Город жужжал, как осиное гнездо. Ну а потом – война в Корее. Меня мобилизовали. Я чуть было не загремел в пехоту, но все же сумел пристроиться во флот. Морская форма была мне больше к лицу…
ПРИНЦЕССА: Хм!
ЧАНС (передразнивая): Хм! Я не мог вынести эту идиотскую дисциплину! По-ря-док… Я думал – все, конец. Мне было двадцать три – самое время жить. Я знал, что юность не протянется вечно. Я кто знал, когда кончится эта проклятая война? Кто тогда вспомнит о Чансе Уэйне? В жизни, какую я вел, нельзя упускать ни минуты. Надо торопиться… Иначе тебя выкинут… и жизнь промчится дальше, но уже без тебя.
ПРИНЦЕССА: Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.
ЧАНС: Я говорю о параде! Параде жизни, где каждый должен отвоевать свое место… Однажды, причесываясь, я заметил на гребенке несколько волосков. Это был тревожный знак – я понял, что лысею. Тогда у меня еще были густые волосы. А что с ними станет через пять лет? А что, если к концу войны я совсем облысею? Я пришел в ужас, меня стали преследовать ночные кошмары. Я просыпался в холодном поту, сердце мое колотилось. На берегу я так напивался, что на утро не мог понять, где и кто лежит рядом… Мне казалось, что я не доживу до конца войны и не вернусь домой, что моя жизнь – вся неповторимая радость быть Чансом Уэйном – улетучиться, как дым, от первого соприкосновения с кусочком горячей стали, оказавшимся в то же время и в том же месте, что и моя голова… Вообразите! Все – мечты, надежды, стремления – все исчезнет в одно мгновение, как арифметическая задачка, написанная мелом на доске и стертая мокрой губкой. Все кончится крошечной пулей, которая, возможно, и не предназначалась мне. И вот я сломался, сдали нервы. Врачи признали меня негодным к дальнейшей службе. Я вернулся домой. И тогда заметил, как все изменилось – и город, и люди… Вежливы? Пожалуй, но не сердечны. Уже не было заголовков в газетах… так, крошечная заметка на последней странице: «Чанс Уэйн, сын миссис Эмили Уэйн, проживающей по Норт-Франт-стрит, демобилизован по болезни и вернулся домой на поправку». Тогда-то я и понял: единственное, что у меня осталось, – Хэвенли. И она стала мне дороже всего на свете.
ПРИНЦЕССА: Хэвенли – это имя девушки?
ЧАНС: Хэвенли – имя моей девушки в Сент-Клауде.
ПРИНЦЕССА: Из-за Хэвенли мы остановились здесь?
ЧАНС: Зачем бы еще нам здесь останавливаться?
ПРИНЦЕССА: Так. Меня использовали. А почему бы и нет? Она хорошенькая?
ЧАНС (вынимает фотографию): Здесь ей пятнадцать. Я сделал этот снимок однажды ночью на песчаной косе, в заливе. Тогда я стремился к ней так же, как сейчас.
ПРИНЦЕССА: Счастливая судьба.
ЧАНС: Принцесса, люди в этом мире делятся на тех, кто умеет любить и находит в этом величайшее счастье, и на тех, кто способен лишь наблюдать и завидовать, болезненно завидовать. Зрители и актеры… Я не говорю о любви, которую можно купить. Я говорю о настоящей любви, связавшей нас с Хэвенли… Мне никогда не забыть тех долгих бессонных ночей, которые мы провели вместе. Наверно, на свете немного найдется людей, которым довелось испытать такое.
ПРИНЦЕССА: Бесспорно. Продолжайте.
ЧАНС: Каждый раз любовь возвращала меня в Сент-Клауд.
ПРИНЦЕССА: Завидное постоянство в нашем изменчивом мире.
ЧАНС: Да. Я возвращался к ней за исцелением.
ПРИНЦЕССА: И она врачевала ваши раны? Почему же вы не женились на этой маленькой исцелительнице?
ЧАНС: Разве я не сказал вам, что Хэвенли – дочь Босса Финли, крупнейшего политического воротилы штата?
ПРИНЦЕССА: Он был против?
ЧАНС: Разумеется. Он подсчитал, что дочь Босса Финли стоит в тысячу раз больше, чем Чанс Уэйн. В последний раз, когда я приехал сюда, она позвонила мне из кафе и назначила свидание у моря, на песчаной косе, где мы обычно встречались. Начался прилив… Я услышал шум моторной лодки. И увидел ее на фоне заката. Она стояла вся в радугах водяной пыли, а лодка кружила вокруг косы. Она кричала: «Чанс, убирайся отсюда! Не смей приезжать в Сент-Клауд! Ты лжец, Чанс! Мне надоело твое вранье! Мой отец прав! Ты мне больше не нужен!» Потом она перестала кричать, махнула на прощание и повернула обратно.
ПРИНЦЕССА: Это конец вашей истории?
ЧАНС: Конец моей истории зависит от вас. Хотите мне помочь?
ПРИНЦЕССА: Хочу. Я не враг вам.
ЧАНС: Сейчас я объясню вам свой план. Я встречаюсь с Хэвенли и показываю ей контракт. Потом мы сразу уезжаем – вы и я. Недалеко, в Нью-Орлеан. Там мы останавливаемся в «Рузвельт-отеле» под своими именами: Александра дель Лаго и Чанс Уэйн. Вы тут же собираете пресс-конференцию… и объявляете, что приехали провести конкурс. Нужна талантливая молодая пара для дебюта в картине. Вы собираетесь доказать всем свою веру в молодость. Вы устраиваете конкурс, приглашаете членов жюри, но ваш голос – решающий.
ПРИНЦЕССА: А вы и?..
ЧАНС: Ну, конечно, я и Хэвенли победим. Мы увозим ее из Сент-Клауда и вместе отправляемся на вашу студию.
ПРИНЦЕССА: А что будет со мной?
ЧАНС: С вами?
ПРИНЦЕССА: Вы, верно, забыли, что внимание мне сейчас ни к чему?
ЧАНС: Вы сможете доказать, что вам важны не только собственные интересы.
ПРИНЦЕССА: Но это неправда.
ЧАНС: Притворитесь.
ПРИНЦЕССА: Ненавижу притворяться.
ЧАНС: Понимаю. Время сделало это. Время и мир, в котором вы жили.
ПРИНЦЕССА: И куда вы так стремитесь… (Идет к телефону.) Касса? Алло, это касса? Говорит принцесса Космонополис. Я посылаю к вам молодого человека. Оплатите чеки наличными. (Вешает трубку.)
ЧАНС: Я хочу взять ненадолго ваш Кадиллак.
ПРИНЦЕССА: Зачем, Чанс?
ЧАНС: Люблю пускать пыль в глаза. Мне хочется проехать по улицам Сент-Клауда в вашей машине, в красивом костюме, купленном вами. Я хочу, чтобы все видели меня.
ПРИНЦЕССА: Чанс, вы потерянный маленький мальчик, и я действительно хочу вам помочь.
ЧАНС: Моя проба удалась?
ПРИНЦЕССА: Подойдите сюда, поцелуйте меня. Я люблю вас. (Поворачивается лицом к залу.) Неужели я это сказала? Неужели? (Снова к Чансу, протягивая ему руки.) Вы еще совсем ребенок.
ЧАНС (обходит ее и опускается в кресло): Мне нужна реклама! Чтобы всем натянуть нос. Я в вашем Кадиллаке, в роскошном костюме…
ПРИНЦЕССА: Я покупала вам хорошие вещи?
ЧАНС (снимает со стула пиджак): Первоклассные. Я проеду сегодня по улицам Сент-Клауда в Кадиллаке с открытым верхом, и пусть все, кто считал меня ни к чему не пригодным, увидят. Я брошу им в лицо контракт, который мы с вами заключили, реальный или фальшивый – все равно. А завтра вы получите машину, и то, что останется от ваших денег. Сегодня вечером все должно решиться.
ПРИНЦЕССА: А что, если я позвоню в полицию?
ЧАНС: Вы этого не сделаете, принцесса. Машину вы найдете на стоянке отеля, а оставшиеся деньги – в отделении для перчаток.
ПРИНЦЕССА: А где будете вы?
ЧАНС: С моей девушкой или нигде.
ПРИНЦЕССА: Чанс Уэйн, все это ни к чему, поверьте мне…
ЧАНС: Ложитесь спать… Вы неплохой человек. Просто случайно попали в дурную компанию.
ПРИНЦЕССА: Когда я вас увижу?
ЧАНС (в дверях): Кто знает? Может быть, никогда.
ПРИНЦЕССА: Никогда – это очень долго. Я буду ждать, Чанс. (Посылает ему воздушный поцелуй.)
ЧАНС: Пока. (Уходит.)
Принцесса смотрит ему вслед, занавес медленно закрывается.
Сцена третья
Терраса в доме Босса Финли. Стиль – викторианская готика – можно определить по контурам двери справа и одной белой колонне. На сцене немного плетеной мебели, выкрашенной в белый цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15