КРУПНЫЙ ПЛАН туловища Микки, когда помощники шерифа отшвыривают его от Грэйс. Окровавленный кусочек карандаша, все еще в руке у Микки.
КРУПНЫЙ ПЛАН: руки Грэйс падают в КАДР, кулаки разжимаются, из руки выпадает браслет, в ЗАМЕДЛЕННОЙ СЪЕМКЕ.
КРУПНЫЙ ПЛАН: браслет падает на пол и выкатывается из кадра.
КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ, следя за браслетом, который катится по полу, до тех пор пока не ударяется о ботинок, где и останавливается.
ОЧЕНЬ КРУПНЫЙ ПЛАН глаз Микки, он бросает взгляд под ноги.
ОЧЕНЬ КРУПНЫЙ ПЛАН Микки, отпускающего огрызок карандаша. КАМЕРА падает за огрызком, в ЗАМЕДЛЕННОЙ СЪЕМКЕ.
КРУПНЫЙ ПЛАН окровавленного огрызка карандаша, который упал рядом с браслетом, в ЗАМЕДЛЕННОЙ СЪЕМКЕ.
КРУПНЫЙ ПЛАН Микки смотрящего на Мэйлори.
КРУПНЫЙ ПЛАН Мэйлори, окруженной помощниками шерифа. Она улыбается Микки.
МЭЙЛОРИ. Конец представления.
Микки улыбается и победно смотрит на Судью.
МИККИ. Вопросов нет, Ваша честь.
Микки поворачивается, по-прежнему сдерживаемый помощниками шерифа.
ГЛАЗАМИ Микки, мы видим помощника шерифа с дубинкой, находящегося перед ним.
ПЕРВЫЙ ПОМОЩНИК. Туши свет, Прик.
Помощник применяет дубинку.
ВЫТЕСНЕНИЕ ЧЕРНЫМ
СНАРУЖИ, ЗАДНИЙ ДВОР ЗДАНИЯ СУДА – ДЕНЬ
Микки, одетый в костюм, выводится из зала суда помощниками шерифа. Его руки и ноги в наручниках. Репортеры выкрикивают вопросы, фотографы щелкают затворами, Микки где-то в своих мыслях, на сей раз никаких диалогов с толпой.
УЭЙН (только голос). После смертоносной выходки в здании суда, произошедшей на его глазах, судья, благородный Берт Штейнсма, вынес вердикт, который должно быть войдет в историю.
ВНУТРИ АПАРТАМЕНТЫ СУДЬИ – ДЕНЬ
Интервью с Судьей Штейнсма в его домашних апартаментах.
СРЕДНИЙ ПЛАН, КАДР беседующих Уэйна и Судьи.
УЭЙН (только голос). Мы побеседовали с отставным Судьей Штейнсма у него дома в Балтиморе, Мэриленд.
Интервью:
УЭЙН. Когда Вы вносили свое уникальное предложение, не стояло ли за ним желание отомстить?
СУДЬЯ ШТЕЙНСМА. Да, бесспорно. После того, как он учинил такое в моем суде… и любой судья на моем месте себя чувствовал бы также. Этот инцидент не мог не затронуть мое решение. Для того и нужны судьи. Предполагается, что мы должны смотреть на низости сквозь пальцы, но когда дело доходит до циркачества, мы обязаны принять достойное решение. Вот почему мы не согласны просто заносить все факты в компьютер, которому и предоставляется право беспристрастно избрать наказание. Приговорить их к смерти я не мог. Видите ли, Калифорния то за, то против смертных казней. Во время тяжбы Микки и Мэйлори законы как раз были против, что в принципе не так уж и плохо, ведь остается больше простора для воображения. На стул посадить – дело нехитрое. Когда у Вас есть кто-то, кто заслуживает смерти, а убить его – Вы не в силах, надо подходить к этому творчески. И если благодаря этим ублюдкам произошло, то, что произошло… в связи с этим, мое решение можно считать совершЕнным. Оно ударило их по самому больному месту. Гораздо более тяжелое наказание, чем смертный приговор.
УЭЙН. Пожалуйста, расскажите нашим зрителям, какое именно решение Вы предложили?
СУДЬЯ ШТЕЙНСМА. Ну, в кроваво красной галерее убийц, Микки и Мэйлори остаются непревзойденно уникальными. Разных убийц я повидал в свое время, но эти – просто из ряда вон. Лишить человека жизни для них не страшнее чем раздавить мелкую букашку. Вот в чем их отличие. И еще, отношение к людям у Микки и Мэйлори можно обозначить фразой «убей, чтобы понаблюдать, как изменится выражение лица». Эта фраза у них не применима только друг к другу. И, раз они живут только друг для друга, хотелось на этом и сыграть. Так что, в общем и целом, моим решением было раздельное проживание заключенной пары без какой-либо возможности увидеться. В их случае, это был просто стандарт справедливости. Нестандартное условие, которое я привнес состояло в том, что муж и жена не будут иметь между собой никаких контактов до конца своих дней. И один никогда не получит никакой информации о другом. Таким образом, как только за ними захлопнулись двери камер, Микки и Мэйлори полностью исчезли из жизни друг друга. Если один умрет, то другой об этом даже не узнает. Хотя, конечно, неисповедимы пути Господни…
СМЕНА ПЛАНА:
СНАРУЖИ, ЗАДНИЙ ДВОР ЗДАНИЯ СУДА
Мэйлори в слезах, практически в истерике, скованная по рукам и ногам. Помощники шерифа затаскивают ее в тюремный автобус. Репортеры выкрикивают вопросы, фотографы щелкают затворами, журналисты из теленовостей снимают репортажи в прямом эфире.
Автобус выезжает на улицу.
СМЕНА ПЛАНА:
ФОТО: Микки в тюремных одеждах под конвоем.
ФОТО: Снимок сделан через тюремную решетку, на нем Мэйлори в своей клетке. На снимке она к нам спиной.
УЭЙН (только голос). Решению не следовало заходить так далеко. Потому что всего за год заключения Микки и Мэйлори совершили столько всего, что было решено...
ВСТАВКА: ПЕРВАЯ СТРАНИЦА ГАЗЕТЫ: «МИККИ И МЭЙЛОРИ БУДУТ ПОМЕЩЕНЫ В ЛЕЧЕБНИЦУ».
УЭЙН (только голос). ...признать их душевнобольными. С этих пор, они нуждаются в переправлении в государственную психиатрическую лечебницу.
КАМЕРА наезжает на фотографию Микки и Мэйлори с первого листа газеты.
СМЕНА ПЛАНА:
ФОТО Дуайта Мак-Класки.
УЭЙН (только голос). Мы побеседовали с Дуайтом Мак-Класки, Председателем Гос. Департамента Тюрем Калифорнии, относительно этого любопытного поворота событий в деле Микки и Мэйлори.
ВНУТРИ КАБИНЕТА МАК-КЛАСКИ – ДЕНЬ
Уэйн интервьюирует Мак-Класки.
УЭЙН. Почему же Микки и Мэйлори будут помещены в лечебницу? И кто принял такое решение?
МАК-КЛАСКИ. Решение принято правлением тюрьмы. Правлением к которому я принадлежу. Мы этот «кто». Проще простого. Микки и Мэйлори душевнобольные, и им необходимо постоянно находиться под присмотром врачей, там, где им окажут помощь, в которой они нуждаются.
УЭЙН. Но члены врачебной комиссии, перед судебным разбирательством сочли Микки и Мэйлори вменяемыми. Я в замешательстве, что же изменилось с тех пор?
МАК-КЛАСКИ. Ну, с тех пор, они убили одного человека прямо на заседании суда. А с момента начала их пребывания в тюрьме, они прикончили одного психиатра, наряду с несколькими охранниками и сокамерниками.
УЭЙН. Когда годом раньше их сочли вменяемыми, на тот момент они уже убили полста человек. Если же загвоздка тут только в дисциплине, то это не должно никого удивлять. Все же, я не вижу разницу между положением вещей тогда и сейчас. Поэтому, вынужден повторить вопрос, Мр. Мак-Класки, что изменилось?
МАК-КЛАСКИ. Что изменилось, Мр. Гэйл, так это наши суждения. Их год назад мы считали компетентными. Год прошел, сэр, год пристального наблюдения за парой, изо дня в день, и их поведение убедило нас в том, что мы не были правы.
УЭЙН. Кто это «мы»?
МАК-КЛАСКИ. Правление тюрьмы и доктора, которые работали с ними.
УЭЙН. Среди этих докторов были и те, кто проводил первую оценку психического состояния Ноксов – перед судом – они пересмотрели свое решение?
МАК-КЛАСКИ. Приглашение тех же самых докторов не практикуется.
УЭЙН. Если я правильно понял Ваш ответ, это была полностью новая команда?
МАК-КЛАСКИ. Раз уж Вас это волнует – да. Это были другие люди. Но я бы над этим особо голову не ломал. Имел место широкий спектр мнений. Все проводилось в соответствии с установленным, для ситуаций подобного рода, порядком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23