Это было то, что они стремились позабыть как можно скорее. Так что никто в округе толком не знал, где находится запретная зона.
Члены Совета знали о Стражах, но относились к ним насмешливо. Они были уверены, что Мартин надежно блокировал вход, если такой вход вообще существовал. Тем не менее, они послали агентов уничтожить Стражей и захватить землю. Трем Стражам удалось спастись, и агенты не нашли никаких следов входа.
Члены Совета, в конце концов, потеряли интерес к так называемому Музею Утраченных Видов, некоторые даже предположили, что музей был порождением затуманенного наркотиками рассудка покойного капитана Миссьона. В любом случае, у них были куда более неотложные дела: международный конфликт на беспрецедентном уровне. Компьютеры Совета определили, что распря затянется на пятьдесят-сто лет. Необходимо заглядывать вперед — по меньшей мере, на такой срок.
Чтобы отвлечь внимание от своей вины за перенаселение, истощение ресурсов, уничтожение лесов, катастрофическое загрязнение воды, земли и неба они развязали войну против наркотиков. Они изобрели предлог, чтобы создать международный полицейский аппарат, призванный подавить инакомыслие во всем мире. Международную организацию нарекли АНА: Антинаркотическая Ассоциация. По-арабски ana — это «я» (I), так что АНА может называться «глаз» (Eye).
— Дозу?
— Да… Но многие смотрят в Глаз прямо сейчас.
Техасский член Совета оторвался от кроссворда.
— Стоит ли волноваться? На нашей стороне Тупое Большинство.
— Это не большинство.
— А кому нужно большинство? Десять процентов плюс полиция, плюс армия — этого вполне достаточно. Кроме того, у нас есть средства информации, крючок, леска и шоры. Разве хоть одна крупная ежедневная газета хоть раз намекнула, что война против наркотиков — это вымысел? Разве кто-нибудь спросил, почему не потратить больше денег на научные исследования и медицину? Хоть один репортер пытался разведать, что за деньги отмываются в Малайзии? Или на оффшорных счетах Магатира бин Мохамеда? Кто-нибудь сказал, что наркоконтрабандисты, повешенные в Малайзии, на самом деле — мелкая сошка? Нет предела тому, что газетчики могут проглотить и выплюнуть на первую полосу. Так в чем же дело?
— Но разве мы не обрезаем наши собственные лески?
— Нет, только укрепляем и уничтожаем мелкую конкуренцию.
— Но если мы перестреляем всех наркоманов…
— Мы и не собираемся. Сделаем всё, чтобы вздуть цены и, конечно, будут периоды недостаточного пополнения.
Так что вдруг среди ясного неба все деньги на этой построенной из денег планете не сгодятся даже на туалетную бумагу.
И призрак Капитана Миссьона чуть не рассмеялся: "Хотите испробовать новый биологический агент, а?"
III
Был ясный день на Мадагаскаре, подходящий для пожара; проворный ветер обдувал лощину у подножья тропического леса. Группа пастухов вывела на пастбище своих бессмысленных зебу, черных горбатых бычков, перед которыми аборигены благоговели, используя их в дурацких похоронных церемониях.
Гигантское луковичное дерево — его корни обнимали землю, словно мать, защищающая ребенка — внезапно охватили языки огня, раздался громкий взрыв, взметнувший в воздух камни и комья грязи. (Это взорвалась бочка с порохом, оставленная Мартином — она не детонировала во время взрыва, давным-давно запечатавшего вход в Музей Исчезнувших Видов).
Пастухи попятились, прикрывая головы. Никого не ранило. Обсудив случившееся, они пришли к выводу, что кто-то собирался взорвать дерево и беспечно оставил рядом динамит.
Сифка Бабирбуту был довольно влиятельным человеком, поскольку владел самым большим стадом зебу в округе. Когда он вернулся в свой двухэтажный дом, его уже поджидала подготовленная женой теплая ванна. Умывшись, он, вместо того, чтобы надеть обычные полотняные штаны и рубашку, выбрал лучшую церемониальную одежду.
Жена взглянула на него с холодным неодобрением.
— Ты пьян или что? Кого хоронят?
— Похороны предстоят всему человечеству, если оно не последует за мной. Единственный способ спасти мир — это принести в жертву всех зебу на Мадагаскаре.
Жена заметила странное сияние вокруг его головы, и его голос, как она потом сообщила человеку из Центра Контроля за Болезнями, "его голос словно проходил сквозь меня. Затем он громко закричал, так что мои волосы встали, как иглы на дикобразе, и упал замертво, будто сраженный молнией".
Жертвы болезни, которой заразился Сифка Бабирбуту, разделяли, как показало вскрытие, одну патологию: их вены были заполнены не кровью, но желто-зеленой сукровицей, издававшей жуткое зловоние. Болезнь с невероятной скоростью перекинулась в Африку, а затем в Европу и Америку.
На первой стадии зараженных охватывали причудливые галлюцинации, жертвы болезни были убеждены, что обладают чудесной силой, так что торопились исцелить любого, кто был болен или искалечен. Зараженные доставляли немало хлопот в больницах, они врывались в операционные и приемные покои. Эта стадия могла продолжаться несколько часов или дней.
Затем следовала фаза ярости, когда жертва начинала обвинять всех встречных в том, что те предали Сына Человеческого. А некоторые, в страстном слабоумии, начинали использовать пышущие диким пламенем самодельные огнеметы, причудливые электрические устройства или просто рубили всех мечами и топорами. На последней стадии наступали тоска, апатия и смерть.
Почтенный хирург с неожиданной яростью сбрасывает пациента с операционного стола:
— Бери свои костыли и проваливай. Мне такие, как ты, не нужны. Ебаный калека!
Пастор приносит в жертву младенца на алтаре, режет его бензопилой и заглатывает кубок крови, прежде чем вмешивается ошеломленная паства.
Отмечено, что полицейские и военные сразу же начинают со стадии насилия, их деструктивный потенциал ограничен лишь высоким количеством кровоизлияний в мозг.
Приблизительно сто миллионов погибли от Болезни Христа. Но то, что выпало на долю умерших, не сравнится с участью выживших.
— Я есть путь. Никто не придет к Отцу кроме как через меня.
Вообразите сотни тысяч пророков, и каждый твердит абсолютно убежденно: "Я есть путь", пророков, собирающих учеников и даже творящих чудеса. Спецэффекты долго совершенствовались со времен Иисуса.
Буквалисты ("Буки", как их обычно называют) оправдывают словами Христа дичайшие поступки.
Теперь Христос говорит, что если какой-то сукин сын забрал половину твоей одежды, отдай ему другую половину. Соответственно, Буки прочесывают улицы в поисках грабителя и раздеваются перед ним догола. Многие незадачливые воры были погребены под горами полуголых Буков.
Неутомимые Прощатели, подразделение Буков, готовы проделать любой путь, чтобы отыскать врага и простить его. Мафиози забаррикадировался в своем особняке на Лонг-Айленде, чтобы противник-дон не пробрался внутрь и не бросился к нему в объятья, чтобы за все простить. Преступники штурмуют полицейские участки и протягивают руки для наручников. Нет сомнения, братья и сестры, любовь — вот ответ.
— Позволь любви вылиться наружу потоком патоки. Дай ему поцелуй любви. Засунь ему язык в горло поглубже, попробуй то, что он ел, благослови его пищеварение, просочись ему во внутренности и помоги переварить пищу. Объясни ему, что ты уважаешь его прямую кишку, как часть невыразимой целостности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Члены Совета знали о Стражах, но относились к ним насмешливо. Они были уверены, что Мартин надежно блокировал вход, если такой вход вообще существовал. Тем не менее, они послали агентов уничтожить Стражей и захватить землю. Трем Стражам удалось спастись, и агенты не нашли никаких следов входа.
Члены Совета, в конце концов, потеряли интерес к так называемому Музею Утраченных Видов, некоторые даже предположили, что музей был порождением затуманенного наркотиками рассудка покойного капитана Миссьона. В любом случае, у них были куда более неотложные дела: международный конфликт на беспрецедентном уровне. Компьютеры Совета определили, что распря затянется на пятьдесят-сто лет. Необходимо заглядывать вперед — по меньшей мере, на такой срок.
Чтобы отвлечь внимание от своей вины за перенаселение, истощение ресурсов, уничтожение лесов, катастрофическое загрязнение воды, земли и неба они развязали войну против наркотиков. Они изобрели предлог, чтобы создать международный полицейский аппарат, призванный подавить инакомыслие во всем мире. Международную организацию нарекли АНА: Антинаркотическая Ассоциация. По-арабски ana — это «я» (I), так что АНА может называться «глаз» (Eye).
— Дозу?
— Да… Но многие смотрят в Глаз прямо сейчас.
Техасский член Совета оторвался от кроссворда.
— Стоит ли волноваться? На нашей стороне Тупое Большинство.
— Это не большинство.
— А кому нужно большинство? Десять процентов плюс полиция, плюс армия — этого вполне достаточно. Кроме того, у нас есть средства информации, крючок, леска и шоры. Разве хоть одна крупная ежедневная газета хоть раз намекнула, что война против наркотиков — это вымысел? Разве кто-нибудь спросил, почему не потратить больше денег на научные исследования и медицину? Хоть один репортер пытался разведать, что за деньги отмываются в Малайзии? Или на оффшорных счетах Магатира бин Мохамеда? Кто-нибудь сказал, что наркоконтрабандисты, повешенные в Малайзии, на самом деле — мелкая сошка? Нет предела тому, что газетчики могут проглотить и выплюнуть на первую полосу. Так в чем же дело?
— Но разве мы не обрезаем наши собственные лески?
— Нет, только укрепляем и уничтожаем мелкую конкуренцию.
— Но если мы перестреляем всех наркоманов…
— Мы и не собираемся. Сделаем всё, чтобы вздуть цены и, конечно, будут периоды недостаточного пополнения.
Так что вдруг среди ясного неба все деньги на этой построенной из денег планете не сгодятся даже на туалетную бумагу.
И призрак Капитана Миссьона чуть не рассмеялся: "Хотите испробовать новый биологический агент, а?"
III
Был ясный день на Мадагаскаре, подходящий для пожара; проворный ветер обдувал лощину у подножья тропического леса. Группа пастухов вывела на пастбище своих бессмысленных зебу, черных горбатых бычков, перед которыми аборигены благоговели, используя их в дурацких похоронных церемониях.
Гигантское луковичное дерево — его корни обнимали землю, словно мать, защищающая ребенка — внезапно охватили языки огня, раздался громкий взрыв, взметнувший в воздух камни и комья грязи. (Это взорвалась бочка с порохом, оставленная Мартином — она не детонировала во время взрыва, давным-давно запечатавшего вход в Музей Исчезнувших Видов).
Пастухи попятились, прикрывая головы. Никого не ранило. Обсудив случившееся, они пришли к выводу, что кто-то собирался взорвать дерево и беспечно оставил рядом динамит.
Сифка Бабирбуту был довольно влиятельным человеком, поскольку владел самым большим стадом зебу в округе. Когда он вернулся в свой двухэтажный дом, его уже поджидала подготовленная женой теплая ванна. Умывшись, он, вместо того, чтобы надеть обычные полотняные штаны и рубашку, выбрал лучшую церемониальную одежду.
Жена взглянула на него с холодным неодобрением.
— Ты пьян или что? Кого хоронят?
— Похороны предстоят всему человечеству, если оно не последует за мной. Единственный способ спасти мир — это принести в жертву всех зебу на Мадагаскаре.
Жена заметила странное сияние вокруг его головы, и его голос, как она потом сообщила человеку из Центра Контроля за Болезнями, "его голос словно проходил сквозь меня. Затем он громко закричал, так что мои волосы встали, как иглы на дикобразе, и упал замертво, будто сраженный молнией".
Жертвы болезни, которой заразился Сифка Бабирбуту, разделяли, как показало вскрытие, одну патологию: их вены были заполнены не кровью, но желто-зеленой сукровицей, издававшей жуткое зловоние. Болезнь с невероятной скоростью перекинулась в Африку, а затем в Европу и Америку.
На первой стадии зараженных охватывали причудливые галлюцинации, жертвы болезни были убеждены, что обладают чудесной силой, так что торопились исцелить любого, кто был болен или искалечен. Зараженные доставляли немало хлопот в больницах, они врывались в операционные и приемные покои. Эта стадия могла продолжаться несколько часов или дней.
Затем следовала фаза ярости, когда жертва начинала обвинять всех встречных в том, что те предали Сына Человеческого. А некоторые, в страстном слабоумии, начинали использовать пышущие диким пламенем самодельные огнеметы, причудливые электрические устройства или просто рубили всех мечами и топорами. На последней стадии наступали тоска, апатия и смерть.
Почтенный хирург с неожиданной яростью сбрасывает пациента с операционного стола:
— Бери свои костыли и проваливай. Мне такие, как ты, не нужны. Ебаный калека!
Пастор приносит в жертву младенца на алтаре, режет его бензопилой и заглатывает кубок крови, прежде чем вмешивается ошеломленная паства.
Отмечено, что полицейские и военные сразу же начинают со стадии насилия, их деструктивный потенциал ограничен лишь высоким количеством кровоизлияний в мозг.
Приблизительно сто миллионов погибли от Болезни Христа. Но то, что выпало на долю умерших, не сравнится с участью выживших.
— Я есть путь. Никто не придет к Отцу кроме как через меня.
Вообразите сотни тысяч пророков, и каждый твердит абсолютно убежденно: "Я есть путь", пророков, собирающих учеников и даже творящих чудеса. Спецэффекты долго совершенствовались со времен Иисуса.
Буквалисты ("Буки", как их обычно называют) оправдывают словами Христа дичайшие поступки.
Теперь Христос говорит, что если какой-то сукин сын забрал половину твоей одежды, отдай ему другую половину. Соответственно, Буки прочесывают улицы в поисках грабителя и раздеваются перед ним догола. Многие незадачливые воры были погребены под горами полуголых Буков.
Неутомимые Прощатели, подразделение Буков, готовы проделать любой путь, чтобы отыскать врага и простить его. Мафиози забаррикадировался в своем особняке на Лонг-Айленде, чтобы противник-дон не пробрался внутрь и не бросился к нему в объятья, чтобы за все простить. Преступники штурмуют полицейские участки и протягивают руки для наручников. Нет сомнения, братья и сестры, любовь — вот ответ.
— Позволь любви вылиться наружу потоком патоки. Дай ему поцелуй любви. Засунь ему язык в горло поглубже, попробуй то, что он ел, благослови его пищеварение, просочись ему во внутренности и помоги переварить пищу. Объясни ему, что ты уважаешь его прямую кишку, как часть невыразимой целостности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32