– Видит бог, миледи, вы будете выглядеть в нем как сама весна. Я говорю чистую правду.
Каре было очень любопытно узнать, что происходит в доме ее дяди на Гросвенор-сквер, поэтому девушка очень обрадовалась, когда лакей доложил, что ее пришла повидать Эмили.
– Может быть, это слишком дерзко с моей стороны, сударыня, – произнесла, запинаясь, горничная, – но я очень беспокоилась о вас с тех пор, как вы покинули дом своего дяди. Хозяин был в ярости, он буквально рвал и метал, пока Тим не сказал ему, что видел, как вы залезли в экипаж, стоящий возле Карлтон-хауза.
– Так это Тим увидел меня! – воскликнула Кара.
Тим прислуживал при кухне, Кара всегда считала его противным и даже не вполне нормальным.
Он умел быть хитрым, когда это могло принести ему выгоду, но слуги не любили Тима, потому что он был злобным мальчишкой и часто рассказывал о них герцогу всякие небылицы.
– Да, это был Тим, – подтвердила Эмили. – Он всегда бегает к Карлтон-хаузу смотреть, как приезжают и уезжают гости Его Высочества принца-регента. Интересно, зачем ему это надо?
Кара была рада, что узнала наконец, кто выследил ее.
Иногда девушка проводила ночи без сна, размышляя, как могло так случиться, что она привлекла чье-то внимание, когда садилась в экипаж маркиза. Ей казалось, что она была крайне осторожна и ее никто не видел.
Хотя у Кары время от времени по-прежнему мелькали мысли о побеге, на этот раз от маркиза, множество приятных и интересных дел все-таки заслоняли их. Так, например, ей очень понравилось выбирать наряды, шляпки, накидки и прочие вещи, необходимые для замужней леди.
Ей также было приятно общаться с маркизом и его другом лордом Хэнскетом – мужчинами, которые столь разительно отличались от ее дяди и его приятелей.
Она почти не оставалась наедине со своим мужем, кроме того раза, когда, надев присланное от портнихи платье, спустилась в кабинет, где он писал письма, чтобы показаться в новом наряде.
Когда маркиз бывал дома, он почти все время работал в своем кабинете.
Постепенно Кара поняла, что Айво играет не последнюю роль в палате лордов и постоянно выступает в качестве советчика при короле.
Его Величество медленно, но верно поправлялся после воспаления легких. Он очень хотел присутствовать на похоронах отца, но доктора строго запретили ему это.
Король уступил им и остался в замке, но настоял на том, чтобы рядом с ним был маркиз Брум.
Теперь, когда болезнь отпустила короля, он все время беспокоился о своей жене – буквально не мог говорить ни о чем другом. Маркиз выслушал множество подробностей беспутного поведения королевы в Европе.
Ему также приходилось помогать Его Величеству в составлении длинных меморандумов и обращений, которые составлял король в надежде, что когда-нибудь сумеет развестись с неверной женой.
Все это было так грустно, и всякий раз, возвращаясь домой, маркиз ловил себя на мысли, что Кара, слава богу, оказалась совсем не такой, как он опасался.
Как заметил Айво еще при первой встрече, Кара была весьма сообразительна, остроумна и прекрасно владела искусством поддерживать беседу, что приводило в восторг Генри Хэнскета.
– Одно из несомненных достоинств твоей жены, Айво, – сказал он как-то маркизу, когда они остались наедине, – в том, что она никогда не наскучит тебе, как это было с твоими многочисленными любовницами.
– Почему ты говоришь об этом? – подозрительно спросил маркиз.
– У нее оригинальное мышление и весьма своеобразная манера высказывать свои мысли, – ответил лорд Хэнскет. – Я знаю очень мало подобных женщин, особенно среди молодых леди.
Маркиз вынужден был признать правоту друга, но он по-прежнему с негодованием вспоминал о том, как герцог Мэтлок принудил его к браку путем шантажа, и приходил в ярость при мысли, что насильственно связан с Карой.
В то же время Айво не мог не признать, что в те вечера, когда они обедали втроем с Карой и Генри и девушка прекрасно вела разговор, а когда нужно было, была хорошим слушателем, он любовался своей женой, гордился ею и, пожалуй, готов был забыть о том, что она – племянница герцога Мэтлока.
Для Кары это был опыт, которого она никогда не имела раньше и который – она вынуждена была признать это – серьезно уменьшил ее страх перед мужчинами.
Двор был в трауре, не давали никаких балов, не устраивали приемов. Маркиз сказал, что это расценили как нарушение этикета, если бы Кара начала принимать его друзей до того, как ее официально представят лондонскому свету. Айво не сомневался, что это станет событием сезона.
Кара понимала, что должна выглядеть безукоризненно на своем первом приеме, ибо маркиз собирался показать всем, что в их браке не было ничего странного, просто они держали все в тайне, пока не оправится от болезни король.
«Но все же, – говорила себе Кара, – он, наверное, стыдится меня. Ведь я – совсем не такая девушка, какую он взял бы в жены, если бы у него было право выбора».
Так же, как миссис Пил из Брума, экономка и все слуги лондонского дома маркиза на Парк-лейн говорили о своем хозяине как о самом господе боге.
Большинство слуг знали маркиза еще ребенком и обожали рассказывать истории о его успехах в Оксфорде и в армии.
Они готовы были пересказать Каре каждый день жизни Айво, так как были уверены, что она влюблена без памяти в своего мужа и с удовольствием услышит забавные истории о его детстве и юности.
Невозможно было видеть такое восхищение и оставаться равнодушной к вниманию верных слуг, это было бы не только невежливо, но и жестоко.
И вскоре Кара поймала себя на том, что видит теперь маркиза немного в ином свете, чем раньше.
…Секретарь Айво, мистер Кертис, рассказал ей, какую важную роль играет маркиз в политическом мире, с ним даже советуются члены кабинета и сам премьер-министр.
– Они приходят в этот дом? – спросила Кара, подумав про себя, что было бы очень интересно увидеть премьер-министра и лорда Каслероя, которого назначили министром иностранных дел.
– Иногда приходят, – подтвердил Кертис, – но чаще всего они встречаются в доме лорда Хэрроуби на Гросвенор-сквер.
– Я знаю этот дом! – воскликнула Кара. – Это рядом с домом моего дяди. Он живет в доме сорок три, а лорд Хэрроуби – в номере сорок четыре.
– Точно так, – подтвердил мистер Кертис. – Именно в этот дом посланец герцога Веллингтона принес двадцать первого июня пятнадцатого года весть о победе при Ватерлоо. Он ворвался в столовую в разгар обеда, чтобы передать пакет лорду Бэтхерсту, который руководил тогда военным министерством.
– Как это чудесно! – воскликнула Кара. – Хотелось бы мне быть там в этот момент!
– Боюсь, что это невозможно. Леди не участвуют в подобных обедах, – улыбнулся в ответ мистер Кертис.
– По-моему, это несправедливо, что все удовольствия достаются на долю мужчин, – пожаловалась Кара, и Кертис рассмеялся уже во весь голос.
Как жаль, что, живя с дядей, Кара не знала о тех замечательных обедах, что происходят в соседнем доме.
– У лорда Хэрроуби, что живет рядом с моим дядей, не было в последнее время гостей? – спросила она у Эмили.
– Не знаю, миледи, – ответила горничная, – но могла бы это выяснить, если вам угодно.
– Как же ты это выяснишь? – удивилась Кара.
Эмили вдруг смутилась.
– Понимаете, миледи, – потупясь, сказала она, – так уж случилось, что один из лакеев его светлости ухаживает за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34