Молодые офицеры с кораблей, плантаторы из дальних провинций, государственные чиновники — все бросились усиленно ухаживать за ней и осыпать ее комплиментами.
Они толпились вокруг Дорины, глядя на нее с нескрываемым восхищением, что было для нее так внове.
Она смутно понимала, что многие присутствующие женщины были недовольны, но сегодня это не имело значения.
«Это моя лебединая песня, — сказала она себе. — Послезавтра меня уже здесь не будет!»
Присутствовавшие на обеде перешли в бальную залу прежде, чем начали прибывать первые приглашенные на бал гости, и Энтони Уэйкли потребовал, чтобы первый танец принадлежал ему.
Как восхитительно было кружиться в вальсе, сознавая, что она элегантнее всех присутствующих дам. Она почти летала, едва касаясь ногами пола.
Мужчины, не желая уступать друг другу, спешили записать свои имена в ее бальную карточку, и даже когда у нее не осталось ни одного свободного танца, они не переставали толпиться вокруг.
— Поверьте, я уже много лет не видел такой хорошенькой девушки!
— Почему я не встречал вас прежде?
— Вы позволите навестить вас завтра?
— Умоляю, еще один танец!
Она снова и снова отвечала на одни и те же вопросы, но это не утомляло ее, поскольку все происходившее было для нее так ново и непривычно.
Она направилась в столовую поужинать, хотя и не испытывала голода. За обедом она тоже ничего не ела, из-за своих переживаний совершенно утратив аппетит.
Однако она с удовольствием выпила глоток шампанского, и оно помогло ей хоть ненадолго забыть мучившие ее мысли, которые мешали ей наслаждаться сегодняшним успехом.
Было уже поздно, когда она, стоя в окружении молодых людей в ожидании следующего танца, неожиданно посмотрела в дальний конец зала.
Впоследствии она часто думала, что ею руководила интуиция, когда она взглянула в сторону двери и увидела его!
Максимус Керби вошел в зал и показался Дорине самым высоким и широкоплечим из всех присутствовавших здесь мужчин. Рядом с ним все окружающие стали сразу незначительными и малоинтересными.
Он безошибочно направился в ее сторону, словно их притягивала друг к другу некая неведомая сила.
Она стояла, молча глядя на него, и на минуту перестала слышать голоса и смех окружавших ее мужчин. Она с трудом даже осознавала их присутствие.
Когда он подошел ближе, его заметил Энтони Уэйкли.
— Мистер Керби, я так рад, что вы все-таки приехали! — воскликнул он. — Мы были счастливы, что нам удалось уговорить леди Дорину присутствовать на сегодняшнем балу, но нам не хватало вас и леди Летиции.
Дорина оцепенела, словно ее обратили в камень. Она почувствовала, что Максимус тоже замер на мгновение.
Он не ответил Энтони Уэйкли и даже не взглянул на него. Он не сводил глаз с лица Дорины. Когда заиграла музыка, он шагнул к ней и обнял рукой за талию.
— Это наш танец, — сказал он.
И прежде чем джентльмен, которому был обещан этот танец, успел возразить, Максимус увлек ее на середину залы.
Дорина ощущала прикосновение его руки, но не смела взглянуть на него, и даже если бы от этого зависела ее жизнь, она не смогла бы вымолвить ни слова.
Зал был заполнен до отказа, но Максимус Керби ловко провел ее между танцующими, и наконец они оказались в дальнем конце зала, откуда открытые двери вели на веранду.
Он перестал танцевать, взял ее за руку и решительно повлек за собой из зала в сад.
Она хотела воспротивиться, хотела сказать, что не желает идти с ним, но чувствовала себя слабой и беспомощной, понимая в то же время, что, по сути, у нее нет выбора, и она должна подчиниться ему.
Они пошли по скошенной лужайке туда, где их отгородили от любопытных взоров густые цветущие заросли кустарника.
Максимус остановился под фонарем, полускрытым густой листвой.
Он выпустил ее руку и взглянул лицо.
— Леди Дорина! — сказал он, сделав ударение на титуле. — Значит, вы обманули меня и в этом!
— Я выдавала себя за компаньонку Летти, — тихо сказала Дорина, — так как нам казалось, что я окажусь в неловком положении, если будут знать… что я ее сестра.
— В неловком положении?
В его голосе прозвучала презрительная усмешка.
— Значит, вы тоже принимали участие в этом заговоре, пытаясь подсунуть мне в жены глупого капризного ребенка?
— Все было… совсем не так.
— Я теперь отлично вижу, как все произошло, — продолжал он. — Мне понятно, насколько ваш отец хотел заполучить богатого зятя, и как легко я попался в ловушку, которую он мне устроил!
Он произнес это с таким презрение что Дорину охватила нервная дрожь.
— Он не хотел… обманывать вас.
— Вы лжете! Вы снова лжете, и вы, вместе с вашими родителями и сестрой, умудрились поставить меня в дурацкое положение!
— Мне… жаль, — прошептала Дорина, — мне очень жаль, что так… получилось.
— И вы думаете, мне этого достаточно? — спросил Максимус. — Вы выставили меня полным идиотом перед моими друзьями и служащими, сделали всеобщим посмешищем!
Эти слова прозвучали так резко, что Дорина в отчаянии воскликнула:
— Как я могу… вам объяснить? Чем я могу помочь?
Он приблизил к ней лицо, в свете фонаря показавшееся ей жестоким и неумолимым.
— Я скажу вам, что вы можете сделать. Одна дочь графа ничуть не хуже другой. Вы выйдете за меня замуж! Вы приехали в Сингапур, чтобы присутствовать на моей свадьбе. Я не могу допустить, чтобы вы были разочарованы! Вы займете место вашей сестры!
Дорина смотрела на него широко раскрытыми глазами, но была настолько ошеломлена, что смысл его слов не доходил да нее. Он схватил ее и так сильно притянул к себе, что она вскрикнула.
Его грубое прикосновение причинило ей боль, он безжалостно впился губами в ее губы.
Потом он еще крепче прижал ее к себе и его поцелуи изменились, стали настойчивыми, более требовательными.
Она хотела оттолкнуть его, вырваться из его рук.
Но внезапно теплой волной подкатила предательская слабость, и у нее сдавило горло.
Она обмякла в его объятиях и, не в силах бороться, отдалась его поцелуям.
Его губы стали нежнее, и Дорина почувствовала, как ее охватил восторг, равного которому она прежде не испытывала.
Это было волшебное, чарующее ощущение, и ей казалось, что сердце тает у нее в груди.
Наконец, когда ей почудилось, что он собирается отпустить ее, он с неожиданной силой сжал ее нежные, дрожащие губы.
Резкая боль сменилась невероятным, упоительным восторгом; она вся дрожала от охвативших ее чувств.
Это было самое восхитительное ощущение, которое ей довелось испытать в жизни; она пыталась удержать и продлить это мгновение, но Максимус Керби оторвался от ее губ и поднял голову.
Она поняла, что он сейчас заговорит, возможно, станет осыпать ее проклятиями или насмехаться над ней, как делал только что.
Дорина почувствовала, что не в силах вынести его гнева и презрения, его обвинений в обмане после только что пережитых мгновений неземного блаженства.
Вскрикнув, она с неожиданной для себя силой вырвалась из его объятий и, подхватив юбки, побежала через сад так быстро, что ей удалось скрыться прежде, чем он понял, что произошло.
Дорина обогнула бальный зал и по длинному коридору добежала до входной двери.
С трудом переводя дыхание, она остановилась на ступеньках.
— Экипаж, мадам? — спросил лакей.
— Да… пожалуйста, — с трудом выдавила она из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Они толпились вокруг Дорины, глядя на нее с нескрываемым восхищением, что было для нее так внове.
Она смутно понимала, что многие присутствующие женщины были недовольны, но сегодня это не имело значения.
«Это моя лебединая песня, — сказала она себе. — Послезавтра меня уже здесь не будет!»
Присутствовавшие на обеде перешли в бальную залу прежде, чем начали прибывать первые приглашенные на бал гости, и Энтони Уэйкли потребовал, чтобы первый танец принадлежал ему.
Как восхитительно было кружиться в вальсе, сознавая, что она элегантнее всех присутствующих дам. Она почти летала, едва касаясь ногами пола.
Мужчины, не желая уступать друг другу, спешили записать свои имена в ее бальную карточку, и даже когда у нее не осталось ни одного свободного танца, они не переставали толпиться вокруг.
— Поверьте, я уже много лет не видел такой хорошенькой девушки!
— Почему я не встречал вас прежде?
— Вы позволите навестить вас завтра?
— Умоляю, еще один танец!
Она снова и снова отвечала на одни и те же вопросы, но это не утомляло ее, поскольку все происходившее было для нее так ново и непривычно.
Она направилась в столовую поужинать, хотя и не испытывала голода. За обедом она тоже ничего не ела, из-за своих переживаний совершенно утратив аппетит.
Однако она с удовольствием выпила глоток шампанского, и оно помогло ей хоть ненадолго забыть мучившие ее мысли, которые мешали ей наслаждаться сегодняшним успехом.
Было уже поздно, когда она, стоя в окружении молодых людей в ожидании следующего танца, неожиданно посмотрела в дальний конец зала.
Впоследствии она часто думала, что ею руководила интуиция, когда она взглянула в сторону двери и увидела его!
Максимус Керби вошел в зал и показался Дорине самым высоким и широкоплечим из всех присутствовавших здесь мужчин. Рядом с ним все окружающие стали сразу незначительными и малоинтересными.
Он безошибочно направился в ее сторону, словно их притягивала друг к другу некая неведомая сила.
Она стояла, молча глядя на него, и на минуту перестала слышать голоса и смех окружавших ее мужчин. Она с трудом даже осознавала их присутствие.
Когда он подошел ближе, его заметил Энтони Уэйкли.
— Мистер Керби, я так рад, что вы все-таки приехали! — воскликнул он. — Мы были счастливы, что нам удалось уговорить леди Дорину присутствовать на сегодняшнем балу, но нам не хватало вас и леди Летиции.
Дорина оцепенела, словно ее обратили в камень. Она почувствовала, что Максимус тоже замер на мгновение.
Он не ответил Энтони Уэйкли и даже не взглянул на него. Он не сводил глаз с лица Дорины. Когда заиграла музыка, он шагнул к ней и обнял рукой за талию.
— Это наш танец, — сказал он.
И прежде чем джентльмен, которому был обещан этот танец, успел возразить, Максимус увлек ее на середину залы.
Дорина ощущала прикосновение его руки, но не смела взглянуть на него, и даже если бы от этого зависела ее жизнь, она не смогла бы вымолвить ни слова.
Зал был заполнен до отказа, но Максимус Керби ловко провел ее между танцующими, и наконец они оказались в дальнем конце зала, откуда открытые двери вели на веранду.
Он перестал танцевать, взял ее за руку и решительно повлек за собой из зала в сад.
Она хотела воспротивиться, хотела сказать, что не желает идти с ним, но чувствовала себя слабой и беспомощной, понимая в то же время, что, по сути, у нее нет выбора, и она должна подчиниться ему.
Они пошли по скошенной лужайке туда, где их отгородили от любопытных взоров густые цветущие заросли кустарника.
Максимус остановился под фонарем, полускрытым густой листвой.
Он выпустил ее руку и взглянул лицо.
— Леди Дорина! — сказал он, сделав ударение на титуле. — Значит, вы обманули меня и в этом!
— Я выдавала себя за компаньонку Летти, — тихо сказала Дорина, — так как нам казалось, что я окажусь в неловком положении, если будут знать… что я ее сестра.
— В неловком положении?
В его голосе прозвучала презрительная усмешка.
— Значит, вы тоже принимали участие в этом заговоре, пытаясь подсунуть мне в жены глупого капризного ребенка?
— Все было… совсем не так.
— Я теперь отлично вижу, как все произошло, — продолжал он. — Мне понятно, насколько ваш отец хотел заполучить богатого зятя, и как легко я попался в ловушку, которую он мне устроил!
Он произнес это с таким презрение что Дорину охватила нервная дрожь.
— Он не хотел… обманывать вас.
— Вы лжете! Вы снова лжете, и вы, вместе с вашими родителями и сестрой, умудрились поставить меня в дурацкое положение!
— Мне… жаль, — прошептала Дорина, — мне очень жаль, что так… получилось.
— И вы думаете, мне этого достаточно? — спросил Максимус. — Вы выставили меня полным идиотом перед моими друзьями и служащими, сделали всеобщим посмешищем!
Эти слова прозвучали так резко, что Дорина в отчаянии воскликнула:
— Как я могу… вам объяснить? Чем я могу помочь?
Он приблизил к ней лицо, в свете фонаря показавшееся ей жестоким и неумолимым.
— Я скажу вам, что вы можете сделать. Одна дочь графа ничуть не хуже другой. Вы выйдете за меня замуж! Вы приехали в Сингапур, чтобы присутствовать на моей свадьбе. Я не могу допустить, чтобы вы были разочарованы! Вы займете место вашей сестры!
Дорина смотрела на него широко раскрытыми глазами, но была настолько ошеломлена, что смысл его слов не доходил да нее. Он схватил ее и так сильно притянул к себе, что она вскрикнула.
Его грубое прикосновение причинило ей боль, он безжалостно впился губами в ее губы.
Потом он еще крепче прижал ее к себе и его поцелуи изменились, стали настойчивыми, более требовательными.
Она хотела оттолкнуть его, вырваться из его рук.
Но внезапно теплой волной подкатила предательская слабость, и у нее сдавило горло.
Она обмякла в его объятиях и, не в силах бороться, отдалась его поцелуям.
Его губы стали нежнее, и Дорина почувствовала, как ее охватил восторг, равного которому она прежде не испытывала.
Это было волшебное, чарующее ощущение, и ей казалось, что сердце тает у нее в груди.
Наконец, когда ей почудилось, что он собирается отпустить ее, он с неожиданной силой сжал ее нежные, дрожащие губы.
Резкая боль сменилась невероятным, упоительным восторгом; она вся дрожала от охвативших ее чувств.
Это было самое восхитительное ощущение, которое ей довелось испытать в жизни; она пыталась удержать и продлить это мгновение, но Максимус Керби оторвался от ее губ и поднял голову.
Она поняла, что он сейчас заговорит, возможно, станет осыпать ее проклятиями или насмехаться над ней, как делал только что.
Дорина почувствовала, что не в силах вынести его гнева и презрения, его обвинений в обмане после только что пережитых мгновений неземного блаженства.
Вскрикнув, она с неожиданной для себя силой вырвалась из его объятий и, подхватив юбки, побежала через сад так быстро, что ей удалось скрыться прежде, чем он понял, что произошло.
Дорина обогнула бальный зал и по длинному коридору добежала до входной двери.
С трудом переводя дыхание, она остановилась на ступеньках.
— Экипаж, мадам? — спросил лакей.
— Да… пожалуйста, — с трудом выдавила она из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42