– Вот мой телефон. Позвоните, встретимся! Только не в таком месте. И не тяните. Время – деньги, кажется, так говорят у вас. Кемминг рассмеялся:
– Верно!
– А насчет взглядов и убеждений не будем говорить. Я не разделяю ваших, вы – моих, – Марков усмехнулся. – К сожалению, в жизни иногда приходится делать противоположное тому, что должно. Но, делая это (для кого – вы догадываетесь, надеюсь), хочется знать, ради чего! До свидания!
Все оказалось сложным и непонятным. После встречи в ресторане прошло безумно много дней. Неделя… Сергей исчез. Было не до гордости. Ирина звонила домой, на работу – нигде его не было. Теряясь в предположениях, она не знала, что и думать. Дошло до того, что бегала в парк культуры к той скамейке. Глупо, но что делать, я вдруг?.. Потерять его теперь она не могла… Да, да, сейчас она не боялась признаться себе в этом. Видимо, изменилась она и внешне, потому что старая тетка встревожено наблюдала за ней. Осторожные попытки выяснить причину наталкивались на упорное молчание, а иногда и слезы… Совсем недавно ее любимица была весела, по-ребячьи тормошила старуху, смеялась, а в глазах светилась такая синева и радость, что тетка, знавшая о любви только из книг, все же поняла – влюбилась. Но как недолго продолжалось это. Сейчас, видя понурую фигурку и потухшие глаза племянницы, старуха терялась в догадках.
По старой привычке всех утешителей осторожно высказывала предположение, что человек-то, видимо, недостойный, а то и просто плохой. Вроде того, крымского. Может, еще лучше, что исчез! Сказала и пожалела – Ирина, как тигрица, вступилась за Сергея. Что только не пришлось слушать тетке! Совсем, совсем потеряла девочка голову!..
И вдруг случилось то, о чем мечталось, – встретила! В голове мелькнули десятки мыслей, сотни вопросов, тысячи невысказаных упреков – бросилась к нему, как безумная. А он, заметив бегущую, трусливо юркнул в машину, и остались перед глазами только легкий дымок сгоревшего бензина, да забрызганый грязью знакомый номер автомобиля… Бреккера. В это же мгновенье из-за угла выскочила машина и, заскрипев на повороте тормозами, пошла вслед.
Ирина, ничего не понимая, оторопело смотрела перед собой…
XX
– Слушаю! – Агапов поднял трубку.
Говорила Гутман. Из путанных, бессвязных слов, прерываемых слезами, Михаил Степанович понял одно – сейчас же, немедленно она должна его увидеть.
– Да что случилось?
– Страшное! Я сейчас приеду к вам, можно?
– Подождите! Откуда вы говорите? – И узнав, что из автомата, уточнил адрес и предложил встретиться.
– Где? – взволнованно перебила его Ирина.
– Около вашей будки никого нет? Ну и хорошо. Тогда выйдите из автомата, идите по бульвару. У памятника Гоголю перейдите улицу и на углу ждите. Я сейчас подъеду. Вы поняли?
– Да.
Пройдя несколько шагов, Ирина остановилась – кружилась голова, подкашивались ноги. «Надо сесть, сейчас же сесть!» – мелькнула мысль. Она прошла еще немного, почувствовала, что не дойдет. Огляделась – все скамейки были заняты: старухи с вязаньем, читающие газеты старики, няньки с колясками. В затененном углу, окруженные болельщиками, играли в шахматы. Солнечные лучи лениво лежали на дорожке. Через них с криком перепрыгивали дети. Покой, покой! «…И вечный бой. Покой нам только снится!..» – вспомнились блоковские стихи. «Покой, где он?» Как она завидовала сидящим здесь! Ничего, что старость, что осталось только неторопливое вязание да размышления. Какое счастье сидеть вот так, бездумно глядеть на медленно проплывающие облака, синеву неба, застывшую зелень ветвей, на неподвижные золотистые полосы, как ступеньки лежащие на пути. Ничего не хотеть, не ждать. Только бы ничего не вспоминать, все забыть! Все! Пусть будут прокляты любовь, вера, надежды! Нет их, все ложь!
И сейчас же откуда-то изнутри, все нарастая, поднимался протест – ну а он? Как же он? Что руководило им, когда он говорил о своей любви, о долге, о ее ошибке, – Ирина усмехнулась, – ошибке. Теперь-то она знала, что это преступление. Тяжелое преступление… И, говоря так, искал пути, да, да, искал возможность встретиться с Бреккером. А встретившись – обманул, отбросил ее, как ненужную тряпку. Что ж, так и простить, дать ему за своей спиной сговориться с Бреккером? Дать совершиться тому, что они задумали? Сейчас обо всем этом она вспомнила с омерзением. Нет, нет, допустить этого она не могла. Пусть она погибнет, но и они должны ответить за все, за ложь, за предательство. Пусть конец, но и они не уйдут от наказания. Постепенно она укреплялась в мелькнувшем подозрении. Сейчас верила в то, что Марков – предатель. Значит, еще раз она помогла Бреккеру. И когда? В ту минуту, когда поняла степень своего падения, когда всем сердцем поверила в возможность все исправить. Что же теперь будет с ней?..
Ночью она ни на одну минуту не сомкнула глаз, думала, перебирала в памяти все, что было связано с человеком, которому поверила, полюбила. Сейчас в каждой его фразе, в каждом поступке видела фальшь, обман. И вдруг вспомнила – Агапов! Как она могла не догадаться раньше! Ирина вскочила с кровати, начала искать бумажку с записанным его рукой телефоном… Перерыла все, но так и не нашла. Когда рассвело, снова перебрала все вещи, сумочку, все ящики стола – бесполезно. И наконец вспомнила – по совету Маркова порвала ее. Еще одно доказательство его измены! Значит, он давно готовил это предательство. Из всех свободных автоматов она звонила в справочное и наконец нашла…
Незаметно для себя она дошла до памятника, остановилась. Бог мой, как она устала! Улица, бульвар, площадь были полны людей, они проходили мимо, спорили, смеялись, со всех сторон мелькали автомобили – мир наполнен жизнью, движением, а она одна со своей тяжелой ношей.
Она взглянула на угол – немного поодаль, около магазина, стояла машина.
Она переждала поток автомобилей, перешла мостовую, поравнялась с машиной. Дверца открылась.
– Садитесь! – услышала она.
Машина рванулась.
– Что случилось? – спросил Агапов, но Ирина почувствовала, что не может говорить. Тяжелый комок подкатил к горлу, сжал дыхание, слезы заволокли глаза.
Машина прошла бульвар, пересекла площадь и вышла на набережную. Агапов гладил плечо Ирины, успокаивал, а она плакала все сильней.
– Так что же все-таки случилось? – в который раз спросил Агапов, но она не ответила.
– Ну, поплачьте, поплачьте! Хотя я и не вижу причин для этого, – откинувшись, пробормотал Агапов, не переносивший женских слез.
Машина шла вдоль Кремлевской стены, на той стороне реки промелькнул серый особняк посольства, на мгновенье нырнули под мост и снова выскочили на залитую солнцем набережную.
И она заговорила. Медленно, точно вспоминая, она, в который раз, рассказывала о своей жизни, о встречах и разочарованиях, как узнала Маркова, как полюбила. Рассказала, не могла не сказать, о Бреккере. Агапов слушал, не перебивая, хотя все знал.
Вспоминая встречу в ресторане, она заволновалась. Тогда ей был непонятен этот разговор, то слишком прямой, то с недомолвками и паузами. Казалось, что Марков слишком резок, что об осторожности говорил не Бреккер, а именно он… Удивило, когда Марков, комкая беседу, протянул ему записку со своим телефоном и предложил встретиться еще.
Выйдя из ресторана, она тогда не сдержалась и упрекнула Маркова, но он полуобнял ее и ласково успокоил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Верно!
– А насчет взглядов и убеждений не будем говорить. Я не разделяю ваших, вы – моих, – Марков усмехнулся. – К сожалению, в жизни иногда приходится делать противоположное тому, что должно. Но, делая это (для кого – вы догадываетесь, надеюсь), хочется знать, ради чего! До свидания!
Все оказалось сложным и непонятным. После встречи в ресторане прошло безумно много дней. Неделя… Сергей исчез. Было не до гордости. Ирина звонила домой, на работу – нигде его не было. Теряясь в предположениях, она не знала, что и думать. Дошло до того, что бегала в парк культуры к той скамейке. Глупо, но что делать, я вдруг?.. Потерять его теперь она не могла… Да, да, сейчас она не боялась признаться себе в этом. Видимо, изменилась она и внешне, потому что старая тетка встревожено наблюдала за ней. Осторожные попытки выяснить причину наталкивались на упорное молчание, а иногда и слезы… Совсем недавно ее любимица была весела, по-ребячьи тормошила старуху, смеялась, а в глазах светилась такая синева и радость, что тетка, знавшая о любви только из книг, все же поняла – влюбилась. Но как недолго продолжалось это. Сейчас, видя понурую фигурку и потухшие глаза племянницы, старуха терялась в догадках.
По старой привычке всех утешителей осторожно высказывала предположение, что человек-то, видимо, недостойный, а то и просто плохой. Вроде того, крымского. Может, еще лучше, что исчез! Сказала и пожалела – Ирина, как тигрица, вступилась за Сергея. Что только не пришлось слушать тетке! Совсем, совсем потеряла девочка голову!..
И вдруг случилось то, о чем мечталось, – встретила! В голове мелькнули десятки мыслей, сотни вопросов, тысячи невысказаных упреков – бросилась к нему, как безумная. А он, заметив бегущую, трусливо юркнул в машину, и остались перед глазами только легкий дымок сгоревшего бензина, да забрызганый грязью знакомый номер автомобиля… Бреккера. В это же мгновенье из-за угла выскочила машина и, заскрипев на повороте тормозами, пошла вслед.
Ирина, ничего не понимая, оторопело смотрела перед собой…
XX
– Слушаю! – Агапов поднял трубку.
Говорила Гутман. Из путанных, бессвязных слов, прерываемых слезами, Михаил Степанович понял одно – сейчас же, немедленно она должна его увидеть.
– Да что случилось?
– Страшное! Я сейчас приеду к вам, можно?
– Подождите! Откуда вы говорите? – И узнав, что из автомата, уточнил адрес и предложил встретиться.
– Где? – взволнованно перебила его Ирина.
– Около вашей будки никого нет? Ну и хорошо. Тогда выйдите из автомата, идите по бульвару. У памятника Гоголю перейдите улицу и на углу ждите. Я сейчас подъеду. Вы поняли?
– Да.
Пройдя несколько шагов, Ирина остановилась – кружилась голова, подкашивались ноги. «Надо сесть, сейчас же сесть!» – мелькнула мысль. Она прошла еще немного, почувствовала, что не дойдет. Огляделась – все скамейки были заняты: старухи с вязаньем, читающие газеты старики, няньки с колясками. В затененном углу, окруженные болельщиками, играли в шахматы. Солнечные лучи лениво лежали на дорожке. Через них с криком перепрыгивали дети. Покой, покой! «…И вечный бой. Покой нам только снится!..» – вспомнились блоковские стихи. «Покой, где он?» Как она завидовала сидящим здесь! Ничего, что старость, что осталось только неторопливое вязание да размышления. Какое счастье сидеть вот так, бездумно глядеть на медленно проплывающие облака, синеву неба, застывшую зелень ветвей, на неподвижные золотистые полосы, как ступеньки лежащие на пути. Ничего не хотеть, не ждать. Только бы ничего не вспоминать, все забыть! Все! Пусть будут прокляты любовь, вера, надежды! Нет их, все ложь!
И сейчас же откуда-то изнутри, все нарастая, поднимался протест – ну а он? Как же он? Что руководило им, когда он говорил о своей любви, о долге, о ее ошибке, – Ирина усмехнулась, – ошибке. Теперь-то она знала, что это преступление. Тяжелое преступление… И, говоря так, искал пути, да, да, искал возможность встретиться с Бреккером. А встретившись – обманул, отбросил ее, как ненужную тряпку. Что ж, так и простить, дать ему за своей спиной сговориться с Бреккером? Дать совершиться тому, что они задумали? Сейчас обо всем этом она вспомнила с омерзением. Нет, нет, допустить этого она не могла. Пусть она погибнет, но и они должны ответить за все, за ложь, за предательство. Пусть конец, но и они не уйдут от наказания. Постепенно она укреплялась в мелькнувшем подозрении. Сейчас верила в то, что Марков – предатель. Значит, еще раз она помогла Бреккеру. И когда? В ту минуту, когда поняла степень своего падения, когда всем сердцем поверила в возможность все исправить. Что же теперь будет с ней?..
Ночью она ни на одну минуту не сомкнула глаз, думала, перебирала в памяти все, что было связано с человеком, которому поверила, полюбила. Сейчас в каждой его фразе, в каждом поступке видела фальшь, обман. И вдруг вспомнила – Агапов! Как она могла не догадаться раньше! Ирина вскочила с кровати, начала искать бумажку с записанным его рукой телефоном… Перерыла все, но так и не нашла. Когда рассвело, снова перебрала все вещи, сумочку, все ящики стола – бесполезно. И наконец вспомнила – по совету Маркова порвала ее. Еще одно доказательство его измены! Значит, он давно готовил это предательство. Из всех свободных автоматов она звонила в справочное и наконец нашла…
Незаметно для себя она дошла до памятника, остановилась. Бог мой, как она устала! Улица, бульвар, площадь были полны людей, они проходили мимо, спорили, смеялись, со всех сторон мелькали автомобили – мир наполнен жизнью, движением, а она одна со своей тяжелой ношей.
Она взглянула на угол – немного поодаль, около магазина, стояла машина.
Она переждала поток автомобилей, перешла мостовую, поравнялась с машиной. Дверца открылась.
– Садитесь! – услышала она.
Машина рванулась.
– Что случилось? – спросил Агапов, но Ирина почувствовала, что не может говорить. Тяжелый комок подкатил к горлу, сжал дыхание, слезы заволокли глаза.
Машина прошла бульвар, пересекла площадь и вышла на набережную. Агапов гладил плечо Ирины, успокаивал, а она плакала все сильней.
– Так что же все-таки случилось? – в который раз спросил Агапов, но она не ответила.
– Ну, поплачьте, поплачьте! Хотя я и не вижу причин для этого, – откинувшись, пробормотал Агапов, не переносивший женских слез.
Машина шла вдоль Кремлевской стены, на той стороне реки промелькнул серый особняк посольства, на мгновенье нырнули под мост и снова выскочили на залитую солнцем набережную.
И она заговорила. Медленно, точно вспоминая, она, в который раз, рассказывала о своей жизни, о встречах и разочарованиях, как узнала Маркова, как полюбила. Рассказала, не могла не сказать, о Бреккере. Агапов слушал, не перебивая, хотя все знал.
Вспоминая встречу в ресторане, она заволновалась. Тогда ей был непонятен этот разговор, то слишком прямой, то с недомолвками и паузами. Казалось, что Марков слишком резок, что об осторожности говорил не Бреккер, а именно он… Удивило, когда Марков, комкая беседу, протянул ему записку со своим телефоном и предложил встретиться еще.
Выйдя из ресторана, она тогда не сдержалась и упрекнула Маркова, но он полуобнял ее и ласково успокоил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39