Понедельник, 26 августа. Утро провели в Линкольн-парке, общаясь с йиппи. Жан Жене сказал все что думает об Америке и Чикаго.
- Мечтаю, чтобы этот город поскорее сгнил. Мечтаю, чтобы опустевшие улицы заросли сорняками.
Может, долго ждать не придется. Всюду полицейские в синих шлемах и черных зеркальных очках напряженные и угрюмые. Один из них подкатывает ко мне, когда я записываю, и говорит: "Зря тратите кинопленку".
Разумеется, по звуковой дорожке можно восстановить изображение, так что магнитофон немногим отличается от камеры.
Другой вещает мне прямо в ухо:
- И они еще говорят о жестокости. Да что они видели!
Легавые знают, что в этом шоу у них главная роль и они еще сыграют ее в "Хилтоне".
Вечер понедельника в конференц-зале. Брусчатка улиц запах угольного газа и скотного двора. Негде припарковаться. Выбегают какие-то люди вопя:
- Здесь нельзя парковать! Я вызову полицию! Они отволокут машину!
Минуем бесчисленные полицейские кордоны показываем пропуска, наконец пробиваемся внутрь. Жестяной привкус ярмарок и грошовых аркад без аттракционов. Зазывалы на месте но нет уродов нет цирковых номеров нет американских горок.
Вверх к Линкольн-парку где полицейские бесстрастно лупят дубинками йиппи репортеров и зевак. В конце концов, невинных зевак не бывает. Чего они сюда пришли? Худший человеческий грех - родиться.
Вторник 27 августа: все говорят только о йиппи. Мне уже осточертела конференция несмешной фарс с колючей проволокой и легавыми повсюду довольно ерунды.
Жан Жене говорит: "Пора писателям поддержать молодежное восстание не только словами, но и делом".
Пора каждому писателю отвечать за свои слова.
Линкольн-парк вечер вторника: йиппи собрались в центре парка. Костры, крест, демонстранты поют "Боевой гимн республики".
Мечом посылая молнии Господь спускается с неба.
- Намочи платок и прижми к лицу... Не три глаза.
Он попирает пажити где зреют гроздья гнева.
- Не паникуй сиди на месте.
Трубный зов раздается, созывая на битву.
- Или сиди или вали отсюда.
Я поднимаю глаза и вижу нечто напоминающее танковый батальон времен Первой Мировой надвигающийся на молодежную демонстрацию и говорю: "Что с тобой Мартин уже словил кайф?"
Он бросает на меня взгляд: "Держись, незнакомец". Из 1910 года появляются древние проржавевшие полицейские отряды я бегу через Линкольн-парк всюду извергаются баллоны со слезоточивым газом. Оборачиваюсь, сцена похожа на газовую атаку 1917 года из киноархива. Я добираюсь до вестибюля отеля "Линкольн", где врачи помогают жертвам газовой атаки. Фотограф из "Лайф-Тайм" лежит на скамейке, врачи промывают ему глаза. Вскоре он приходит в себя и начинает фотографировать все вокруг. На улице легавые мечутся как возбужденные коты.
Среда 28 августа: митинг в Грант-парке, собирают демонстрацию к Амфитеатру. Меня впечатляет, как хорошо все организовано. Многие распорядители в крепких шлемах и синих формах. Их трудно отличить от полицейских. Ясно, что у йиппи появляется своя форма - крепкий шлем, накладки на плечах и алюминиевые гульфики. Я оказался во второй шеренге ненасильственной демонстрации чувствую себя не в своей тарелке, потому что ненасилие - не моя программа. Медленно выстраиваемся следуя указаниям, которые выкрикивают в мегафоны распорядители.
- Встаньте теснее... Расстояние между шеренгами пять футов... Эй там сзади не надо курить эту штуку... Сохраняйте хладнокровие... Это ненасильственная демонстрация... Вы можете получить тряпки против слезоточивого газа у медиков...
Мы приближаемся к крепкой шеренге легавых и распорядители начинают переговоры с полицейскими. На одно страшное мгновение у меня возникает мысль, что они позволят нам прошагать чертовых пять миль, а я стер ноги пока ходил пешком во время забастовки таксистов. Но нет. Идти нам не позволят. А поскольку демонстрация ненасильственная на каждого демонстранта пять накачанных полицейских тут без бульдозеров не пройти. Я иду по парку записываю на магнитофон и прослушиваю пленку, чудесный тихий вечер и легкий туман у озера молодежь промывает глаза от слезоточивого газа. Суета у моста где расположились свиньи-легавые и национальные гвардейцы, точно Горацио, только их куда больше.
Возвращаемся в зал заседаний им не нравится как мы выглядим хотя наши электронные карточки в порядке так что они вызывают для проверки человека из Службы Безопасности. В конце концов мы проходим внутрь и я прослушиваю записи сделанные в Грант-парке и курю с Хамфри чтобы убить время пока они подводят итоги голосования по идиотскому и очевидному вопросу.
То что случилось ночью в среду когда сторожевые собаки опять сорвались с цепи уже история.
Я говорил что чикагская полиция это пережиток 1910 годов, в каком-то смысле так и есть. Дейли и его власть держащаяся на грубой силе - явный пережиток тюремной политики начала века. Они анахронизм и сами это знают. Думаю, в этом причина шокирующей жестокости их поведения. Жан Жене, у которого серьезный опыт общения с полицией, говорит, что никогда не видел такого выражения на человеческих лицах. А что призраки легавых вопят от Чикаго до Берлина, от Мехико до Парижа? "Мы НАСТОЯЩИЕ НАСТОЯЩИЕ НАСТОЯЩИЕ!! НАСТОЯЩИЕ, как эта ДУБИНКА!". Смутно, по-звериному, они чувствуют, что реальность ускользает от них. Где старые полицейские времена, Клэнси? Грызешь яблоко вертишь дубинкой облака летят над твоей головой. Где те люди которых ты засадил и они потом пришли благодарить тебя выйдя на волю? Где золотые часы что подарил тебе шеф когда ты раскрыл дело Нортона? А где твои голубки Клэнси? Ты обожал белых голубков-стукачей помнишь с каким наслаждением ты целовался с ними мягкими и злыми как лицо твоего братца-священника налакавшегося виски? Пора отдать полицейскую форму еврейчику который отметит ее в своем гроссбухе. После пятницы ты уже не понадобишься.
Молодежное восстание это международный феномен, невиданный в мировой истории. Я не верю, что они успокоятся и к тридцати годам станут чиновниками, как хотелось бы думать истеблишменту. Миллионам молодых людей по всему миру надоела бессмысленная неправедная власть основанная на хуйне. Вот пять вопросов на которые должна ответить любая политическая сила в Америке но не пустой болтовней, а коренными переменами.
1. Вьетнам. Помнится, там довольно долго крутились французы но в конце концов вынуждены были уйти, чтобы потом повторить ту же ошибку в Алжире. История доказывает, что выиграть эту войну невозможно. Возможно, ее и не хотят выиграть, а просто используют как провокационный предлог для войны с Красным Китаем. Кажется, есть люди, которые видят единственное решение: взорвать все к чертям и начать снова. Такое уже случалось прежде, то что мы называем историей существует уже 10 000 лет, а человек-актер существует на этой сцене примерно 500 000 лет так что же он делал незамеченный 480 000 лет? Если за десять тысяч лет мы от каменных топоров добрались до ядерного оружия, подобное могло случиться и прежде. Брайон Гайсин выдвинул теорию, что ядерная катастрофа, случившаяся там, где теперь находится пустыня Гоби, уничтожила цивилизацию, породившую эту катастрофу, и в результате появились "уроды-альбиносы", то есть белая раса. В любом случае, если мы не хотим, чтобы такое повторилось, Америка должна убраться из Вьетнама и немедленно заключить соглашение с Красным Китаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29