Однако Гектора Сервадака и во сне тревожила мысль о том, что, установив столько последствий катаклизма, он все еще не открыл его первопричину. И хотя капитан был не силен в космографии, он напряг свою память и вспомнил некоторые, казалось, забытые им основные законы этой науки. Тогда у него возник вопрос: не вызваны ли наблюдаемые им явления тем, что изменился наклон оси Земли по отношению к ее эклиптике?
Это могло бы объяснить перемещение морей и, вероятно, стран света, но не повлекло бы за собой ни сокращения дня, ни уменьшения силы тяжести на земле. Вскоре Сервадак отказался и от этой гипотезы, что его порядком мучило, ибо, как говорится, он зашел в тупик. По-видимому, чудеса еще не кончились, и возможно, какая-нибудь новая несообразность наведет его на правильный путь. По крайней мере он на это надеялся.
Наутро Бен-Зуф первым делом занялся приготовлением сытного завтрака. Пора, черт возьми, подкрепиться! Бен-Зуф и сам был голоден, как три миллиона алжирцев. Сейчас или никогда надо заморить червячка, покуда есть дюжина яиц, уцелевших после катаклизма, «вдребезги разбившего целую страну»! Да к этому бы еще полную миску кускуса, — ведь Бен-Зуф готовит его мастерски. Завтрак удастся на славу!
И вот плита на своем месте в караульне, медные кастрюли сверкают, словно только что вышли из рук лудильщика, а студеная вода ждет, чтоб ее налили из большой алькарацы, бока которой точно покрыты холодной испариной. Как только вода закипит, Бен-Зуф опустит в нее яйца и через три минуты получит яйца всмятку.
Огонь в плите развели в мгновение ока, и денщик по своему обыкновению замурлыкал солдатскую песенку:
Положил ли вдоволь соли Ты в походный котелок?
А телятины поболе На жаркое приберег?
Расхаживая взад и вперед по кухне, капитан Сервадак с любопытством наблюдал за хлопотами Бен-Зуфа: он подстерегал, как охотник подстерегает дичь, то новое явление, которое послужит разгадкой для всех предыдущих. Разгорится ли огонь в плите? Достаточно ли кислорода для горения, не изменился ли состав воздуха?
Да, огонь в плите разгорелся; Бен-Зуф раздул его своим, несколько учащенным, дыханием, и хворост, положенный на растопку, а затем и уголь запылали ярким пламенем. Стало быть, тут ничего особенного не произошло.
Поставив на огонь кастрюлю, Бен-Зуф налил ее водой и стал ждать, чтобы она закипела и можно было опустить в нее яйца, которые как будто состояли из одной скорлупы, так мало они весили.
Не прошло и двух минут, как вода в кастрюле закипела.
— Что за чертовщина! — воскликнул Бен-Зуф. — Огонь, что ли, стал жарче гореть!
— Не огонь стал жарче гореть, — ответил, подумав, капитан Сервадак, — а вода быстрее закипает.
И сняв со стены термометр Цельсия, он опустил его в кипяток.
Столбик ртути показал только шестьдесят шесть градусов.
— Вот, пожалуйста! — вскричал Сервадак. — Вода кипит при шестидесяти шести градусах, а ведь ей полагается кипеть при ста!
— Итак, господин капитан?
— Итак, Бен-Зуф, покипяти-ка яйца еще минут пятнадцать, да и тогда они едва ли сварятся!
— Да ведь они сварятся вкрутую!
— Нет, мой друг, — всмятку, и мы будем макать в них ломтики хлеба.
Причиной, вызвавшей это явление, было, очевидно, уменьшение высоты атмосферного столба, что совпадало с уже замеченным уменьшением плотности воздуха. Капитан Сервадак не ошибся. Давление атмосферы на поверхности земного шара понизилось примерно на треть; вот почему вода, оказавшись под меньшим давлением, кипела не при ста градусах, как раньше, а при шестидесяти шести. Совершенно так же кипела бы она на вершине горы высотой в одиннадцать тысяч метров над уровнем моря, и будь у капитана барометр, он бы давно установил, что атмосферное давление понизилось. Именно этим объяснялось и то, что голоса теперь звучали глуше, дыхание стало более учащенным, а кровеносные сосуды расширились, к чему Сервадак и Бен-Зуф уже успели приспособиться.
— И все-таки, — сказал себе капитан Сервадак, — вряд ли можно предположить, что наша стоянка переместилась на такую высоту, ведь море тут же, вот оно плещется у берегов!
В данном случае Гектор Сервадак сделал правильные выводы. Однако он по-прежнему не в состоянии был сказать, в чем же причина. Inde Irae! note 1 Тем временем яйца, пролежав в кипятке дольше обычного, почти сварились. То же самое произошло и с кускусом. Резонно заметив, что теперь придется начинать стряпню на час раньше, Бен-Зуф подал кушанья на стол.
При всей своей озабоченности Гектор Сервадак поел с большим аппетитом.
— Итак, господин капитан? — сказал Бен-Зуф, который всегда начинал беседу этими словами.
— Итак, Бен-Зуф? — отозвался Сервадак, привыкший отвечать так своему денщику.
— Что мы будем делать?
— Ждать.
— Чего же?
— Чтобы за нами приехали.
— Морем?
— Непременно морем, ведь наша стоянка превратилась в остров.
— Значит, господин капитан, вы полагаете, что товарищи наши…
— Полагаю, вернее надеюсь, что катастрофа разрушила только отдельные пункты на алжирском побережье, а стало быть, товарищи наши живы и невредимы.
— Что ж, господин капитан, будем надеяться.
— Генерал-губернатор, несомненно, пожелает уяснить себе, что произошло. Он, наверное, выслал из Алжира судно, чтобы обследовать побережье, и, смею думать, нас не забудут. А потому, Бен-Зуф, следи за морем и, чуть только покажется корабль, подай ему сигнал.
— А если корабль не придет?
— Тогда мы построим какое-нибудь суденышко и сами поедем туда, раз за нами никто не едет.
— Вот хорошо-то, господин капитан, так вы, значит, моряк?
— Моряком может стать каждый, когда это необходимо, — невозмутимо отвечал штабной офицер Сервадак.
С этих пор Бен-Зуф дни напролет стоял с подзорной трубой, не сводя глаз с горизонта. Но в поле зрения ни один парус не показывался.
— Ах ты племя берберийское! — сердито говорил Бен-Зуф. — Его превосходительство генерал-губернатор не больно беспокоится о нас!
К шестому января в положении наших островитян не произошло никаких перемен. Дата 6 января была датой прежнего календаря, действовавшего до того, как земные сутки сократились вдвое. Капитан Сервадак умышленно придерживался старого календаря, чтобы не потерять счет времени. Поэтому, хотя солнце на небосклоне островитян взошло и зашло двенадцать раз, капитан считал, что истекло только шесть дней с полуночи 1 января, с начала нового года. Для точного исчисления времени он пользовался своими карманными часами. Стенные часы с маятником, попав в условия, при которых вес предметов уменьшился, несомненно дали бы неправильные показания; а ход карманных часов зависит от действия пружины и не подчиняется силе тяжести, и, если только часы капитана Сервадака не испортились, они показывали время правильно даже теперь, после нарушения основных физических законов. В данном случае так оно и было.
— Шут его знает, — сказал Бен-Зуф, питавший некоторую слабость к изящной словесности, — сдается мне, господин капитан, что вы теперь смахиваете на Робинзона, а я вроде как Пятница. Уж не стал ли я негром?
— Нет, Бен-Зуф, — ответил капитан Сервадак, — пока еще кожа у тебя отличного белого цвета… с темным отливом!
— Бледнолицый Пятница? — сказал Бен-Зуф. — Это что-то не то, но мне так больше нравится!
Итак, 6 января, поскольку никто за ними не приехал, капитан Сервадак счел своевременным сделать то, что до него делали все Робинзоны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Это могло бы объяснить перемещение морей и, вероятно, стран света, но не повлекло бы за собой ни сокращения дня, ни уменьшения силы тяжести на земле. Вскоре Сервадак отказался и от этой гипотезы, что его порядком мучило, ибо, как говорится, он зашел в тупик. По-видимому, чудеса еще не кончились, и возможно, какая-нибудь новая несообразность наведет его на правильный путь. По крайней мере он на это надеялся.
Наутро Бен-Зуф первым делом занялся приготовлением сытного завтрака. Пора, черт возьми, подкрепиться! Бен-Зуф и сам был голоден, как три миллиона алжирцев. Сейчас или никогда надо заморить червячка, покуда есть дюжина яиц, уцелевших после катаклизма, «вдребезги разбившего целую страну»! Да к этому бы еще полную миску кускуса, — ведь Бен-Зуф готовит его мастерски. Завтрак удастся на славу!
И вот плита на своем месте в караульне, медные кастрюли сверкают, словно только что вышли из рук лудильщика, а студеная вода ждет, чтоб ее налили из большой алькарацы, бока которой точно покрыты холодной испариной. Как только вода закипит, Бен-Зуф опустит в нее яйца и через три минуты получит яйца всмятку.
Огонь в плите развели в мгновение ока, и денщик по своему обыкновению замурлыкал солдатскую песенку:
Положил ли вдоволь соли Ты в походный котелок?
А телятины поболе На жаркое приберег?
Расхаживая взад и вперед по кухне, капитан Сервадак с любопытством наблюдал за хлопотами Бен-Зуфа: он подстерегал, как охотник подстерегает дичь, то новое явление, которое послужит разгадкой для всех предыдущих. Разгорится ли огонь в плите? Достаточно ли кислорода для горения, не изменился ли состав воздуха?
Да, огонь в плите разгорелся; Бен-Зуф раздул его своим, несколько учащенным, дыханием, и хворост, положенный на растопку, а затем и уголь запылали ярким пламенем. Стало быть, тут ничего особенного не произошло.
Поставив на огонь кастрюлю, Бен-Зуф налил ее водой и стал ждать, чтобы она закипела и можно было опустить в нее яйца, которые как будто состояли из одной скорлупы, так мало они весили.
Не прошло и двух минут, как вода в кастрюле закипела.
— Что за чертовщина! — воскликнул Бен-Зуф. — Огонь, что ли, стал жарче гореть!
— Не огонь стал жарче гореть, — ответил, подумав, капитан Сервадак, — а вода быстрее закипает.
И сняв со стены термометр Цельсия, он опустил его в кипяток.
Столбик ртути показал только шестьдесят шесть градусов.
— Вот, пожалуйста! — вскричал Сервадак. — Вода кипит при шестидесяти шести градусах, а ведь ей полагается кипеть при ста!
— Итак, господин капитан?
— Итак, Бен-Зуф, покипяти-ка яйца еще минут пятнадцать, да и тогда они едва ли сварятся!
— Да ведь они сварятся вкрутую!
— Нет, мой друг, — всмятку, и мы будем макать в них ломтики хлеба.
Причиной, вызвавшей это явление, было, очевидно, уменьшение высоты атмосферного столба, что совпадало с уже замеченным уменьшением плотности воздуха. Капитан Сервадак не ошибся. Давление атмосферы на поверхности земного шара понизилось примерно на треть; вот почему вода, оказавшись под меньшим давлением, кипела не при ста градусах, как раньше, а при шестидесяти шести. Совершенно так же кипела бы она на вершине горы высотой в одиннадцать тысяч метров над уровнем моря, и будь у капитана барометр, он бы давно установил, что атмосферное давление понизилось. Именно этим объяснялось и то, что голоса теперь звучали глуше, дыхание стало более учащенным, а кровеносные сосуды расширились, к чему Сервадак и Бен-Зуф уже успели приспособиться.
— И все-таки, — сказал себе капитан Сервадак, — вряд ли можно предположить, что наша стоянка переместилась на такую высоту, ведь море тут же, вот оно плещется у берегов!
В данном случае Гектор Сервадак сделал правильные выводы. Однако он по-прежнему не в состоянии был сказать, в чем же причина. Inde Irae! note 1 Тем временем яйца, пролежав в кипятке дольше обычного, почти сварились. То же самое произошло и с кускусом. Резонно заметив, что теперь придется начинать стряпню на час раньше, Бен-Зуф подал кушанья на стол.
При всей своей озабоченности Гектор Сервадак поел с большим аппетитом.
— Итак, господин капитан? — сказал Бен-Зуф, который всегда начинал беседу этими словами.
— Итак, Бен-Зуф? — отозвался Сервадак, привыкший отвечать так своему денщику.
— Что мы будем делать?
— Ждать.
— Чего же?
— Чтобы за нами приехали.
— Морем?
— Непременно морем, ведь наша стоянка превратилась в остров.
— Значит, господин капитан, вы полагаете, что товарищи наши…
— Полагаю, вернее надеюсь, что катастрофа разрушила только отдельные пункты на алжирском побережье, а стало быть, товарищи наши живы и невредимы.
— Что ж, господин капитан, будем надеяться.
— Генерал-губернатор, несомненно, пожелает уяснить себе, что произошло. Он, наверное, выслал из Алжира судно, чтобы обследовать побережье, и, смею думать, нас не забудут. А потому, Бен-Зуф, следи за морем и, чуть только покажется корабль, подай ему сигнал.
— А если корабль не придет?
— Тогда мы построим какое-нибудь суденышко и сами поедем туда, раз за нами никто не едет.
— Вот хорошо-то, господин капитан, так вы, значит, моряк?
— Моряком может стать каждый, когда это необходимо, — невозмутимо отвечал штабной офицер Сервадак.
С этих пор Бен-Зуф дни напролет стоял с подзорной трубой, не сводя глаз с горизонта. Но в поле зрения ни один парус не показывался.
— Ах ты племя берберийское! — сердито говорил Бен-Зуф. — Его превосходительство генерал-губернатор не больно беспокоится о нас!
К шестому января в положении наших островитян не произошло никаких перемен. Дата 6 января была датой прежнего календаря, действовавшего до того, как земные сутки сократились вдвое. Капитан Сервадак умышленно придерживался старого календаря, чтобы не потерять счет времени. Поэтому, хотя солнце на небосклоне островитян взошло и зашло двенадцать раз, капитан считал, что истекло только шесть дней с полуночи 1 января, с начала нового года. Для точного исчисления времени он пользовался своими карманными часами. Стенные часы с маятником, попав в условия, при которых вес предметов уменьшился, несомненно дали бы неправильные показания; а ход карманных часов зависит от действия пружины и не подчиняется силе тяжести, и, если только часы капитана Сервадака не испортились, они показывали время правильно даже теперь, после нарушения основных физических законов. В данном случае так оно и было.
— Шут его знает, — сказал Бен-Зуф, питавший некоторую слабость к изящной словесности, — сдается мне, господин капитан, что вы теперь смахиваете на Робинзона, а я вроде как Пятница. Уж не стал ли я негром?
— Нет, Бен-Зуф, — ответил капитан Сервадак, — пока еще кожа у тебя отличного белого цвета… с темным отливом!
— Бледнолицый Пятница? — сказал Бен-Зуф. — Это что-то не то, но мне так больше нравится!
Итак, 6 января, поскольку никто за ними не приехал, капитан Сервадак счел своевременным сделать то, что до него делали все Робинзоны:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92