Посуда –
самоубирающаяся.
Поел –
и вон!
Подносит
к уху
радиофон.
Буркнул,
детишек лаская:
Дайте Чухломскую!
Коммуна Чухломская?..
Прошу –
Иванова Десятого! –
– Которого?
Бритого? –
– Нет.
Усатого!..
– Как поживаешь?
Добрый день.
– Да вот –
только
вылетел за плетень.
Пасу стадо.
А что надо? –
– Как что?!
Давно больно
не видались.
Залетай
на матч авиабольный. –
– Ладно!
Еще с часок
попасу
и спланирую
в шестом часу.
Может, опоздаю…
Думаю – не слишком.
Деревня
поручила
маленькое делишко.
Хлеба –
жарою мучимы,
так я
управляю
искусственными тучами.
Надо
сделать дождь,
да чтоб – без града.
До свидания! –
Занятия.
Теперь –
поучимся.
Гражданин
в минуту
подлетает
к Высшему
сметанному институту.
Сопоставляя
новейшие
технические данные,
изучает
в лаборатории
дела сметанные…
У нас пока –
различные категории занятий.
Скажем –
грузят чернорабочие,
а поэзия –
для духовной знати.
А тогда
не будет
более почетных
и менее…
И сапожники,
и молочницы –
все гении.
* * *
Игра.
Через час –
дома.
Oтдых.
Смена.
Вместо блузы –
костюм спортсмена.
В гоночной,
всякого ветра чище,
прет,
захватив
большой мячище.
Небо –
в самолетах юрких.
Фигуры взрослых,
детей фигурки.
И старики
повылезли,
забыв апатию.
Красные – на желтых.
Партия – на партию.
Подбросят
мяч
с высотищи
с этакой,
а ты подлетай,
подхватывай сеткой.
Откровенно говоря,
футбол –
тоска.
Занятие
разве что –
для лошадиной расы.
А здесь –
хорошо!
Башмаки – не истаскать.
Нос
тебе
мячом не расквасят.
Все кувыркаются –
надо,
нет ли;
скользят на хвост,
наматывают петли.
Наконец
один
промахнется сачком.
Тогда:
– Ур-р-р-а!
Выиграли очко! –
Вверх,
вниз,
вперед,
назад, –
перекувырнутся
и опять скользят.
Ни вздоха запыханного,
ни кислой мины –
будто
не ответственные работники,
а – дельфины.
Если дождь налетает
с ветром в паре –
подымутся
над тучами
и дальше шпарят.
Стемнеет,
а игры бросить
лень;
догонят солнце,
и – снова день.
Наконец
устал
от подбрасывания,
от лова.
Снизился
и влетел
в окно столовой.
Кнопка.
Нажимает.
Стол чайный.
Сын рассказывает:
– Сегодня
случайно
крыло поломал.
Пересел к Петьке,
а то б
опоздал
на урок арифметики.
Освободились на час
(урока нету),
полетели
с Петькой
ловить комету.
Б-о-о-о-льшущая!
С версту – рост.
Еле
вдвоем
удержали за хвост.
А потом
выбросили –
большая больно.
В школу
кометы таскать
не позволено. –
Сестра:
– Сегодня
от ветра
скатился клубок
с трех тысяч метров.
Пришлось снизиться –
нитку наматывать.
Аж вся
от ветра
стала лохматовая. –
А младший
весь
в работу вник.
Сидит
и записывает в дневник:
"Сегодня
в школе –
практический урок.
Решали –
нет
или есть бог.
По-нашему –
религия опиум.
Осматривали образ –
богову копию.
А потом
с учителем
полетели по небесам.
Убеждайся – сам!
Небо осмотрели
и внутри
и наружно.
Никаких богов,
ни ангелов
не обнаружено".
А папаше,
чтоб не пропал
ни единый миг,
радио
выбубнивает
страницы книг…
Вечер.
Звонок.
– Алло!
Не разбираю имя я…
А!
Это ты!
Привет, любимая!
Еду!
Немедленно!
В пять минут
небо перемахну
во всю длину.
В такую погоду
прекрасно едется.
Жди
у облака –
под Большой Медведицей.
До свидания! –
Сел,
и попятились
площади,
здания…
Щека – к щеке,
к талии – талией, –
небо
раза три облетали.
По млечным путям
за кометной кривизной,
а сзади –
жеребенком –
аэроплан привязной.
Простор!
Тебе –
не Петровский парк,
где все
протерто
задами парок.
На ходу
рассказывает
бывшее
в двадцать пятом году.
– Сегодня
слушал
радиокнижки.
Да…
это были
не дни, а днишки.
Найдешь комнатенку,
и то – не мед.
В домком давай,
фининспектору данные.
А тут – благодать!
Простор –
не жмет.
Мироздание!
Возьмем – наудачу.
Тогда
весной
тащились на дачу.
Ездили
по железной дороге.
Пыхтят
и ползут понемножку.
Все равно,
что ласточку
поставить на ноги,
чтоб шла,
ступая
с ножки на ножку.
Свернуть,
пойти по лесу –
нельзя!
Соблюдай рельсу.
А то еще
в древнее время
были
так называемые
автомобили.
Тоже –
мое почтеньице –
способ сообщеньица!
По воздуху –
нельзя.
По воде –
не может.
Через лес –
нельзя.
Через дом –
тоже.
Ну, скажите,
это машина разве?
Шины лопаются,
неприятностей –
масса.
Даже
на фонарь
не мог взлазить.
Сейчас же –
ломался.
Теперь захочу –
и в сторону ринусь.
А разве –
езда с паровозом!
Примус!
Теперь
приставил
крыло и колеса
да вместе с домом
взял
и понесся.
А захотелось
остановиться –
вот тебе – Винница,
вот тебе – Ницца.
Больным
во время оное
прописывались
солнечные ванны.
Днем
и то,
сложивши ручки –
жди,
чтобы вылез
луч из-за тучки.
А нынче
лети
хоть с самого полюса.
Грейся!
Пользуйся!.. –
Любимой
дни ушедшие мнятся.
А под ними
города,
селения
проносятся
в иллюминации –
ежедневные увеселения!
Радиостанция
Урала
на всю
на Сибирь
концерты орала.
Шаля,
такие ноты наляпаны,
что с зависти
лопнули б
все Шаляпины.
А дальше
в кинематографическом раже
по облакам –
верстовые миражи.
Это тебе
не «Художественный»
да «Арс»,
где в тесных стенках –
партер да ярус.
От земли
до самого Марса
становись,
хоть партером,
хоть ярусом.
Наконец –
в грядущем
и это станется –
прямо
по небу
разводят танцы.
Не топоча,
не вздымая пыль,
грациозно
выгибая крылья,
наяривают
фантастическую кадриль.
А в радио –
буря кадрилья.
Вокруг
миллионы
летающих столиков.
Пей и прохлаждайся –
позвони только.
Безалкогольное.
От сапожника
и до портного –
никто
не выносит
и запаха спиртного.
Больному –
рюмка норма,
и то
принимает
под хлороформом.
Никого
не мутит
никакая строфа.
Не жизнь,
а – лафа!
Сообщаю это
к прискорбию
товарищей поэтов.
Не то что нынче –
тысячами
высыпят
на стихи,
от которых дурно.
А тут –
хорошо!
Ни диспута,
ни заседания ни одного –
культурно!
Полдвенадцатого.
Радио проорал:
– Граждане!
Напоминаю –
спать пора! –
От быстроты
засвистевши аж,
прямо
с суматохи бальной
гражданин,
завернув
крутой вираж,
влетает
в окно спальной.
Слез с самолета.
Кнопка.
Троньте!
Самолет сложился
и – в угол,
как зонтик.
Разделся.
В мембрану –
три слова:
– Завтра
разбудить
в полвосьмого! –
Повернулся
на бок
довольный гражданин,
зевнул
и закрыл веки.
Так
проводил
свои дни
гражданин
в XXX веке.

III
ПРИЗЫВ.
Крылатых
дней
далека дата.
Нескоро
в радости
крикнем:
– Вот они! –
Но я –
грядущих дней агитатор –
к ним
хоть на шаг
подвожу сегодня.
Чтоб вам
уподобиться
детям птичьим,
в гондолу
в уютную
сев, –
огнем вам
в глаза
ежедневно тычем
буквы –
О. Д. В. Ф.
Чтоб в будущий
яркий,
радостный час вы
носились
в небе любом –
сейчас
летуны
разбиваются насмерть,
в Ходынку
вплющившись лбом.
Чтоб в будущем
веке
жизнь человечья
ракетой
неслась в небеса –
и я,
уставая
из вечера в вечер,
вот эти
строки
писал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120