Между тем Маленькая Королева и не подозревала об истинной причине смятения нового секретаря. Она говорила себе: «У этого джентльмена довольно странные манеры. Для француза он слишком молчалив… Хотя, быть может, у него закружилась голова…»
— Эй, Николсон, на какой высоте мы находимся?
— Девятьсот пятьдесят футов, мисс Эллен.
— Какова скорость?
— Тридцать миль в час!
— Всего лишь?
— Yes! Через пять минут мы будем на месте.
— All right!
Затем Маленькая Королева обратилась к Жану Рено:
— Вам плохо?
Помимо сострадания в ее голосе прозвучала легкая насмешка. Вздрогнув, будто очнувшись ото сна, молодой человек пролепетал:
— Нет… спасибо… я не болен… большое спасибо, мисс Эллен.
Злясь на самого себя и отвернувшись в сторону, он пробормотал:
— Черт возьми, мне следовало бы дать самому себе пощечину! Нельзя же быть таким идиотом!.. Ах, мисс Эллен, мисс Эллен, зачем вы меня околдовали!
Боясь увидеть на лице девушки насмешливую улыбку, он опустил глаза. Сердце бедняги билось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Машинально прижав руку к сердцу, молодой человек почувствовал под пальцами бумажник. Жан Рено всегда носил его с собой. В бумажнике хранилось самое дорогое, что было у несчастного влюбленного — великолепная фотография Маленькой Королевы, купленная на одном из парижских бульваров. На обратной стороне снимка была прикреплена вырезка из светского журнала. Сколько раз несчастный влюбленный любовался этой фотографией! Молодой человек изучил ее до мельчайших деталей. Он помнил также каждую букву хвалебной статьи, написанной после большого праздника в «Континентале». Все еще находясь во власти своих фантазий, влюбленный бедняга беспрестанно повторял про себя запомнившиеся фразы, напыщенность и восторженность которых не казались ему ни смешными, ни преувеличенными.
«…Те, кто сегодня видел ослепительно прекрасную восемнадцатилетнюю мисс Шарк, наверное, уже никогда не забудут эту сказочную красавицу с именем, созвучным орудийному залпу. Ее роскошные светлые волосы с медным оттенком, столь любимым старинными флорентийскими мастерами, скрепленные черепаховым гребнем, обрамляли высокий, с нежной розовой кожей лоб. Влажные, сверкающие, как сапфиры, глаза девушки были наполнены теплом и лаской. Маленький гордый рот с коралловыми губами улыбался, обнажая жемчужно-белые зубы. Юная и восхитительная американская королева высоко держала голову, величественной посадке которой позавидовали бы даже самые царственные из прекраснейших римских императриц. Высокая, с лебединой шеей, плечами Фринеи и грудью Дианы, она обладала гибким и сильным телом превосходной спортсменки. Впрочем, Маленькая Королева сама провоцирует все эти описания. Даже самые смелые метафоры кажутся бесцветными, когда речь идет о ее несравненной красоте, живом воплощении идеала…»
Несмотря на приподнятый тон статьи, наиболее хладнокровные поклонники нашли бы нарисованный портрет абсолютно схожим с оригиналом.
Продолжая предаваться воспоминаниям, Жан Рено не слышал нараставшего гула, который по мере приближения воздушного корабля к Флэштауну становился все страшнее. Он не заметил также гигантский человеческий муравейник, копошившийся под брюхом аэростата. Молодой человек не обратил внимания даже на то, что воздушный корабль начал молниеносно снижаться. Возглас мисс Эллен заставил его содрогнуться до глубины души:
— Смотрите! Человек в опасности! Бедняга, его хотят повесить… Мы должны его спасти!
Жан Рено в свою очередь склонился над иллюминатором. Внизу, не более чем в пятидесяти метрах от дирижабля, он увидел репортера. Неумелые палачи пытались повесить его на верхушке опоры семафора. Призыв девушки преобразил Жана Рено. Сердце молодого человека бешено колотилось, глаза горели. Глядя прямо в лицо Маленькой Королеве, он решительно сказал:
— Я спасу его!
Надо сказать, что все воздушные корабли, как и морские, обычно снабжены по меньшей мере двумя якорями. Закрепленные на концах тонких, но прочных веревок, они служат для швартовки. Их хранят обычно в специально отведенных местах, таких, чтобы в любой, даже самой непредсказуемой, ситуации якоря были под рукой.
Жан Рено между тем продолжал:
— Я прошу предоставить мне полную свободу действий. Положитесь на меня. Можно воспользоваться якорем?
— Конечно! — ответила Маленькая Королева, сраженная его уверенностью и мужественным взглядом.
С видом человека, до тонкостей изучившего устройство аэростатов, молодой человек прошел в килевую часть судна и с силой толкнул ногой скользящую дверцу. Она скрывала люк, через который вполне мог пролезть человек. Рядом с ним лежал якорь и сложенный кольцами канат. Схватив то и другое, Жан Рено сказал:
— Есть только один способ спасти несчастного: снизиться и, удерживая аэростат на нужной высоте, сбросить якорь, затем спуститься по канату, подцепить беднягу и улететь.
— Это опасно, — заметила мисс Эллен.
— Для спасателя — может быть. Важно то, что для аэростата нет никакой опасности.
— Ну хорошо! Я вам доверяю. Николсон, вы все поняли?
— Да, мисс Эллен.
— Тогда вперед!
Дирижабль завис на высоте не более тридцати метров над семафором. Сброшенный якорь повис в воздухе, и Жан Рено, обхватив руками канат, собрался было соскользнуть вниз. Внезапно Маленькая Королева сорвала с шеи кружевной шарф и протянула его молодому человеку. С удивительным спокойствием она объяснила:
— Вы пораните руки. Оберните их вот этим.
Сказать и сделать такое в столь тревожную минуту!
Жан Рено покорно взял пронизанный тонким ароматом шарф и обмотал его вокруг каната. Затем, крепко обхватив канат руками, молодой человек легко соскользнул вниз.
Невозможно описать ярость толпы, у которой пытаются вырвать добычу!
Мясо только что забитых животных, распространяя зловоние, все еще жарилось на гигантских кострах. Из облака смрада вырвался жуткий вопль. Обезумевшая человеческая масса стала напирать со всех сторон. Сжав кулаки, с искаженными дикой злобой лицами, люди выкрикивали оскорбления и угрозы. Негодяи быстро разгадали дерзкий план воздухоплавателей. Стремясь помешать им любой ценой, бунтовщики стали кидать вверх камни, деревяшки, пылающие головешки. Некоторые бросились к семафору, горя желанием разорвать несчастную жертву на части.
В эту минуту Жан Рено, сидя верхом на якоре и раскачиваясь на нем подобно гигантскому пауку на конце паутины, выжидал благоприятный момент. Достойные помощники отважного спасателя, Маленькая Королева и инженер, управляли воздушным кораблем с непревзойденным мастерством. Полностью подчиняясь их командам, аэростат приблизился к месту казни и завис в воздухе. В тот момент, когда мятежники начали штурм семафора, якорь дирижабля зацепился за его верхушку.
Между тем палач уже успел закончить свою жуткую работу, и повешенный репортер в предсмертных судорогах схватился за сдавливавшую его шею петлю. Несчастный все еще боролся за жизнь.
— Мужайтесь! — крикнул ему Жан Рено.
Палач попытался схватить спасателя за ноги, потерпел неудачу и заорал:
— Ты явился слишком поздно!
С поразительной ловкостью Жан Рено ответил негодяю великолепным ударом ноги прямо в лицо, насмешливо добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
— Эй, Николсон, на какой высоте мы находимся?
— Девятьсот пятьдесят футов, мисс Эллен.
— Какова скорость?
— Тридцать миль в час!
— Всего лишь?
— Yes! Через пять минут мы будем на месте.
— All right!
Затем Маленькая Королева обратилась к Жану Рено:
— Вам плохо?
Помимо сострадания в ее голосе прозвучала легкая насмешка. Вздрогнув, будто очнувшись ото сна, молодой человек пролепетал:
— Нет… спасибо… я не болен… большое спасибо, мисс Эллен.
Злясь на самого себя и отвернувшись в сторону, он пробормотал:
— Черт возьми, мне следовало бы дать самому себе пощечину! Нельзя же быть таким идиотом!.. Ах, мисс Эллен, мисс Эллен, зачем вы меня околдовали!
Боясь увидеть на лице девушки насмешливую улыбку, он опустил глаза. Сердце бедняги билось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Машинально прижав руку к сердцу, молодой человек почувствовал под пальцами бумажник. Жан Рено всегда носил его с собой. В бумажнике хранилось самое дорогое, что было у несчастного влюбленного — великолепная фотография Маленькой Королевы, купленная на одном из парижских бульваров. На обратной стороне снимка была прикреплена вырезка из светского журнала. Сколько раз несчастный влюбленный любовался этой фотографией! Молодой человек изучил ее до мельчайших деталей. Он помнил также каждую букву хвалебной статьи, написанной после большого праздника в «Континентале». Все еще находясь во власти своих фантазий, влюбленный бедняга беспрестанно повторял про себя запомнившиеся фразы, напыщенность и восторженность которых не казались ему ни смешными, ни преувеличенными.
«…Те, кто сегодня видел ослепительно прекрасную восемнадцатилетнюю мисс Шарк, наверное, уже никогда не забудут эту сказочную красавицу с именем, созвучным орудийному залпу. Ее роскошные светлые волосы с медным оттенком, столь любимым старинными флорентийскими мастерами, скрепленные черепаховым гребнем, обрамляли высокий, с нежной розовой кожей лоб. Влажные, сверкающие, как сапфиры, глаза девушки были наполнены теплом и лаской. Маленький гордый рот с коралловыми губами улыбался, обнажая жемчужно-белые зубы. Юная и восхитительная американская королева высоко держала голову, величественной посадке которой позавидовали бы даже самые царственные из прекраснейших римских императриц. Высокая, с лебединой шеей, плечами Фринеи и грудью Дианы, она обладала гибким и сильным телом превосходной спортсменки. Впрочем, Маленькая Королева сама провоцирует все эти описания. Даже самые смелые метафоры кажутся бесцветными, когда речь идет о ее несравненной красоте, живом воплощении идеала…»
Несмотря на приподнятый тон статьи, наиболее хладнокровные поклонники нашли бы нарисованный портрет абсолютно схожим с оригиналом.
Продолжая предаваться воспоминаниям, Жан Рено не слышал нараставшего гула, который по мере приближения воздушного корабля к Флэштауну становился все страшнее. Он не заметил также гигантский человеческий муравейник, копошившийся под брюхом аэростата. Молодой человек не обратил внимания даже на то, что воздушный корабль начал молниеносно снижаться. Возглас мисс Эллен заставил его содрогнуться до глубины души:
— Смотрите! Человек в опасности! Бедняга, его хотят повесить… Мы должны его спасти!
Жан Рено в свою очередь склонился над иллюминатором. Внизу, не более чем в пятидесяти метрах от дирижабля, он увидел репортера. Неумелые палачи пытались повесить его на верхушке опоры семафора. Призыв девушки преобразил Жана Рено. Сердце молодого человека бешено колотилось, глаза горели. Глядя прямо в лицо Маленькой Королеве, он решительно сказал:
— Я спасу его!
Надо сказать, что все воздушные корабли, как и морские, обычно снабжены по меньшей мере двумя якорями. Закрепленные на концах тонких, но прочных веревок, они служат для швартовки. Их хранят обычно в специально отведенных местах, таких, чтобы в любой, даже самой непредсказуемой, ситуации якоря были под рукой.
Жан Рено между тем продолжал:
— Я прошу предоставить мне полную свободу действий. Положитесь на меня. Можно воспользоваться якорем?
— Конечно! — ответила Маленькая Королева, сраженная его уверенностью и мужественным взглядом.
С видом человека, до тонкостей изучившего устройство аэростатов, молодой человек прошел в килевую часть судна и с силой толкнул ногой скользящую дверцу. Она скрывала люк, через который вполне мог пролезть человек. Рядом с ним лежал якорь и сложенный кольцами канат. Схватив то и другое, Жан Рено сказал:
— Есть только один способ спасти несчастного: снизиться и, удерживая аэростат на нужной высоте, сбросить якорь, затем спуститься по канату, подцепить беднягу и улететь.
— Это опасно, — заметила мисс Эллен.
— Для спасателя — может быть. Важно то, что для аэростата нет никакой опасности.
— Ну хорошо! Я вам доверяю. Николсон, вы все поняли?
— Да, мисс Эллен.
— Тогда вперед!
Дирижабль завис на высоте не более тридцати метров над семафором. Сброшенный якорь повис в воздухе, и Жан Рено, обхватив руками канат, собрался было соскользнуть вниз. Внезапно Маленькая Королева сорвала с шеи кружевной шарф и протянула его молодому человеку. С удивительным спокойствием она объяснила:
— Вы пораните руки. Оберните их вот этим.
Сказать и сделать такое в столь тревожную минуту!
Жан Рено покорно взял пронизанный тонким ароматом шарф и обмотал его вокруг каната. Затем, крепко обхватив канат руками, молодой человек легко соскользнул вниз.
Невозможно описать ярость толпы, у которой пытаются вырвать добычу!
Мясо только что забитых животных, распространяя зловоние, все еще жарилось на гигантских кострах. Из облака смрада вырвался жуткий вопль. Обезумевшая человеческая масса стала напирать со всех сторон. Сжав кулаки, с искаженными дикой злобой лицами, люди выкрикивали оскорбления и угрозы. Негодяи быстро разгадали дерзкий план воздухоплавателей. Стремясь помешать им любой ценой, бунтовщики стали кидать вверх камни, деревяшки, пылающие головешки. Некоторые бросились к семафору, горя желанием разорвать несчастную жертву на части.
В эту минуту Жан Рено, сидя верхом на якоре и раскачиваясь на нем подобно гигантскому пауку на конце паутины, выжидал благоприятный момент. Достойные помощники отважного спасателя, Маленькая Королева и инженер, управляли воздушным кораблем с непревзойденным мастерством. Полностью подчиняясь их командам, аэростат приблизился к месту казни и завис в воздухе. В тот момент, когда мятежники начали штурм семафора, якорь дирижабля зацепился за его верхушку.
Между тем палач уже успел закончить свою жуткую работу, и повешенный репортер в предсмертных судорогах схватился за сдавливавшую его шею петлю. Несчастный все еще боролся за жизнь.
— Мужайтесь! — крикнул ему Жан Рено.
Палач попытался схватить спасателя за ноги, потерпел неудачу и заорал:
— Ты явился слишком поздно!
С поразительной ловкостью Жан Рено ответил негодяю великолепным ударом ноги прямо в лицо, насмешливо добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67