— Раз вы не хотите дать в долг, продайте его нам, — предложил граф Тимашев.
— Продать? — воскликнул Исаак Хаккабут. — Продать мой безмен? Да если я его продам, на чем же мне вешать мои товары? У меня нет весов! У меня только один этот маленький прибор, очень хрупкий, очень точный, и вы хотите отнять его у меня!
Бен-Зуф понять не мог, как это его капитан до сих пор не задушил мерзкого упрямца. Но Гектор Сервадак, по правде сказать, от души забавлялся, пробуя воздействовать на Исаака всеми возможными способами убеждения.
— Ну, почтенный Исаак, — сказал он без всякого раздражения, — я вижу, что вы не согласны одолжить нам безмен.
— Увы! это невозможно, господин губернатор.
— А продать?
— Продать? О, ни за что на свете!
— В таком случае не хотите ли дать его нам напрокат?
Глаза Исаака Хаккабута загорелись как уголья.
— Вы возместите мне убыток в случае поломки безмена? — спросил он, оживляясь.
— Да.
— И дадите залог, который останется у меня, если безмен испортится?
— Да.
— Сколько же?
— Я дам сто франков залога за безмен, не стоящий и двадцати. Этого достаточно?..
— Едва ли… господин губернатор… ведь этот безмен, так сказать, единственный в нашем новом мире! А скажите-ка, — прибавил он, — я получу эти сто франков золотом?
— Золотом.
— И вы бы хотели взять напрокат безмен, без которого я совершенно не могу обойтись, взять напрокат на целый день?
— На один день.
— А плата за прокат?
— Двадцать франков, — ответил граф Тимашев. — Это вам подходит?
— Увы!.. сила на вашей стороне! — прошептал Исаак Хаккабут, молитвенно складывая руки. — Приходится покориться!
Торг был заключен и, по-видимому, к величайшему удовлетворению Исаака. Двадцать франков за прокат да сто франков залогу, и все это звонкой монетой, французской или русской! Кто, кто, а Исаак Хаккабут не продал бы права первородства за чечевичную похлебку, разве только чечевица была бы из жемчуга.
Окинув всех подозрительным взглядом, торговец вышел из каюты, чтобы принести безмен.
— Что за человек! — сказал граф Тимашев.
— Да, — засмеялся Гектор Сервадак, — законченный тип в своем роде.
Исаак Хаккабут тотчас же вернулся, держа в руках пресловутый прибор.
Это был пружинный безмен с крючком, на котором подвешивался груз. По кругу с нанесенными на него делениями двигалась стрелка, отмечая вес. Таким образом, как уже разъяснял Пальмирен Розет, сам прибор не находится в зависимости от силы тяжести, какова бы она ни была. На земле он показал бы килограмм для каждого предмета, весящего килограмм. Какой же вес для того же самого предмета отметил бы он на Галлии? Это мы узнаем в свое время.
Исааку отсчитали сто двадцать франков золотом, и он прикрыл драгоценный металл руками, точно крышкой сундука. Безмен был передан Бен-Зуфу, и посетители собирались было покинуть каюту «Ганзы». Но в эту минуту профессор вспомнил, что ему необходим для опытов еще один предмет. Безмен окажется бесполезным, если не подвесить к нему кусок галлийской горной породы точно установленных размеров, равный, например, одному кубическому дециметру.
— Стойте! Это еще не все! — заявил Пальмирен Розет, останавливаясь на пороге. — Нам нужно еще занять…
Исаак Хаккабут вздрогнул.
— Нам нужно занять метр и гирю весом в килограмм.
— Вот это уж невозможно, мой добрый господин, — сказал Исаак. — Я крайне сожалею, я был бы так рад вам услужить!
На этот раз Исаак Хаккабут говорил чистую правду, утверждая, что на судне нет ни метра, ни гири, о чем он искренне сожалеет. Он бы и тут обделал выгодное дельце.
Расстроенный Пальмирен Розет сердито смотрел на своих спутников, как будто считая их виновными в своей неудаче. Он имел все основания огорчаться, ибо без метра и гири не мог придумать, как получить искомый результат.
— Должен же я, однако, найти выход из положения! — бормотал он, почесывая голову.
Профессор поспешно поднялся обратно по ступенькам, ведущим к люку. Его спутники последовали за ним. Не успели они вступить на борт тартаны, как до них донесся звон монет.
Это Исаак Хаккабут старательно прятал золото в один из ящиков шкафа.
При этом звуке профессор насторожился и стремительно спустился в каюту. За ним последовали все остальные, хотя и не понимали, чего он хочет.
— Есть у вас серебро? — крикнул тот, хватая Исаака за рукав ветхого плаща.
— У меня… серебро?.. — пролепетал Исаак Хаккабут, побледнев от страха, точно на него напали воры.
— Да, да! серебряные монеты! — продолжал профессор с горячностью. — Французские деньги? У вас есть пятифранковые монеты?
— Да… нет… — заикался Исаак, сам не понимая, что он говорит.
Профессор нагнулся над ящиком, в то время как Исаак Хаккабут тщетно пытался его запереть. Капитан Сервадак, граф Тимашев и лейтенант Прокофьев, ничего не понимая, но решив прийти на помощь профессору, с удивлением наблюдали за этой сценой.
— Мне нужны французские деньги! — кричал Пальмирен Розет.
— Не дам! ни за что! — вопил в ответ торговец, как будто у него собирались вырвать сердце.
— Мне они нужны, говорят тебе, и я их достану!
— Только через мой труп! — голосил Исаак Хаккабут.
Капитан Сервадак счел, что пришло время вмешаться.
— Дорогой профессор, — сказал он улыбаясь, — предоставьте мне уладить и это дело.
— Ах, господин губернатор! — воскликнул Исаак Хаккабут, на котором лица не было, — заступитесь, защитите мое добро!
— Замолчите, почтенный Исаак, — приказал капитан.
Затем, обратившись к Пальмирену Розету, он спросил:
— Вам необходимо для опытов некоторое количество пятифранковых монет?
— Да, — отвечал профессор, — для начала мне нужно сорок.
— Итого двести франков! — прошептал ростовщик.
— Помимо того, — продолжал профессор, — мне нужно десять монет по два франка и двадцать по пятьдесят сантимов.
— Тридцать франков! — раздался жалобный голос.
— Всего двести тридцать франков? — переспросил Гектор Сервадак.
— Да, двести тридцать франков, — подтвердил Пальмирен Розет.
— Отлично, — сказал капитан Сервадак и спросил, обращаясь к графу Тимашеву: — Граф, найдутся ли у вас деньги, чтобы внести залог Исааку в обеспечение займа, который я принужден у него сделать?
— Мой кошелек к вашим услугам, капитан, — отвечал граф Тимашев, — но у меня с собой только рубли в ассигнациях.
— Никаких ассигнаций! никаких бумаг! — запротестовал Исаак Хаккабут. — Бумажные деньги не имеют хождения на Галлии.
— А разве серебро здесь имеет хождение? — холодно спросил граф Тимашев.
— Почтенный Исаак, — заявил, наконец, капитан, — до сих пор я снисходительно выслушивал ваши жалобы. Но советую вам не выводить меня из терпения. Волей или неволей, а вам придется выдать вам двести тридцать франков.
— Грабеж! — завопил Исаак.
И тут же замолчал, так как могучая рука Бен-Зуфа сдавила ему горло.
— Оставь его, Бен-Зуф, — сказал капитан Сервадак, — оставь! Он их отдаст по доброй воле.
— Никогда!.. Никогда!..
— Под какие проценты, любезный Исаак, вы согласны ссудить нам двести тридцать франков?
— Ссуда?.. это только ссуда? — воскликнул Исаак Хаккабут, и лицо его сразу просияло.
— Ну да, простой заем. Какие проценты вы потребуете?
— Ах, господин генерал-губернатор! — заговорил ростовщик с приторной любезностью, — вы же знаете, как трудно заработать деньги и какая это теперь редкость на Галлии…
— Надоели мне ваши глупые рассуждения… Сколько вы просите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92