Агафья с ответом не торопилась, но, пожив две недели, остаться наотрез отказалась: «Земля родит у вас плохо, кедрача почти нет, воздух негодный – я мерзну, задыхаюсь и кашляю».
Все прояснилось, можно было и уезжать. Но как? До дома четыреста километров бездорожной тайги. Ангелом-разрешителем трудностей оказался Олег Сергеевич. Он появился в поселке в непромокаемых одеждах и в красном шлеме. Познакомившись, он, как было условлено, предложил: не надо ли чем помочь? Агафья обрадовалась московским приветам, на Максимилу же больше подействовала борода Олега Сергеевича – для староверов борода надежнее паспорта. За предложение спуститься на плоту до Кызыла, а там самолетом лететь в Абакан сразу все ухватились. «Только уж просим, у Байбальских порогов Агафью высади, пусть пройдет посуху». Агафья сказала, что ни воды, ни самолета она не боится, что у нее есть резиновые сапоги и что к утру она все свое соберет, со всеми простится».
Олег Сергеевич – мастер спорта и уже тридцать лет плавает по горным рекам. Некоторые его друзья из этих плаваний домой не вернулись – потери у сплавщиков чуть меньше потерь альпинистов. Река Каа Хем, правда, не из самых свирепых, но слабых не любит: пятая категория трудности (при шести существующих). Сам Олег Сергеевич эту реку проходит на каяке. А всего безопаснее плот на надувных шинах. На таком плоту следом за москвичами по Каа-Хему этим летом сплавлялась группа из Абакана. Руководителем группы был Сергей Попов, и – тесен мир! – на плоту оказался Олег Николаевич Чертков, школьный учитель, однажды гостивший на Абакане у Лыковых. На вопрос: «Ребята, подвезем Агафью в Кызыл?» – с плота ответили дружным согласием и сразу же стали готовить место для неожиданной пассажирки.
К реке Агафья явилась с двумя котомками (иконы, книги, харчи, посуда) и туеском с ключевой водой. Максимила и старушки сельца ее провожали. Пока прилаживали к плоту поклажу и проверяли крепление весел, Агафья и Максимила, отойдя в сторону, тихо беседовали. Агафья, как девочка, бросала камешки в воду. Максимила украдкой вытирала глаза. Под конец, повернувшись к реке, они помолились. Уже у плота Агафья без всякой надежды спросила: «А можа, поедешь?» – «Нет, нет! – за Максимилу ответил хор провожавших. – Матушку не отпустим!»
«Ну и все. Помахали руками, толкнулись, и река быстро понесла плот. Я плыл на каяке то рядом, то обгоняя плывущих. Чувствовали ответственность за сидевшую в центре плота пассажирку. Но Агафья не унывала. Вид у нее был далеко не спортивный – мешковатое темное платье, пальтишко, комканый черный платок. Но путешествие по летней чистой реке – радость. Заметив улыбку Агафьи, помахал ей рукой. Она откликнулась: „Домой еду!“
У опасного Байбальского порога, как было обещано, сделали остановку. Агафья с туристкой Леной Шестак вышла на берег, а плот понесся по белой кипящей воде… Все кончилось благополучно. Когда вновь рассаживались, Агафья сказала: «Я молилась за вас!»
В путешествии по Каа-Хему были две ночевки. Один раз стояли у избушки охотника. Пока поднимали палатку, Агафья успела набрать грибов. Постукав кресалом о кремень, развела свой отдельный маленький костерок. В литровой кастрюльке сварила рисовый суп с рыжиками. Вместо чая выпила отвар пихтовника. И мы, предупрежденные о ее «автономии», не настаивали…
У большого костра центром внимания была, конечно, Агафья. Мы расспрашивали, она рассказывала. Иногда казалось: не нам говорит, а беседует сама с собой. Несколько раз вспоминала оставленных у геологов коз и кур, собаку Дружка. На ночь молилась, глядя на реку. Спала она с Леной один раз в избушке, другой – в палатке. Предложили ей надувной матрац, отказалась, положила под бок свое пальтишко…«
Двести десять километров плыла Агафья по «реке пятой категории трудности». Олег Сергеевич в рассказе о путешествии особо подчеркнул неприхотливость попутчицы: «Городской человек с непривычки бы охал и ахал, а она как будто всю жизнь только и делала, что плавала на плоту».
Обещан был на прощание Агафье значок «Турист СССР». И она, конечно, его вполне заслужила. Для туристов опасной и трудной была река. Агафье же все путешествие к матушкам было преодолением трудностей. Олег Сергеевич упустил как следует расспросить, каким образом добиралась она из дома. Но выяснил: вначале был вертолет, потом автомобиль («Агафью несколько раз за дорогу рвало»), потом – верховая лошадь. Все для паломницы было в новинку, и ко всему она подступалась со смелостью коренной сибирячки.
Ей, конечно, с готовностью все помогали. В Кызыле билеты на самолет туристы купили заранее. «Нужен еще один». «Хоть бы министр авиации полетел – нету!» А когда в порту узнали, какой летит пассажир, место нашлось.
Но за всякую помощь Агафье приходилось нести тяготы жадного к ней любопытства. В Кызылском аэропорту вокруг нее сразу образовалась толпа. И дело дошло до автографов. Устроили паломницу в комнату, именуемую «депутатским залом». Тут она и вздремнула, подложив под бок мятую одежонку.
В самолете держалась спокойно, глядела в иллюминатор. Когда сели, летчик, проходя к выходу, наклонился к Агафье: «Ну о чем думала, когда летели?» – «Молилась, чтобы скорее сел».
Город Абакан для Агафьи был местом новым. Высоким домам она не удивилась, но впервые оказалась внутри высокого дома. И сразу же возникли проблемы. Как готовить еду? Газ показался ей делом греховным, но, поскольку костер во дворе разводить не решилась, рисовый суп сварила на газе. И с водой затруднение вышло. Запас в пятилитровой берестяной посуде иссяк. А из крана воду Агафья брать отказалась – «не освященная». Пришлось свозить ее на реку. Поохала, повздыхала – «лодки с мотором ходят», но делать нечего, «освятив» воду, наполнила туес… Спала две ночи, не раздеваясь. Радио попросила «закрыть» – «нельзя икону вешать, если в избе радио». Не включали из уважения к гостье и телевизор. Ошеломляющий эффект произвел туалет – «дернул за веревочку, и ничего нету».
Все это рассказал мне по телефону из Абакана Олег Николаевич Чертков. Гостью свою он довез до Таштыпа на автобусе. Там она заночевала в лесхозе и знакомым путем, с авиаторами, добралась до геологов. «Козы и куры уже отвыкли от путешественницы, – написал Ерофей. – Мы помогли ей все погрузить в вертолет… Около месяца пустовала избушка». Ерофей сообщает еще, что база геологов закрывается, уже разобрали дома, вертолетом Ми-6 вывезли оборудование. Делалось все на глазах у Агафьи, и она понимает, конечно, что значит уход геологов – остается совсем одна. Обеспокоенные этим известием, явились на Абакан посланник родни из Шории Анисим Никонович Тропин и разжалованный «муж» Иван Васильевич Тропин. Первый в который раз уговаривал перебраться к родне, сказал, что приехал с этим в последний раз. Тропин-второй опять внушал серьезность намерений: «Хочешь – останусь тут, хочешь – переберемся поближе к людям». Отказала обоим: «Запасов много. Проживу, сколько богу будет угодно».
Николай Николаевич Савушкин сообщает, что с попутным авиарейсом тоже заглянул в таежную закуть – привез гостинцы, сена для коз. Расспрашивая о путешествии к матушкам, задал вопрос: как живут, чем живут? Ответ был таким: «О бренном теле пекутся. О душе не думают».
Такие вести из Тупика на конец осени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Все прояснилось, можно было и уезжать. Но как? До дома четыреста километров бездорожной тайги. Ангелом-разрешителем трудностей оказался Олег Сергеевич. Он появился в поселке в непромокаемых одеждах и в красном шлеме. Познакомившись, он, как было условлено, предложил: не надо ли чем помочь? Агафья обрадовалась московским приветам, на Максимилу же больше подействовала борода Олега Сергеевича – для староверов борода надежнее паспорта. За предложение спуститься на плоту до Кызыла, а там самолетом лететь в Абакан сразу все ухватились. «Только уж просим, у Байбальских порогов Агафью высади, пусть пройдет посуху». Агафья сказала, что ни воды, ни самолета она не боится, что у нее есть резиновые сапоги и что к утру она все свое соберет, со всеми простится».
Олег Сергеевич – мастер спорта и уже тридцать лет плавает по горным рекам. Некоторые его друзья из этих плаваний домой не вернулись – потери у сплавщиков чуть меньше потерь альпинистов. Река Каа Хем, правда, не из самых свирепых, но слабых не любит: пятая категория трудности (при шести существующих). Сам Олег Сергеевич эту реку проходит на каяке. А всего безопаснее плот на надувных шинах. На таком плоту следом за москвичами по Каа-Хему этим летом сплавлялась группа из Абакана. Руководителем группы был Сергей Попов, и – тесен мир! – на плоту оказался Олег Николаевич Чертков, школьный учитель, однажды гостивший на Абакане у Лыковых. На вопрос: «Ребята, подвезем Агафью в Кызыл?» – с плота ответили дружным согласием и сразу же стали готовить место для неожиданной пассажирки.
К реке Агафья явилась с двумя котомками (иконы, книги, харчи, посуда) и туеском с ключевой водой. Максимила и старушки сельца ее провожали. Пока прилаживали к плоту поклажу и проверяли крепление весел, Агафья и Максимила, отойдя в сторону, тихо беседовали. Агафья, как девочка, бросала камешки в воду. Максимила украдкой вытирала глаза. Под конец, повернувшись к реке, они помолились. Уже у плота Агафья без всякой надежды спросила: «А можа, поедешь?» – «Нет, нет! – за Максимилу ответил хор провожавших. – Матушку не отпустим!»
«Ну и все. Помахали руками, толкнулись, и река быстро понесла плот. Я плыл на каяке то рядом, то обгоняя плывущих. Чувствовали ответственность за сидевшую в центре плота пассажирку. Но Агафья не унывала. Вид у нее был далеко не спортивный – мешковатое темное платье, пальтишко, комканый черный платок. Но путешествие по летней чистой реке – радость. Заметив улыбку Агафьи, помахал ей рукой. Она откликнулась: „Домой еду!“
У опасного Байбальского порога, как было обещано, сделали остановку. Агафья с туристкой Леной Шестак вышла на берег, а плот понесся по белой кипящей воде… Все кончилось благополучно. Когда вновь рассаживались, Агафья сказала: «Я молилась за вас!»
В путешествии по Каа-Хему были две ночевки. Один раз стояли у избушки охотника. Пока поднимали палатку, Агафья успела набрать грибов. Постукав кресалом о кремень, развела свой отдельный маленький костерок. В литровой кастрюльке сварила рисовый суп с рыжиками. Вместо чая выпила отвар пихтовника. И мы, предупрежденные о ее «автономии», не настаивали…
У большого костра центром внимания была, конечно, Агафья. Мы расспрашивали, она рассказывала. Иногда казалось: не нам говорит, а беседует сама с собой. Несколько раз вспоминала оставленных у геологов коз и кур, собаку Дружка. На ночь молилась, глядя на реку. Спала она с Леной один раз в избушке, другой – в палатке. Предложили ей надувной матрац, отказалась, положила под бок свое пальтишко…«
Двести десять километров плыла Агафья по «реке пятой категории трудности». Олег Сергеевич в рассказе о путешествии особо подчеркнул неприхотливость попутчицы: «Городской человек с непривычки бы охал и ахал, а она как будто всю жизнь только и делала, что плавала на плоту».
Обещан был на прощание Агафье значок «Турист СССР». И она, конечно, его вполне заслужила. Для туристов опасной и трудной была река. Агафье же все путешествие к матушкам было преодолением трудностей. Олег Сергеевич упустил как следует расспросить, каким образом добиралась она из дома. Но выяснил: вначале был вертолет, потом автомобиль («Агафью несколько раз за дорогу рвало»), потом – верховая лошадь. Все для паломницы было в новинку, и ко всему она подступалась со смелостью коренной сибирячки.
Ей, конечно, с готовностью все помогали. В Кызыле билеты на самолет туристы купили заранее. «Нужен еще один». «Хоть бы министр авиации полетел – нету!» А когда в порту узнали, какой летит пассажир, место нашлось.
Но за всякую помощь Агафье приходилось нести тяготы жадного к ней любопытства. В Кызылском аэропорту вокруг нее сразу образовалась толпа. И дело дошло до автографов. Устроили паломницу в комнату, именуемую «депутатским залом». Тут она и вздремнула, подложив под бок мятую одежонку.
В самолете держалась спокойно, глядела в иллюминатор. Когда сели, летчик, проходя к выходу, наклонился к Агафье: «Ну о чем думала, когда летели?» – «Молилась, чтобы скорее сел».
Город Абакан для Агафьи был местом новым. Высоким домам она не удивилась, но впервые оказалась внутри высокого дома. И сразу же возникли проблемы. Как готовить еду? Газ показался ей делом греховным, но, поскольку костер во дворе разводить не решилась, рисовый суп сварила на газе. И с водой затруднение вышло. Запас в пятилитровой берестяной посуде иссяк. А из крана воду Агафья брать отказалась – «не освященная». Пришлось свозить ее на реку. Поохала, повздыхала – «лодки с мотором ходят», но делать нечего, «освятив» воду, наполнила туес… Спала две ночи, не раздеваясь. Радио попросила «закрыть» – «нельзя икону вешать, если в избе радио». Не включали из уважения к гостье и телевизор. Ошеломляющий эффект произвел туалет – «дернул за веревочку, и ничего нету».
Все это рассказал мне по телефону из Абакана Олег Николаевич Чертков. Гостью свою он довез до Таштыпа на автобусе. Там она заночевала в лесхозе и знакомым путем, с авиаторами, добралась до геологов. «Козы и куры уже отвыкли от путешественницы, – написал Ерофей. – Мы помогли ей все погрузить в вертолет… Около месяца пустовала избушка». Ерофей сообщает еще, что база геологов закрывается, уже разобрали дома, вертолетом Ми-6 вывезли оборудование. Делалось все на глазах у Агафьи, и она понимает, конечно, что значит уход геологов – остается совсем одна. Обеспокоенные этим известием, явились на Абакан посланник родни из Шории Анисим Никонович Тропин и разжалованный «муж» Иван Васильевич Тропин. Первый в который раз уговаривал перебраться к родне, сказал, что приехал с этим в последний раз. Тропин-второй опять внушал серьезность намерений: «Хочешь – останусь тут, хочешь – переберемся поближе к людям». Отказала обоим: «Запасов много. Проживу, сколько богу будет угодно».
Николай Николаевич Савушкин сообщает, что с попутным авиарейсом тоже заглянул в таежную закуть – привез гостинцы, сена для коз. Расспрашивая о путешествии к матушкам, задал вопрос: как живут, чем живут? Ответ был таким: «О бренном теле пекутся. О душе не думают».
Такие вести из Тупика на конец осени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45