Бел-Тран, у которого случился приступ крапивной лихорадки, обещал прислушаться к совету Нефрет, последить за своей ослабленной печенью и начать вести более здоровый образ жизни. Тем более что рана на ноге все не заживала и часто мокла.
– Пейте больше воды, – советовала она, – и попросите вашего будущего лекаря выписать вам дренирующие средства. Ваши почки не справляются.
– Когда-нибудь у меня, возможно, будет время заниматься собой. Но сегодня казначейство ставит передо мной массу проблем, которые необходимо решать срочно, не забывая при этом ни интересов государства, ни нужд людей.
Слова Бел-Трана прервало появление его сына. Мальчик обвинил сестру в том, что она стащила у него кисточку, которой он учился выводить красивые иероглифы, чтобы быть таким же богатым, как папа. Рыжая девчушка, возмущенная обвинениями, пусть и справедливыми, отвесила брату оплеуху и расплакалась. Силкет, как заботливая мать, увела детей, постаравшись положить конец ссоре.
– Теперь вы видите, Пазаир, как нам нужен судья!
– Боюсь, следствие будет очень сложным.
– Вы выглядите спокойным, я бы сказал, даже счастливым, – удивился Бел-Тран.
– Это видимость: не будь Нефрет, я бы впал в самое черное отчаяние. Амнистия похоронила все мои надежды увидеть торжество справедливости.
– Остаться один на один с Денесом мне тоже не улыбается. Боюсь, что при другом старшем судье между нами начнутся конфликты.
– Положитесь на визиря Баги; слабого человека он на этот пост не назначит.
– Поговаривают, что он тоже собирается подать в отставку.
– Решение фараона произвело на него такое же впечатление, как и на меня, а здоровье у него отнюдь не железное. И все же почему Рамсес это сделал?
– Видимо, он верит в могущество милосердия.
– Но от подобных шагов его популярность может пострадать, – заметил Пазаир. – Народ опасается, что его магическая сила иссякла, и он теряет контакт с небесами. Выпустить на волю преступников недостойно правителя.
– Но до сих пор его правление было безупречным.
– Вы принимаете и оправдываете его решение?
– Фараон видит дальше, чем простые смертные.
– До амнистии я тоже так думал.
– Подумайте еще раз, Пазаир; государство нуждается и в вас, и в вашей супруге.
– Боюсь, что я не менее упряма, чем мой муж, – пошутила Нефрет.
– Какие аргументы нужны, чтобы вас убедить?
– Восстановить справедливость.
Бел-Тран наполнил кубки свежим вином.
– После моего отъезда не прекращайте, пожалуйста, поисков, – попросил Пазаир. – Я говорю о Сути. Кем будет вам помогать.
– Я обращусь в судебные инстанции. Но не разумнее было бы и вам остаться в Мемфисе, чтобы мы могли действовать вместе? Репутация Нефрет так прочна, что клиентура ей обеспечена.
– Мои финансовые возможности очень ограничены, и вы вскоре пожалели бы, что так обременили себя.
– Каковы ваши планы?
– Устроиться в каком-нибудь селении недалеко от Фив, на западном берегу Нила.
Уложив детей спать, Силкет вернулась и застала последние слова Нефрет.
– Откажитесь от этой затеи, прошу вас! Как вы можете покинуть ваших больных?
– В Мемфисе достаточно прекрасных лекарей.
– Но вы – мой лекарь, которого я не на кого не променяю.
– Между нами, – серьезно сказал Бел-Тран, – не должно быть никаких счетов материального свойства. Каковы бы ни были ваши потребности, мы с удовольствием поможем вам.
– Мы вам очень признательны, но я больше не могу занимать высоких постов в государстве. Мои идеалы попраны; и единственное, чего я хотел бы сегодня, – жить частной жизнью. Земля и животные – вот единственная правда; я надеюсь, что благодаря Нефрет сумерки не будут безысходно черны.
Эти слова были выстраданы, и после них спорить было бесполезно. Обе семейные пары любовались красотой сада, изяществом клумб, наслаждались качеством поданных за ужином блюд, отодвигая от себя мысли о том, что принесет с собой завтрашний день.
* * *
– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил Денес супругу, лежавшую на подушках.
– Отлично.
– Что сказал лекарь?
– Ничего, потому что я здорова.
– Я не понимаю…
– Знаешь басню о льве и крысе? Хищник поймал грызуна и собрался его сожрать. Но жертва взмолилась о пощаде: я такая маленькая, ты мной не наешься. А я тебе еще пригожусь. Лев проявил милосердие. Некоторое время спустя охотники заманили льва в сети, крыса перегрызла их, освободила хищника и вцепилась ему в гриву.
– Эту сказку знает любой школьник.
– Ты должен был вспомнить ее, когда изменял мне с госпожой Тапени.
Массивное лицо судовладельца исказила гримаса.
– Что ты придумываешь?
Нанефер с надменным видом поднялась с ложа. Ее душило холодное бешенство.
– Эта шлюха была твоей любовницей и теперь ведет себя как крыса из басни. Но она еще и охотник! Только она может освободить тебя от сетей, в которые сама же и заманила. Шантажистка! Вот к чему привело нас твое распутство!
– Ты преувеличиваешь.
– Нисколько, мой дорогой супруг. Хорошая репутация стоит дорого. У твоей любовницы длинный язык, и она легко может разрушить наше положение в обществе.
– Я заставлю ее молчать.
– Ты ее недооцениваешь. Лучше ей дать то, что она хочет, или мы превратимся во всеобщее посмешище.
Денес нервно вышагивал по комнате.
– Ты забыл, мой любимый, что супружеская неверность – серьезное преступление и даже настоящий порок, который карается по закону.
– Это не более чем легкий проступок.
– Сколько раз ты с ней встречался?
– Ты бредишь.
– Благородная дама рядом с тобой на приемах и более молодая в твоей постели! Не слишком ли, Денес? Я требую развода.
– Ты с ума сошла!
– Напротив, я разумна как никогда. Наше жилье останется мне, это была моя собственность, мое приданое. И земля тоже. И поскольку супружеская неверность на твоей совести, суд приговорит тебя к выплате средств на мое содержание. И вдобавок оштрафует.
Судовладелец стиснул зубы:
– Эти шутки не смешны.
– Твое будущее выглядит довольно мрачно, дорогой мой.
– Ты не имеешь права разрушать наше существование; разве мы плохо жили все эти годы? Ты пожалеешь об этом, когда остынешь. Нас слишком многое связывает.
– Это ты все разрушил. Развод – единственный выход.
– Ты представляешь себе, какой будет скандал?
– Пусть лучше так, чем стать посмешищем. И скандал ударит по тебе, а не по мне; я же, напротив, буду выглядеть жертвой.
– Это бессмысленная затея. Прости меня, и пусть все останется по-прежнему.
– Ты унизил меня, Денес.
– Я этого не хотел, ты же знаешь. Мы слишком тесно связаны, дорогая; если ты разоришь меня, то и для тебя это будет началом конца, наши дела так тесно переплетены, что разрыв невозможен.
– Наши дела известны мне лучше тебя. Ты красуешься, а работаю я.
– Не забывай, что у меня прекрасные перспективы. Разве ты не хочешь разделить их со мной?
– Говори яснее.
– Над нами пронеслась буря, моя милая; в какой семье их не бывает?
– Я полагала, что буду избавлена от подобных неурядиц.
– Предлагаю заключить перемирие, чтобы обдумать все как следует. Поспешность только навредит. Такой хищник, как Тапени, была бы слишком рада разрушить то, что мы возводили с таким трудом.
– Говорить с ней будешь ты.
– А я хотел просить об этом тебя.
* * *
Северный Ветер уже поднялся на борт судна, отправлявшего в Фивы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85