Многие партизанки так и не увидели рассвета. «Хайнаньские зори» были отнюдь не тихими. Отряд оставил свой след не только в революционной истории острова, но и в искусстве. Долгое время шел в Китае балет «Красный женский батальон», воспевающий отчаянную смелость юных хайнанек. Во время «культурной революции» это был единственный балет, который можно было увидеть на китайской сцене.
Дело в том, что режиссером спектакля была Цзян Цин - супруга председателя Мао Цзэдуна. Потом, когда Цзян Цин ушла в политическое небытие, незаслуженно забыли и про балет. Но сегодня он вновь возобновлен на китайской сцене. И он стоит того. Причина популярности - замечательная национальная музыка, яркие костюмы, интересно поставленные танцы.
Но Хайнань и после победы китайской революции в 1949 году продолжал оставаться захолустьем. Он считался неперспективным. Оккупированный «американским империализмом» остров Тайвань маячил на горизонте.
А что если завтра война? Поэтому строились здесь, в основном, стратегические дороги, ародромы, с которых могли легко взмыть в воздух военные самолеты, да укрепрайоны в горах.
Но когда в Китае начались реформы, власти по-новому взглянули и на Хайнань.
В апреле 1988 года решением китайского правительства остров получил статус «особой провинции Китая». Это была первая в Китае особая экономическая зона в масштабах целой провинции. От неё ожидали экономического чуда. За два десятилетия остров планировали превратить не только в самую богатую провинцию Китая, но и в район, где уровень жизни населения встанет вровень с Тайванем, Сингапуром и другими «маленькими драконами», которые считаются витринами процветания в Юго-Восточной Азии.
Я впервые приехал на Хайнань, когда делались первые шаги по этому пути. Тогдашний губернатор острова, точнее уже провинции Хайнань Лю Цзаньфэн сказал мне в интервью, что считает, что в этих планах нет ничего фантастического.
Инженер, в свое время учившийся в Киеве, начальник исследовательского института в Пекине, заместитель министра электронной промышленности Китая, первый губернатор самой южной китайской провинции - Лю привык оперировать точными цифрами и фактами.
Этот политик, который мыслит математическими категориями, считал, что чудо должны были совершить «три свободы», которые были предоставлены Хайнаню Центральным правительством: свобода ввоза и вывоза капитала, въезда и выезда людей, экспорта и импорта товаров и оборудования.
Среда, в которой будут осуществляться эти свободы - рынок: капитала и техники, производственных материалов и научных открытий, недвижимости и рабочей силы. На этом свободном рынке будут конкурировать между собой государственные и частные предприятия, китайский и иностранный капитал, который на первом этапе займет ведущую роль. Ему на Хайнане дано право обладать контрольным пакетом акций и на смешанных предприятиях, а также приобретать предприятия частного и государственного сектора.
«Любой предприниматель, - подчеркивал в беседе со мной губернатор Лю, - ввозящий капитал на остров, имеет право арендовать или покупать землю по цене самой низкой в Китае. Он может ввозить рабочих или нанимать их на месте. В первые три года хозяйствования он освобождается от налогов и не будет в дальнейшем платить их, пока предприятие не начнет приносить прибыль».
«Но это еще не все», - говорил Лю. - Освобождаются от налогов и смешанные предприятия, где иностранный капитал составляет не менее 25%».
И была еще одна особенность, отличавшая Хайнань от других свободных экономических зон Китая. Здесь планировалось создавать не просто иностранные предприятия, но целые инфраструктуры, принадлежащие иностранному капиталу. Один из таких районов, который мне посоветовал посетить губернатор - порт Янпу, который начали строить на севере острова.
Директор будущего порта, в отличие от губернатора Лю - человек явно романтического склада. Об этом свидетельствует вся его биография. Чем только не пришлось заниматься этому человеку с такой распространенной в Китае фамилией - Ван. Ван Ли-гуан - студент авиационного института, инженер, потом безработный, полицейский, политический деятель уездного масштаба, директор небольшого аэропорта в северном Китае.
Кстати, авиационный институт он закончил в Москве, и с особой нежностью произносит милую его сердцу аббревиатуру МАИ.
Так же как и губернатор острова, многие другие здешние руководители, с которыми мне довелось встречаться, в разное время окончили высшие учебные заведения в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске.
Случайно ли то, что именно их судьба забросила на Хайнань? Думается, что нет!
Это поколение людей прошло суровую школу. Ведь острие «культурной революции» - самого трагического периода в новейшей истории Китая, было направлено против этих «шпионов советского ревизионизма». Они выстояли. На учебу за границу, а тогда это был, главным образом, Советский Союз, Китай посылал лучших из лучших. Самых талантливых, самых трудолюбивых. И здесь, на Хайнане им предоставили шанс еще раз подтвердить это.
Ван затащил меня в кабину башенного крана, чтобы, как он выразился, я «сверху мог лучше разглядеть горизонты прекрасного будущего порта».
Волнуясь, путая китайские и русские слова, он рисовал картину этого прекрасного будущего… Многокилометровые причалы, десятки кораблей под флагами разных стран мира, контейнерные зоны, краны, самая современная техника, Международный Клуб моряков…
Честно говоря, пока это трудно было себе представить даже с высоты башенного крана. Перед нами были лишь пустынные воды небольшой рыбачьей гавани да несколько рыбачьих лодок на горизонте.
Забегая вперед, могу сказать, что сегодня порт выглядит именно так, как мечтал об этом романтик Ван.
Несколько больший оптимизм внушали построенные тогда недалеко от будущего порта уютные коттеджи для японских специалистов. С садиками, бассейнами, гаражами, они свидетельствовали о том, что японцы приехали сюда всерьез и надолго. Японские фирмы приобрели участок земли в 30 квадратных километров сроком на 70 лет, и вместе с портом будут строить здесь комплекс предприятий: химических, электронных, перерабатывающих заводов. Крыши строящихся цехов маячили поодаль.
Среди тех, кто активно поддержал хайнаньский эксперимент, был тогдашний Генеральный секретарь ЦК КПК, президент страны Цзян Цзэмин. Особые зоны в Китае и Хайнань, в частности, - его детище. Он как бы принял эстафету из рук патриарха китайских реформ Дэн Сяопина, который завещал Китаю активно создавать такого рода экспериментальные зоны, «кошек, которые ловили бы и социалистических, и капиталистических мышей».
Нельзя сказать, что идея «хайнаньского эксперимента» была всеми встречена «на ура». Сомневающихся было более чем достаточно на всех уровнях. Многие считали, что отдавать богатства острова на откуп «капитализму» - дело рискованное и неблагодарное. Раздавались такие голоса и на сессии Всекитайского Собрания Народных представителей - китайского парламента - Высшего законодательного органа КНР.
Звучали и сомнения такого рода. «Да, - говорили скептики, - Хайнань - это окно в мир. Но стоит его слишком широко распахнуть, вместе со свежим воздухом в дом попадут комары и мухи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48