были совершенно правильными.
Максимус допил второй стакан виски и принялся медленно, но твердо ходить по комнате.
Места для ходьбы было мало, потому что бунгало было совсем крошечным. Дорина увидела еще дверь и открыла ее.
Как она и подозревала, дверь вела в спальню. Дорина решила, что, если она сдвинет стол, Максимус сможет ходить через обе комнаты, удлинив маршрут.
Она передвинула стол в гостиной и отнесла в сторону кресло, стоявшее в спальне. Максимус сразу же понял ее намерение и принялся ходить из одной комнаты в другую.
Вскоре вернулся мистер Лэнгтон.
— Я послал мальчика за доктором, — сказал он. — Он очень резвый бегун, к тому же ему известно, где живет доктор Сенг.
— Сколько времени ему понадобится? — спросила Дорина.
— Около двух часов, — ответил мистер Лэнгтон. — Мы находимся довольно далеко от Сингапура, и он вряд ли успеет дойти туда засветло.
Он взглянул на Максимуса и, заметив, что тот не очень твердо держится на ногах, сказал:
— Положите руку мне на плечо, сэр. Вам будет легче ходить.
Впоследствии Дорина так и не могла вспомнить, в какой момент она заметила, что Максимус стал слабеть, и поспешила к нему на помощь.
Она подняла другую его руку и положила ее к себе на плечо. Едва дотронувшись до него, она почувствовала, что он весь горит. У него начался жар.
Это было то, чего они боялись. Яд успел проникнуть в кровь.
Мистер Лэнгтон уговорил Максимуса допить остатки виски. И они снова принялись ходить по комнатам, с каждым часом все медленнее и медленнее, потому что Максимусу становилось все труднее понимать, где он находится и чего от него хотят.
Дорина видела, что он лишь чудовищным напряжением воли заставляет себя передвигаться, несмотря на лихорадку, которая сотрясала все его тело.
Ни звука не сорвалось с его губ. Через какое-то время он закрыл глаза, и тишину нарушал лишь звук их шагов по полу, не застланному коврами.
Когда наступила ночь, пришел старый китаец с масляной лампой в руках, которую он поставил на стол.
Он что-то сказал мистеру Лэнгтону.
— Вонг говорит, что он распряг лошадей и поставил их на ночь в конюшню.
— Пожалуйста, поблагодарите его, — ответила Дорина.
Она прикидывала, не лучше ли было бы ей самой отправиться в фаэтоне в Сингапур за доктором. Но тут же решила, что навряд ли она справилась бы с резвыми лошадьми, которыми Максимус управлял с таким мастерством; к тому же она не смогла бы найти дорогу. Они столько путешествовали сегодня, что Дорина уже не представляла, в каком направлении находится Сингапур, и, конечно, она не добралась бы туда до наступления темноты.
Она беспомощно подумала, что они уже сделали все, что могли, и им остается только ждать.
Она почувствовала, как стала тяжелеть рука Максимуса, и ее охватил страх, что он может умереть.
При одной лишь мысли об этом ее пронзила боль, словно это ее укусила змея.
Он не должен умереть! Это невозможно!
Когда они шутя говорили об этом в первый вечер на яхте, она сказала ему, что он не может умереть, потому что ему предопределено сделать еще очень многое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Я засмотрелась на деревья… и цветы.
Они подошли к ступенькам веранды, окружавшей бунгало, и Максимус выпустил ее руку.
Затем он взглянул на ее мертвенно-бледное лицо, широко раскрытые испуганные глаза, казавшиеся необыкновенно большими, и сказал совсем другим голосом, в котором звучала усмешка:
— Если вам так хотелось посмотреть на цветы, чем вас не устраивали вот эти?
Он нагнулся и сорвал одну из диких орхидей, которые росли прямо возле лестницы. На тонком стебле покачивалась гроздь из розовых цветков.
В этот момент послышалось шипение, и рядом с его рукой с быстротой молнии промелькнула темная тень.
Все произошло так быстро, что если бы Дорина не следила за тем, что он делал, она даже не поняла бы, что случилось, и не заметила бы извивающееся узорчатое тело, быстро скользящее прочь в высокой траве.
Она вскрикнула от ужаса. Максимус молча снял пиджак и принялся быстро закатывать рукав рубашки.
С наружной стороны руки несколькими дюймами выше запястья на загорелой коже были видны две точки.
Пока он молча смотрел на них, Дорина принялась быстро действовать.
Она схватила его руку, надавила пальцами чуть повыше укуса, чтобы усилить кровотечение, приникла губами к ранке и принялась изо всех сил высасывать яд.
Она услышала, как он издал какое-то восклицание, но руку не отнял. Через секунду к ним подбежал мистер Лэнгтон.
— Что случилось? — спросил он.
— Дабойя (Дабойя (цепочная гадюка) — ядовитая змея семейства гадюковых, распространена в Индии, Пакистане, Южном Китае и во всех странах Индокитайского полуострова, а также на ряде островов.) !
Мистер Лэнгтон положил на землю ружье и вытащил из кармана носовой платок. Он крепко, как жгутом, перевязал им руку Максимуса выше места укуса, пока Дорина продолжала высасывать кровь из ранки.
Она почувствовала жгучий вкус яда, когда у нее уже не было больше сил сосать, быстро выплюнула его.
— Хорошо вытрите рот и язык! — резко сказал Максимус.
Здоровой рукой он протянул ей свой носовой платок, сделанный из тончайшего полотна, от которого слегка пахло одеколоном.
Дорина взяла платок и принялась яростно оттирать язык, чтобы на нем не осталось яда.
Затем она увидела, что в руке мистер Лэнгтон держит нож, сверкающий серебром в лучах солнца.
— Режьте глубже! — тихо сказал Максимус.
Мистер Лэнгтон сделал два глубоких надреза. Дорина, не отрывавшая глаз от лица Максимуса, увидела, как он сжал губы от боли, но не проронил ни звука.
Из надрезов хлынула кровь, залив руки мистера Лэнгтона. Он развязал жгут и перевязал своим платком рану.
— Виски, сэр? — спросил он. — Вы не хотите войти в дом?
— Да, конечно.
Максимус поднялся по ступеням на веранду, а мистер Лэнгтон поспешил вперед, чтобы открыть дверь, которая вела в гостиную.
Это была небольшая комната, очень скромно обставленная. Сбоку на столике стояла почти полная бутылка виски и несколько стаканов.
Мистер Лэнгтон взял бутылку, наполнил до краев один из стаканов и молча протянул его Максимусу. Тот быстро осушил его.
— Вы должны все время ходить, сэр, чтобы не впасть в коматозное состояние.
— Мне это отлично известно! — ответил Максимус Керби.
— Я пошлю мальчика за доктором и прикажу ему спешить изо всех сил.
Максимус не отвечал. Он поставил свой стакан и снова наполнил его.
В первый раз с тех пор, как его укусила дабойя, он взглянул на Дорину.
— Я постараюсь быть не слишком отвратительно пьяным, — сказал он, и на губах его промелькнула тень улыбки.
— Не имеет значения, если вы будете и очень пьяны, — тихо ответила она. — Главное, начинайте ходить. Вы же знаете, что это необходимо.
Когда-то давно отец рассказывал ей о том, как однажды жарким летом одного из его друзей укусила гадюка. Его спасло лишь то, что они отсосали яд из ранки, пустили посильнее кровь, напоили его виски и заставили непрерывно ходить, пока не спал жар и опасность не миновала.
Должно быть, воспоминание об этом заставило ее действовать так быстро, едва лишь она осознала, что Максимуса Керби укусила дабойя. Дабойя принадлежала к тому же семейству змей, что и обыкновенная гадюка, поэтому Дорина была уверена, что до сих пор их действия были совершенно правильными.
Максимус допил второй стакан виски и принялся медленно, но твердо ходить по комнате.
Места для ходьбы было мало, потому что бунгало было совсем крошечным. Дорина увидела еще дверь и открыла ее.
Как она и подозревала, дверь вела в спальню. Дорина решила, что, если она сдвинет стол, Максимус сможет ходить через обе комнаты, удлинив маршрут.
Она передвинула стол в гостиной и отнесла в сторону кресло, стоявшее в спальне. Максимус сразу же понял ее намерение и принялся ходить из одной комнаты в другую.
Вскоре вернулся мистер Лэнгтон.
— Я послал мальчика за доктором, — сказал он. — Он очень резвый бегун, к тому же ему известно, где живет доктор Сенг.
— Сколько времени ему понадобится? — спросила Дорина.
— Около двух часов, — ответил мистер Лэнгтон. — Мы находимся довольно далеко от Сингапура, и он вряд ли успеет дойти туда засветло.
Он взглянул на Максимуса и, заметив, что тот не очень твердо держится на ногах, сказал:
— Положите руку мне на плечо, сэр. Вам будет легче ходить.
Впоследствии Дорина так и не могла вспомнить, в какой момент она заметила, что Максимус стал слабеть, и поспешила к нему на помощь.
Она подняла другую его руку и положила ее к себе на плечо. Едва дотронувшись до него, она почувствовала, что он весь горит. У него начался жар.
Это было то, чего они боялись. Яд успел проникнуть в кровь.
Мистер Лэнгтон уговорил Максимуса допить остатки виски. И они снова принялись ходить по комнатам, с каждым часом все медленнее и медленнее, потому что Максимусу становилось все труднее понимать, где он находится и чего от него хотят.
Дорина видела, что он лишь чудовищным напряжением воли заставляет себя передвигаться, несмотря на лихорадку, которая сотрясала все его тело.
Ни звука не сорвалось с его губ. Через какое-то время он закрыл глаза, и тишину нарушал лишь звук их шагов по полу, не застланному коврами.
Когда наступила ночь, пришел старый китаец с масляной лампой в руках, которую он поставил на стол.
Он что-то сказал мистеру Лэнгтону.
— Вонг говорит, что он распряг лошадей и поставил их на ночь в конюшню.
— Пожалуйста, поблагодарите его, — ответила Дорина.
Она прикидывала, не лучше ли было бы ей самой отправиться в фаэтоне в Сингапур за доктором. Но тут же решила, что навряд ли она справилась бы с резвыми лошадьми, которыми Максимус управлял с таким мастерством; к тому же она не смогла бы найти дорогу. Они столько путешествовали сегодня, что Дорина уже не представляла, в каком направлении находится Сингапур, и, конечно, она не добралась бы туда до наступления темноты.
Она беспомощно подумала, что они уже сделали все, что могли, и им остается только ждать.
Она почувствовала, как стала тяжелеть рука Максимуса, и ее охватил страх, что он может умереть.
При одной лишь мысли об этом ее пронзила боль, словно это ее укусила змея.
Он не должен умереть! Это невозможно!
Когда они шутя говорили об этом в первый вечер на яхте, она сказала ему, что он не может умереть, потому что ему предопределено сделать еще очень многое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42