Не в состоянии успокоиться, она легла в постель, приняв несколько таблеток снотворного. И вскоре погрузилась в глубокий неспокойный сон. Наутро Лизи проснулась совершенно разбитая, но с ясной головой. Она была полна решимости мстить, мстить, мстить…
Вечером Большой американский цирк давал новое, необычное представление. Труппа была в сборе. Блестяще проведенная рекламная кампания сделала свое дело. Все билеты раскупили в течение часа.
Пора начинать. Огромная ротонда буквально забита зрителями.
Публика, чуть более оживленная, чем обычно, благосклонно приняла новую увертюру в исполнении музыкантов труппы.
Как обычно, вначале артисты цирка прошествовали перед зрителями в торжественном марше. Впереди шла жирафа с мистером Госсе верхом. Затем, в живописном беспорядке, – кенгуру, слон, обезьяны, верблюды, зебры. За ними – клоун Баттерфляй на осле, далее гимнасты, жонглеры, фокусники и, наконец, наездники с Томом и Джейн во главе.
Торжественный выход всей труппы, предваряющий основные события вечера, всегда тепло принимался публикой.
Некоторые артисты сразу завоевали симпатии зрителей. Это, конечно, мистер Госсе с Фатмой, Баттерфляй со своим ослом, Том на Манкиллере и Джейн на великолепном жеребце.
Но сегодня, против всякого ожидания, публика встретила труппу весьма и весьма прохладно. Видно, что-то произошло.
Жидкие несмелые аплодисменты сменились нарастающим шумом. И скоро свист, крики, топот, рев обеспокоенных животных – все смешалось в едином звуке, заполнившем собой пространство цирка.
Дальше – хуже.
Со всех сторон в артистов градом полетели пирожные, огрызки фруктов, овощей и невероятное количество тухлых яиц. Животные испугались. Кортеж смешался.
Правда, артисты, запачканные с ног до головы летящими с трибун отбросами, держались как ни в чем не бывало. И странное дело: создавалось такое впечатление, будто главной мишенью рассвирепевших зрителей стали мисс Джейн и Том. Их более, чем других, забросали тухлыми яйцами.
Надо уходить!
Побледневшая, но спокойная молодая девушка повернула рыжего жеребца. С торчащими от бессильной ярости усами, дрожа от негодования, Том молча последовал за своей невестой.
В коридоре, где было потише, они посмотрели друг на друга, и Укротитель воскликнул:
– Это чьи-то козни…
– Я, кажется, догадываюсь, чьи…
– Лизи Джонатан?
– Именно! Я просто уверена.
– Но невозможно же вот так, за один день, завербовать тысячи людей.
– Оказывается, при желании можно.
– Однако есть и такие, кто нам сочувствует!
– Их слишком мало. Нас дружно забрасывает отбросами огромное большинство. Лизи припомнила мне удар плеткой.
– Вы жалеете о случившемся?
– Я бы охотно все повторила… на этот раз посильнее и похлеще. Кстати, если это будет продолжаться, то нам конец.
Тем временем в огромном коридоре столпились артисты вместе с животными. На арене никого не осталось.
Тут же невероятный шум сменили бурные аплодисменты, как будто цель достигнута.
– Я хочу выяснить, что все-таки происходит? – С этими словами Том вернулся на арену.
Трибуны взревели с новой силой, на молодого человека обрушился новый град гнилых отбросов. Укротитель спокойно продвигался по арене, ожидая, пока зрители утихомирятся.
Напрасное ожидание!
Всеобщий кумир и любимец еще вчера, сегодня Том в бессильном молчаливом гневе выслушивал отвратительные оскорбления, не успевая уклоняться от летевших со всех сторон тухлых яиц.
Послышались выстрелы. Нашему герою угрожала смертельная опасность.
– Негодяй! Хвастун! Шут гороховый! Смерть проходимцу!
Еще немного, и Укротителя изрешетят пули.
Раздались предостерегающие голоса:
– Нет! Нет! Нельзя! Можно попасть в зрителей!
Послышались новые револьверные выстрелы. Дамы завизжали и, заткнув уши, поспешили к выходу. За ними, громко возмущаясь, последовали мужчины.
– Верните наши деньги! То, что мы заплатили за места!
Другие кричали:
– Надо снести ограждения и сжечь этот балаган! Сжечь, и все!
Нервно покусывая усы, Том бесстрашно стоял в центре манежа.
– Бараны! Если б только пятьдесят моих отчаянных друзей-ковбоев были рядом, я быстро поставил бы всех на место! Но обух плетью не перешибешь. Лучше уйти.
Бледный от ярости, Том повернулся и, осыпаемый оскорблениями, присоединился к труппе. Пока артисты поспешно отводили животных в безопасное место, зрители, словно обезумевшие, ломали и крушили бесценное цирковое оборудование. Вспыхнуло пламя.
Через полчаса погром прекратился. К счастью, всех животных и лошадей удалось спасти. Но потери оказались огромными. Потребуются большие деньги, чтобы закупить новое оборудование.
Ничего не оставалось, как уехать из Сан-Франциско.
ГЛАВА 4
Сыщик сообщает неслыханную новость. – Американский цирк на Центральном вокзале. – Хитроумное приспособление для жирафы. – Отъезд.
В отеле «Гамильтон» царила суматоха.
Крики животных, ржание лошадей, грохот бросаемых и передвигаемых волоком деревянных ящиков, стук молотков, непрекращающееся движение взад-вперед озабоченных людей, скопление грузовиков – такое зрелище предстало взору примчавшегося сюда Силквайера.
Жакко провел сыщика в столовую, где как раз заканчивали завтрак.
Последовали взаимные сердечные рукопожатия, приветствия.
– Здравствуйте, Вайяр! Здравствуйте, дорогой друг!
Гризли-Бен стал ласково укорять гостя:
– Почему же вы не приехали пораньше? Позавтракать вместе с нами, как мы просили?
– Да, дорогой сэр, – добавила миссис Диксон, – ведь это наш последний завтрак в Сан-Франциско.
– О, мадам, это было, к сожалению, невозможно.
– Но вы, по крайней мере, не голодны?
– Нет… Впрочем, от бутерброда с ветчиной, апельсина и чашечки чая не откажусь. Я отвык рассиживаться за столом.
– Когда же вы едите как положено? – спросил Том.
– Когда выпадает свободное время.
– И часто это бывает?
– Такое не случается никогда!
После этих слов детектив слегка поперхнулся горячим чаем. Отдышавшись и продолжая есть стоя, он поинтересовался:
– Итак, отъезд… и вы не вернетесь?
– Увы! Это окончательное переселение… всего и всех.
– Печально!.. Почти бегство…
– Беспорядочное отступление, мой друг!
– Таким образом, вы отказались от борьбы?
– А как бы вы поступили на нашем месте?
– Трудно сказать. Толпа наемных громил успокоится, как только ей перестанут платить. И потом не забывайте, что есть и правосудие!
– Вы серьезно? В этой стране все покупается и продается, в том числе и правосудие.
– Согласен. Хотя при некоторых обстоятельствах суду не останется ничего другого, как исполнить свой долг.
– Слишком поздно! Мы уезжаем сегодня вечером.
– Позвольте полюбопытствовать: куда? Может быть, вы и правы. Но все же…
– Что вы хотите сказать?
– Что у ваших врагов нет больше средств для подкупа толпы и судебных чиновников.
– Не может этого быть!
– Так оно и есть! Я точно знаю!
– Ничего не понимаю…
– Они разорены. У них не осталось и цента. Более того, эти люди в бегах. Против них выдвинуто обвинение, подкрепленное неопровержимыми доказательствами.
– Главный виновник всего Спринг?
– Ну что вы! Спринг всего лишь пешка. Есть фигуры покрупнее! Разоблачена вся банда Тринадцати и их настоящий главарь.
– Кто же он?
– Мистер Джонатан!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Вечером Большой американский цирк давал новое, необычное представление. Труппа была в сборе. Блестяще проведенная рекламная кампания сделала свое дело. Все билеты раскупили в течение часа.
Пора начинать. Огромная ротонда буквально забита зрителями.
Публика, чуть более оживленная, чем обычно, благосклонно приняла новую увертюру в исполнении музыкантов труппы.
Как обычно, вначале артисты цирка прошествовали перед зрителями в торжественном марше. Впереди шла жирафа с мистером Госсе верхом. Затем, в живописном беспорядке, – кенгуру, слон, обезьяны, верблюды, зебры. За ними – клоун Баттерфляй на осле, далее гимнасты, жонглеры, фокусники и, наконец, наездники с Томом и Джейн во главе.
Торжественный выход всей труппы, предваряющий основные события вечера, всегда тепло принимался публикой.
Некоторые артисты сразу завоевали симпатии зрителей. Это, конечно, мистер Госсе с Фатмой, Баттерфляй со своим ослом, Том на Манкиллере и Джейн на великолепном жеребце.
Но сегодня, против всякого ожидания, публика встретила труппу весьма и весьма прохладно. Видно, что-то произошло.
Жидкие несмелые аплодисменты сменились нарастающим шумом. И скоро свист, крики, топот, рев обеспокоенных животных – все смешалось в едином звуке, заполнившем собой пространство цирка.
Дальше – хуже.
Со всех сторон в артистов градом полетели пирожные, огрызки фруктов, овощей и невероятное количество тухлых яиц. Животные испугались. Кортеж смешался.
Правда, артисты, запачканные с ног до головы летящими с трибун отбросами, держались как ни в чем не бывало. И странное дело: создавалось такое впечатление, будто главной мишенью рассвирепевших зрителей стали мисс Джейн и Том. Их более, чем других, забросали тухлыми яйцами.
Надо уходить!
Побледневшая, но спокойная молодая девушка повернула рыжего жеребца. С торчащими от бессильной ярости усами, дрожа от негодования, Том молча последовал за своей невестой.
В коридоре, где было потише, они посмотрели друг на друга, и Укротитель воскликнул:
– Это чьи-то козни…
– Я, кажется, догадываюсь, чьи…
– Лизи Джонатан?
– Именно! Я просто уверена.
– Но невозможно же вот так, за один день, завербовать тысячи людей.
– Оказывается, при желании можно.
– Однако есть и такие, кто нам сочувствует!
– Их слишком мало. Нас дружно забрасывает отбросами огромное большинство. Лизи припомнила мне удар плеткой.
– Вы жалеете о случившемся?
– Я бы охотно все повторила… на этот раз посильнее и похлеще. Кстати, если это будет продолжаться, то нам конец.
Тем временем в огромном коридоре столпились артисты вместе с животными. На арене никого не осталось.
Тут же невероятный шум сменили бурные аплодисменты, как будто цель достигнута.
– Я хочу выяснить, что все-таки происходит? – С этими словами Том вернулся на арену.
Трибуны взревели с новой силой, на молодого человека обрушился новый град гнилых отбросов. Укротитель спокойно продвигался по арене, ожидая, пока зрители утихомирятся.
Напрасное ожидание!
Всеобщий кумир и любимец еще вчера, сегодня Том в бессильном молчаливом гневе выслушивал отвратительные оскорбления, не успевая уклоняться от летевших со всех сторон тухлых яиц.
Послышались выстрелы. Нашему герою угрожала смертельная опасность.
– Негодяй! Хвастун! Шут гороховый! Смерть проходимцу!
Еще немного, и Укротителя изрешетят пули.
Раздались предостерегающие голоса:
– Нет! Нет! Нельзя! Можно попасть в зрителей!
Послышались новые револьверные выстрелы. Дамы завизжали и, заткнув уши, поспешили к выходу. За ними, громко возмущаясь, последовали мужчины.
– Верните наши деньги! То, что мы заплатили за места!
Другие кричали:
– Надо снести ограждения и сжечь этот балаган! Сжечь, и все!
Нервно покусывая усы, Том бесстрашно стоял в центре манежа.
– Бараны! Если б только пятьдесят моих отчаянных друзей-ковбоев были рядом, я быстро поставил бы всех на место! Но обух плетью не перешибешь. Лучше уйти.
Бледный от ярости, Том повернулся и, осыпаемый оскорблениями, присоединился к труппе. Пока артисты поспешно отводили животных в безопасное место, зрители, словно обезумевшие, ломали и крушили бесценное цирковое оборудование. Вспыхнуло пламя.
Через полчаса погром прекратился. К счастью, всех животных и лошадей удалось спасти. Но потери оказались огромными. Потребуются большие деньги, чтобы закупить новое оборудование.
Ничего не оставалось, как уехать из Сан-Франциско.
ГЛАВА 4
Сыщик сообщает неслыханную новость. – Американский цирк на Центральном вокзале. – Хитроумное приспособление для жирафы. – Отъезд.
В отеле «Гамильтон» царила суматоха.
Крики животных, ржание лошадей, грохот бросаемых и передвигаемых волоком деревянных ящиков, стук молотков, непрекращающееся движение взад-вперед озабоченных людей, скопление грузовиков – такое зрелище предстало взору примчавшегося сюда Силквайера.
Жакко провел сыщика в столовую, где как раз заканчивали завтрак.
Последовали взаимные сердечные рукопожатия, приветствия.
– Здравствуйте, Вайяр! Здравствуйте, дорогой друг!
Гризли-Бен стал ласково укорять гостя:
– Почему же вы не приехали пораньше? Позавтракать вместе с нами, как мы просили?
– Да, дорогой сэр, – добавила миссис Диксон, – ведь это наш последний завтрак в Сан-Франциско.
– О, мадам, это было, к сожалению, невозможно.
– Но вы, по крайней мере, не голодны?
– Нет… Впрочем, от бутерброда с ветчиной, апельсина и чашечки чая не откажусь. Я отвык рассиживаться за столом.
– Когда же вы едите как положено? – спросил Том.
– Когда выпадает свободное время.
– И часто это бывает?
– Такое не случается никогда!
После этих слов детектив слегка поперхнулся горячим чаем. Отдышавшись и продолжая есть стоя, он поинтересовался:
– Итак, отъезд… и вы не вернетесь?
– Увы! Это окончательное переселение… всего и всех.
– Печально!.. Почти бегство…
– Беспорядочное отступление, мой друг!
– Таким образом, вы отказались от борьбы?
– А как бы вы поступили на нашем месте?
– Трудно сказать. Толпа наемных громил успокоится, как только ей перестанут платить. И потом не забывайте, что есть и правосудие!
– Вы серьезно? В этой стране все покупается и продается, в том числе и правосудие.
– Согласен. Хотя при некоторых обстоятельствах суду не останется ничего другого, как исполнить свой долг.
– Слишком поздно! Мы уезжаем сегодня вечером.
– Позвольте полюбопытствовать: куда? Может быть, вы и правы. Но все же…
– Что вы хотите сказать?
– Что у ваших врагов нет больше средств для подкупа толпы и судебных чиновников.
– Не может этого быть!
– Так оно и есть! Я точно знаю!
– Ничего не понимаю…
– Они разорены. У них не осталось и цента. Более того, эти люди в бегах. Против них выдвинуто обвинение, подкрепленное неопровержимыми доказательствами.
– Главный виновник всего Спринг?
– Ну что вы! Спринг всего лишь пешка. Есть фигуры покрупнее! Разоблачена вся банда Тринадцати и их настоящий главарь.
– Кто же он?
– Мистер Джонатан!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54