— Конечно. Я нисколько не отличаюсь от остальных людей. Я всегда искал любовь, которая так пре красно описана на санскрите, и надеялся, что когда-нибудь Кришна подарит мне женщину моей мечты.
Он почувствовал, что его слова задели ее; несколько мгновений Квинелла сидела молча, а потом ответила:
— Я тоже… мечтала.
— Вы бы не были человеком, — согласился Рекс, — если бы не верили, что однажды сбудутся волшебные сказки вашего детства, и вы найдете своего принца и будете жить счастливо до конца своих дней.
— Это же… только сказка.
— Но так ведь тоже может случиться!
— Мы-то знаем, что… с нами этого уже… не случится.
И, прежде чем он успел что-то ответить, Квинелла добавила:
— То есть это еще может случиться… с вами. По крайней мере леди Барнстэпл говорила…
— Надеюсь, вы понимаете, — перебил он ее, — что мы с вами говорим сейчас не о той любви, о которой рассуждала леди Барнстэпл и о которой постоянно сплетничают светские дамы.
— Вы уверены, что это что-то другое?
— Совершенно уверен! — ответил Рекс. — Ухаживания, ревность — все это только часть отношений между мужчиной и женщиной, всего тень настоящей любви.
Она посмотрела на него испуганными глазами, а он продолжал:
— Это похоже на предгорья Гималаев — они, как вы сами увидите, очень красивы, но, когда попадаешь туда, сразу понимаешь, что там, наверху — на недосягаемой высоте, — нечто более прекрасное: величественные пики, нетронутые снега, — и они манят каждого, кто их видит.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — тихо сказала Квинелла, — но ведь до сих пор никто не покорил самую высокую вершину Гималаев.
— Я использовал это только для сравнения; но чем больше вы читаете, чем больше изучаете человека, тем больше понимаете, что для некоторых невозможное вполне может стать возможным.
По выражению ее лица он понял, что она именно к этому и стремится. Глядя на нее, он подумал, что большинство знакомых ему женщин были вполне удовлетворены предгорьями и не имели никакого желания подниматься выше.
Когда обед завершился, Квинелла поднялась и сказала:
— День сегодня был такой длинный, а вчера мы легли очень поздно. Наверное, нам стоило бы сегодня разойтись пораньше.
— Мне еще кое-что нужно сделать, — ответил Рекс, — но вам я желаю хорошо выспаться.
— Я обычно так и делаю в поезде, — ответила Квинелла. — Перестук колес навевает сои.
— Тогда спокойной ночи, Квинелла. Надеюсь, завтра вам будет так же интересно, как и сегодня.
— Я уверена в этом.
Прекрасно сохраняя равновесие, она прошла через дверь, ведущую в ее спальню.
Рекс посмотрел ей вслед. И открывая свой портфель с документами, он подумал, что ему сейчас будет очень трудно сразу перейти к бумагам, которые требовали его неотложного внимания.
Да, она, несомненно, изменилась: это уже не т замкнутая холодная женщина, на которой он женился и которая вся напрягалась от страха и ненависти всякий раз, как он к ней приближался.
Сегодня вечером Квинелла разговаривала с ним совершенно спокойно, и у него было чувство, хоть он и не был в этом до конца уверен, что, когда они говорили о любви, эта тема уже не вызвала у нее привычного отвращения, связанного с воспоминанием о принце.
Может быть, она стала немного забывать его, а может, ужас, возбужденный в ней этим животным, стал понемногу отступать.
Рекс был уверен, что если что-то и могло способствовать ее освобождению от кошмара, то это, несомненно, была Индия.
Странно, но Квинелла, оказывается, думала о своей неразрывной духовной связи со страной, столь близкой ему.
Скажи ему об этом любая другая женщина — и он заподозрил бы ее в намерении специально привлечь к себе его внимание или, что было бы еще более хитро, польстить ему.
Квинелла же говорила с ним так, что у него не оставалось сомнений в ее искренности.
В отличие от Китти и других женщин, бывших с ним в близких отношениях, она никогда не делала ни малейших усилий привлечь к себе его интерес.
«Какие бы чувства она ко мне ни питала, — подумал он, — мне она кажется хоть и непонятным до конца, но очень интересным, необычным человеком — не столько как женщина, сколько просто как человеческое существо».
В своем купе Квинелла попросила служанку помочь ей раздеться и надела тончайшую муслиновую ночную сорочку с кружевными вставками.
Но как бы ни была легка эта ткань, она не спасала ее от нестерпимой жары и духоты вагона. Совершенно бесполезным казался непрерывно работающий электрический вентилятор.
Квинелла с сочувствием подумала о пассажирах, едущих третьим классом: упакованные как сардины в банке, они, наверное, едва могли дышать, не говоря уже о том, чтобы спать.
«Человек никогда не ценит того, что уже имеет», — вспомнила она слова своего отца.
И, ложась в свою постель, опираясь спиной на мягкие подушки, она почувствовала, какое это на самом деле огромное удобство.
Она включила лампу и обложилась со всех сторон своими любимыми книгами.
У нее накопилось уже множество вопросов, которые ей хотелось бы задать Рексу, но она боялась надоедать ему, ведь он и так потратил на нее столько времени, обучая урду, пока они плыли в Индию.
Жаль, но теперь, наверное, занятия языком закончатся, а ведь из всех ее прежних учителей, которых было немало, ему одному удавалось превращать занятия в увлекательные беседы.
Кроме того, Рекс всегда вносил в каждый урок что-то свое, личное, и это всегда запоминалось.
Вечерами она старалась припомнить все их разговоры на уроках, и из-за того, что он был ее учителем и рассказывал ей именно то, о чем она так страстно хотела узнать, она перестала бояться его как мужчину.
«Папа, наверное, сказал бы, что мне повезло с замужеством», — пришло вдруг ей в голову.
На какой-то момент она снова с ужасом вспомнила о принце, и его искаженное лицо вновь возникло перед ней в полумраке купе.
Но тут же Кришна, бог любви, пришел ей на помощь: ей показалось, что он здесь, рядом!
Она ясно увидела его грациозную фигуру, необыкновенно выразительные руки, держащие флейту, улыбающиеся губы.
Кришна, бог любви!
И почти бессознательно она обратилась к волшебному видению с мольбой:
— Кришна, дай мне любовь. Бог Кришна, дай мне любовь!
Квинелла проснулась оттого, что поезд с грохотом въехал на станцию, и на платформе началась обычная суета, которую она уже много раз слышала.
Ее служанка опустила черные шторы, но Квинелла знала, что в тот момент, когда поезд остановился, солдаты сопровождающей их охраны встали напротив купе ее и Рекса. Крики за окном, казалось, усилились, и ей показалось, что среди общего шума выделялись несколько голосов, кричавших громче остальных. Ей захотелось выглянуть в окно, но, зная, что поднимать черную штору было бы неосторожно, она поднялась с постели и перешла на другую сторону вагона. На ходу поезда было невозможно открыть окна из-за пыли, которая мгновенно покрыла бы все в вагоне толстым слоем. Но сейчас ничего не мешало ей хотя бы несколько минут подышать свежим воздухом, а не той душной смесью, которая бесконечно взбалтывалась внутри вагона электрическим вентилятором.
Квинелла подняла штору и открыла сначала сетку, а потом застекленное окно. Она увидела пути а за ними другую платформу, где не было никакой суматохи, а только лежали горы багажа и темные неподвижные фигуры, похожие на свернутые ковры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37