в Общем управлении ГРУ он отвечал за работу в Канаде, США, Великобритании и Южной Америке. Это один из самых известных «кротов», которого западным спецслужбам удалось завербовать по другую сторону «железного занавеса».
На Западе вербовались и другие советские офицеры. В качестве примера может служить подполковник Попов из ГРУ, работавший на ЦРУ с 1953 года по 16 октября 1959 года, когда его арестовал в Москве КГБ, но ни одна разведка не пожелала в этом публично признаться. Подобный источник сведений бесценен. А малейшая ошибка, малейшая нескромность могут стать для них роковыми. В отличие от стран демократических в коммунистических странах не шутят с «предателями». Агента, уличенного в том, что он стал «кротом», ждет расстрел. Олег Пеньковский был официально расстрелян 13 мая 1963 года. По свидетельству некоторых очевидцев его казни, в действительности он был сожжен заживо.
С 21 апреля 1961 года, когда состоялась его первая встреча с английским и американским агентами в гостинице «Монт ройял» в Лондоне, и до его ареста в октябре 1962 года в Москве этот полковник ГРУ передал более пяти тысяч документов, многие из которых были в высшей степени секретными. В виде завещания он оставил также записки, в которых подробно рассказал о механизме советской разведки и предостерег свободный мир от козней СССР.
После Пепьковского западные разведки изменили тактику борьбы с КГБ и разведками социалистических стран. Они перешли от «сдерживания» советского шпионажа к политике более наступательной, выражавшейся в том, чтобы, обнаружив узкое место противника, проникнуть в его разведслужбу и нейтрализовать ее.
Эти операции по так называемой обработке, самые деликатные из всех, проводятся с целью сначала засечь вражеского агента, затем выяснить его вероятные слабости, всесторонне прощупать его и, наконец, попытаться склонить на свою сторону. После удачно проведенной «обработки» агента используют либо в качестве источника информации, либо как фактор разложения внутри его собственной разведки. За последние несколько лет попытки подобной вербовки приняли постоянный характер и превратились в основное оружие в борьбе против разведок Восточной Европы.
Но «обработка» есть предприятие всегда опасное. Ни одна контрразведка не может быть полностью уверена, что по-настоящему перевербовала агента. Вместо того чтобы разлагать вражескую разведку, разведка-"манипулятор" рискует сама быть обманутой своим «кротом». У американцев есть горький опыт подобного рода с двойным советским агентом, завербованным в 1962 году под кодовым именем Федора.
Профессиональный дипломат и в то же время агент КГБ, Федора в течение многих лет работал в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. ФБР, которое занимается делами контрразведки на американской территории, считало его первоклассным агентом. На самом же деле «крот» играл тройную роль: он морочил голову американцам, которых убеждал, что работает только на них. Дело о «досье Пентагона» было одной из самых больших его удач. В самый разгар войны во Вьетнаме в печать просочились сведения о секретных операциях американской армии. Назревал скандал, публикуемая информация была одновременно пристрастной и неполной. Белый дом счел самым лучшим обнародовать документы, для того чтобы в зародыше прекратить эту кампанию, дискредитирующую американскую армию. Но в «досье Пентагона» содержались и настоящие военные тайны. Предать их гласности означало информировать северовьетнамцев о расположении американских войск на юге. Именно в этот момент Федора информировал ФБР о том, что советскому посольству в Вашингтоне уже известно полное содержание досье. Значит, и северовьетнамцы, которых поддерживал СССР, были в курсе всех дел. В этом-то и заключался обман. Президенту Никсону доложили об информации, полученной от «крота». Враг оказался в курсе событий, и ничто больше не препятствовало публикации секретов Пентагона. Белый дом дал «добро», и досье предали гласности. К явной выгоде Северного Вьетнама, положению и моральному духу американских войск был нанесен большой ущерб.
ФБР стало сомневаться в честности Федоры в 1978 году. Началось расследование, но за неимением достаточных улик тройной агент смог преспокойно уехать в СССР. Кто это был, так и осталось тайной. Но речь, очевидно, идет о Викторе Лесовском, одном из помощников Курта Вальдхайма, бывшего тогда генеральным секретарем ООН.
Вообще-то степень надежности какого-либо советского «крота» оценить тем более трудно, что КГБ – это служба совершенно непроницаемая. За неимением других источников, которые позволили бы провести сравнения и сгруппировать информацию, практически невозможно оценить значимость сведений, полученных от завербованного агента. Западным разведкам приходится брать его информацию, как говорится, «за наличные» и в придачу к ней опасность дезинформации, которую влечет за собой подобное положение дел. Еще труднее бывает убедить «крота» остаться на своем старом месте. Ведь вербовка, на которую зачастую уходят годы, проходит в основном в западной стране, где конкретный разведчик работает. Через пять лет, как правило, Центр отзывает его на родину. Это роковой момент. Возвращение в свою страну зачастую представляет опасность. Центр может узнать о его предательстве. Из страха большинство «кротов» предпочитают сжечь мосты и остаться на Западе. Для контрразведки перебежчики подобного рода, конечно, представляют интерес: «крот» выдаст всю ту информацию о своей разведке, которую по соображениям собственной безопасности не мог выдать, когда продолжал прежнюю работу. Однако переход на Запад является ощутимой потерей для будущего, брешью, которую еще только предстоит заделать, если принять во внимание те сведения, которые этот разведчик, вернувшись домой, мог бы передавать, работая в своей разведке. Тем более если бы он еще и продвинулся по служебной лестнице…
Бегство – реакция логичная, так как двойная игра – ужасное испытание для психики, требующее стальных нервов. Агент, предающий свой Центр, немного похож на шизофреника: он должен продолжать вести себя как примерный офицер разведки, чтобы не возбудить подозрений на службе, и в то же время выполнять требования своих новых хозяев. В подобном режиме некоторые люди ломаются. Например, в 70-е годы УОТ был завербован один офицер чешской разведки. В конце концов, после многих месяцев контактов и большого объема переданной информации, у него началась нервная депрессия. Его отозвали в Чехословакию, где он и исчез.
Если ни одна контрразведка не может на все 100 процентов быть уверена в чистосердечии «крота», то перебежчики, напротив, заслуживают большего доверия. Эти разведчики, которые сами приняли решение перейти на Запад, не будучи ранее завербованными какойлибо западной разведкой, являются основным источником информации. Как бы в подтверждение искренности своего желания «выбрать свободу» они чаще всего приносят с собой досье, служащие доказательством их правдивости. Идет ли речь о деятельности их коллег в той стране, где они просят убежища, или об идентификации граждан этой страны, являющихся шпионами КГБ, или, наконец, об интересе, проявляемом советской разведкой к некоторым конкретным сведениям, – любую их информацию можно проверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
На Западе вербовались и другие советские офицеры. В качестве примера может служить подполковник Попов из ГРУ, работавший на ЦРУ с 1953 года по 16 октября 1959 года, когда его арестовал в Москве КГБ, но ни одна разведка не пожелала в этом публично признаться. Подобный источник сведений бесценен. А малейшая ошибка, малейшая нескромность могут стать для них роковыми. В отличие от стран демократических в коммунистических странах не шутят с «предателями». Агента, уличенного в том, что он стал «кротом», ждет расстрел. Олег Пеньковский был официально расстрелян 13 мая 1963 года. По свидетельству некоторых очевидцев его казни, в действительности он был сожжен заживо.
С 21 апреля 1961 года, когда состоялась его первая встреча с английским и американским агентами в гостинице «Монт ройял» в Лондоне, и до его ареста в октябре 1962 года в Москве этот полковник ГРУ передал более пяти тысяч документов, многие из которых были в высшей степени секретными. В виде завещания он оставил также записки, в которых подробно рассказал о механизме советской разведки и предостерег свободный мир от козней СССР.
После Пепьковского западные разведки изменили тактику борьбы с КГБ и разведками социалистических стран. Они перешли от «сдерживания» советского шпионажа к политике более наступательной, выражавшейся в том, чтобы, обнаружив узкое место противника, проникнуть в его разведслужбу и нейтрализовать ее.
Эти операции по так называемой обработке, самые деликатные из всех, проводятся с целью сначала засечь вражеского агента, затем выяснить его вероятные слабости, всесторонне прощупать его и, наконец, попытаться склонить на свою сторону. После удачно проведенной «обработки» агента используют либо в качестве источника информации, либо как фактор разложения внутри его собственной разведки. За последние несколько лет попытки подобной вербовки приняли постоянный характер и превратились в основное оружие в борьбе против разведок Восточной Европы.
Но «обработка» есть предприятие всегда опасное. Ни одна контрразведка не может быть полностью уверена, что по-настоящему перевербовала агента. Вместо того чтобы разлагать вражескую разведку, разведка-"манипулятор" рискует сама быть обманутой своим «кротом». У американцев есть горький опыт подобного рода с двойным советским агентом, завербованным в 1962 году под кодовым именем Федора.
Профессиональный дипломат и в то же время агент КГБ, Федора в течение многих лет работал в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. ФБР, которое занимается делами контрразведки на американской территории, считало его первоклассным агентом. На самом же деле «крот» играл тройную роль: он морочил голову американцам, которых убеждал, что работает только на них. Дело о «досье Пентагона» было одной из самых больших его удач. В самый разгар войны во Вьетнаме в печать просочились сведения о секретных операциях американской армии. Назревал скандал, публикуемая информация была одновременно пристрастной и неполной. Белый дом счел самым лучшим обнародовать документы, для того чтобы в зародыше прекратить эту кампанию, дискредитирующую американскую армию. Но в «досье Пентагона» содержались и настоящие военные тайны. Предать их гласности означало информировать северовьетнамцев о расположении американских войск на юге. Именно в этот момент Федора информировал ФБР о том, что советскому посольству в Вашингтоне уже известно полное содержание досье. Значит, и северовьетнамцы, которых поддерживал СССР, были в курсе всех дел. В этом-то и заключался обман. Президенту Никсону доложили об информации, полученной от «крота». Враг оказался в курсе событий, и ничто больше не препятствовало публикации секретов Пентагона. Белый дом дал «добро», и досье предали гласности. К явной выгоде Северного Вьетнама, положению и моральному духу американских войск был нанесен большой ущерб.
ФБР стало сомневаться в честности Федоры в 1978 году. Началось расследование, но за неимением достаточных улик тройной агент смог преспокойно уехать в СССР. Кто это был, так и осталось тайной. Но речь, очевидно, идет о Викторе Лесовском, одном из помощников Курта Вальдхайма, бывшего тогда генеральным секретарем ООН.
Вообще-то степень надежности какого-либо советского «крота» оценить тем более трудно, что КГБ – это служба совершенно непроницаемая. За неимением других источников, которые позволили бы провести сравнения и сгруппировать информацию, практически невозможно оценить значимость сведений, полученных от завербованного агента. Западным разведкам приходится брать его информацию, как говорится, «за наличные» и в придачу к ней опасность дезинформации, которую влечет за собой подобное положение дел. Еще труднее бывает убедить «крота» остаться на своем старом месте. Ведь вербовка, на которую зачастую уходят годы, проходит в основном в западной стране, где конкретный разведчик работает. Через пять лет, как правило, Центр отзывает его на родину. Это роковой момент. Возвращение в свою страну зачастую представляет опасность. Центр может узнать о его предательстве. Из страха большинство «кротов» предпочитают сжечь мосты и остаться на Западе. Для контрразведки перебежчики подобного рода, конечно, представляют интерес: «крот» выдаст всю ту информацию о своей разведке, которую по соображениям собственной безопасности не мог выдать, когда продолжал прежнюю работу. Однако переход на Запад является ощутимой потерей для будущего, брешью, которую еще только предстоит заделать, если принять во внимание те сведения, которые этот разведчик, вернувшись домой, мог бы передавать, работая в своей разведке. Тем более если бы он еще и продвинулся по служебной лестнице…
Бегство – реакция логичная, так как двойная игра – ужасное испытание для психики, требующее стальных нервов. Агент, предающий свой Центр, немного похож на шизофреника: он должен продолжать вести себя как примерный офицер разведки, чтобы не возбудить подозрений на службе, и в то же время выполнять требования своих новых хозяев. В подобном режиме некоторые люди ломаются. Например, в 70-е годы УОТ был завербован один офицер чешской разведки. В конце концов, после многих месяцев контактов и большого объема переданной информации, у него началась нервная депрессия. Его отозвали в Чехословакию, где он и исчез.
Если ни одна контрразведка не может на все 100 процентов быть уверена в чистосердечии «крота», то перебежчики, напротив, заслуживают большего доверия. Эти разведчики, которые сами приняли решение перейти на Запад, не будучи ранее завербованными какойлибо западной разведкой, являются основным источником информации. Как бы в подтверждение искренности своего желания «выбрать свободу» они чаще всего приносят с собой досье, служащие доказательством их правдивости. Идет ли речь о деятельности их коллег в той стране, где они просят убежища, или об идентификации граждан этой страны, являющихся шпионами КГБ, или, наконец, об интересе, проявляемом советской разведкой к некоторым конкретным сведениям, – любую их информацию можно проверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118