У меня вдруг возникло ощущение неловкости. Наверняка Джерард считает, что я должен был рассказать ему об этих профилях по пути. Но мне и в голову не пришло.
— Я хочу сказать, — пояснил я, — что, если таможенные службы возьмут пробу у производителя, а потом сравнят ее с пробами, взятыми полицией в ресторане, тут же все станет ясно.
В кабинете настала мертвая тишина. Наконец Джерард откашлялся и заметил:
— Может, стоит рассказать Тони, как мы вышли на «Серебряный танец луны»? Потому как в данный момент, — он посмотрел мне прямо в глаза, — у таможни нет оснований связывать ресторан с похищенной цистерной или сравнивать пробы. Им эта связь пока что неведома.
Я рассеянно протянул: «О-о…», Кеннет Чартер изучал потолок, еще больше откинувшись на спинку кресла, едва не опрокидываясь вместе с ним. Затем он со стуком нагнулся вперед, занял нормальное положение и вперил в меня взгляд пронзительно-синих глаз.
— Только обещай, что будешь молчать, парень, — сказал он.
Я покосился на Джерарда. Тот ободряюще кивнул — с таким видом, точно сталкивался с подобного рода требованием чуть ли не ежедневно. Впрочем, возможно, так оно и было на самом деле.
— Обещаю, что буду молчать, — сказал я. Кеннет Чартер с готовностью кивнул, словно принимая на веру обещание, затем вынул из кармана связку ключей и отпер центральный ящик стола. Времени на поиски тратить не пришлось. Он вынул небольшую тоненькую записную книжку в черном переплете и положил на стол перед собой. Лицо утратило насмешливое выражение, стало серьезным, даже мрачным.
— Этому парню можно доверять? — спросил он у Джерарда.
— Думаю, да.
Чартер вздохнул и открыл книжку сразу же на нужной странице. Видно, он неоднократно открывал ее здесь.
— Вот, прочтите, — сказал он и развернул книжку ко мне, продолжая придерживать страницу кончиком пальца. — Вот тут…
Я увидел телефонный номер из длинного ряда Цифр, начинавшийся с 0735, — код Ридинга. Под ним были выведены от руки две строчки текста: «Сказать 3. UNP786Y забирает „Б“ джин пон. ок. 10утр.».
— Спасибо, я прочел, — сказал я, не совсем понимая, что от меня ждут.
— Это вам что-нибудь говорит?
— Ну, наверное, это номер «Серебряного танца луны». А «3» — это Зарак, да?
— Верно. A «UNP786Y» — регистрационный номер моей цистерны, — голос его звучал сухо, отстра-ненно.
— Понимаю, — сказал я.
— Завтра исполнится ровно месяц с тех пор, как мы в 10.15 утра отправили отсюда джин «Бергере». В Шотландии джин выгрузили. Затем цистерну промыли в Глазго и загрузили разливным виски на складе Фэарли, что у Хеленсбурга, в Данбартоншире. Машина выехала оттуда в среду утром. В четверг утром мы узнали, что она припаркована возле кафе для водителей-дальнобойщиков на окраине Эдинбурга. Вообще-то о том, что это наша машина, мы точно узнали только в пятницу. Таможенное и акцизное управления конфисковали ее, вернуть цистерну до сих пор не удалось.
Я переводил взгляд с Джерарда на Чартера.
— Вам, разумеется, известно, кто автор записки, да? — осторожно спросил я.
— Да, известно, — ответил Чартер. — Мой сын. Да, дело явно непростое, на что, собственно, и намекал Джерард.
— Гм… — буркнул я, а затем, стараясь копировать тон Чартера, небрежно спросил: — И что же говорит ваш сын? Знает ли, куда исчезло виски? Потому как… э-э… шесть тысяч галлонов не так-то легко спрятать. А что касается ресторана, так им его и за шесть лет не перевезти, не говоря уже о шести месяцах… если вы, конечно, понимаете, о чем это я.
Голубые глаза пронзительно сверкнули.
— Я не говорил с сыном. Две недели тому назад он отправился на каникулы в Австралию. Вернется не раньше, чем через три месяца.
В словах его явно сквозил подтекст: с глаз долой — из сердца вон. Похоже, он не слишком скорбел по поводу возможного предательства своего отпрыска, хотя и понимал, в каком щекотливом положении оказался. Я чисто автоматически улыбнулся ему и, к удивлению своему, вдруг увидел, что он ответил широкой радостной улыбкой.
— Вы правы, — сказал он. — По мне, так пусть этот стервец хоть всю жизнь там проторчит. Я вовсе не намереваюсь заставлять его вернуться. Не хочу, чтоб мерзавца арестовали и отдали под суд, а потом, еще чего доброго, упекли за решетку. Нет, не хочу, чтоб один из моих сыновей оказался в тюрьме, позоря тем самым всю семью. Чтоб мать его лила слезы, чтоб свадьба сестры, назначенная на весну, не состоялась, чтоб его братишка упустил возможность получить степень юриста. И если дойдет до того, что придется продать фирму, что ж… я продам. И у меня останется достаточно, чтоб начать новое дело. Вот максимум неприятностей, которые может доставить мне эта дрянь. Но чтоб он бросал тень на семью… не хочу!
— Да, конечно, — тихо заметил я. — Так когда, вы сказали, он отправился в Австралию?
— Две недели тому назад, дружище. Я сам отвез его в Хитроу. А вернувшись домой, нашел эту книжонку на полу в машине. Должно быть, выпала у него из кармана. Представляю, как он сходит теперь с ума, моля Бога о том, чтоб она не попала мне в руки… Я и открыл-то ее только для того, чтоб убедиться, что это его. — Чартер пожал плечами и сунул книжку обратно в стол. — Оказалась его… Его почерк. Почти все страницы пусты. Лишь несколько телефонных номеров да список срочных дел. Он всегда составлял список дел, с тех самых пор, как был еще маленьким.
Уголки губ Кеннета Чартера дрогнули, в выражении их читалось нечто похожее на сожаление. Каждого сына любят, пока он маленький, подумал я. Пока не вырос и не стал источником разочарований.
— Ну вот… и в глаза мне бросился номер цистерны, — продолжил он. — Честно сказать, мне прямо дурно стало. Чтоб собственный сын… А кругом так и шныряют люди из полиции и таможни, ищут негодяя, который дал ворам наводку. А этот негодяй, оказывается, сидел тут, у меня под носом, в доме! — Он удрученно покачал головой. — Ну и тогда я посоветовался с кое-какими знакомыми людьми, которым в прошлом удалось тихо и мирно уладить свои проблемы, и вышел на «Диглетс», а уже потом — на мистера Макгрегора. Вот таким образом, приятель…
Сын Кеннета Чартера, размышлял я, отправился в Австралию через десять дней после кражи виски и через неделю после того, как фургон врезался в шатер на празднике у Готорнов. Если он действительно находится в Австралии, то никакого отношения к исчезновению запасов спиртного из «Серебряного танца» не имеет. Как не имеет отношения и к убийству Зарака. Хотя бы за это отец должен быть ему благодарен.
— А скажите, вашему сыну было легко узнать, когда именно цистерна отправится за виски? — спросил я.
— В апреле да, легко. В июне уже сложнее. А в прошлом месяце, скажу я вам, чертовски сложно! Однако же он узнал. Мне, видите ли, и в голову не приходило, что я должен что-то скрывать от родных. — Кеннет Чартер поднялся во весь свой немалый рост. Взялся за раму карты Британских островов, дернул — карта отошла от стены, словно дверца, и под ней открылась какая-то таблица.
Точнее, то был деловой календарь с длинными колонками номеров машин слева и датами наверху.
— Цистерны, — коротко пояснил Чартер, указывая на номера. — Тридцать четыре штуки. Вот он, «UNP786Y», шестой сверху.
Графа против этого номера была прочеркнута пунктиром: цистерны в наличии не было. Против многих других номеров были приколоты разноцветные бирки — синие, зеленые, красные, желтые, серые, малиновые, оранжевые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80