Александр Петрович. Это общая участь, гражданин Подсекальников. Что же сделаешь, все-таки надо жить.
Семен Семенович. Без сомнения, надо, товарищ Калабуш­кин.
Александр Петрович. Вы согласны?
Семен Семенович. Согласен, товарищ Калабушкин.
Александр Петрович. Значит, я убедил вас. Спасибо. Ура! Отдавайте револьвер, гражданин Подсекальников.
Семен Семенович. Как револьвер? Какой револьвер?
Александр Петрович. Вы опять начинаете. Я же видел, как вы его в рот засовывали.
Семен Семенович. Я?
Александр Петрович. Вы.
Семен Семенович. Боже мой! Я засовывал. Для чего?
Александр Петрович. Вы зачем из меня идиота устраивае­те? Все же знают, что вы стреляетесь.
Семен Семенович. Кто стреляется?
Александр Петрович. Вы стреляетесь.
Семен Семенович. Я?
Александр Петрович. Вы.
Семен Семенович. Боже мой! Подождите минуточку. Лично я?
Александр Петрович. Лично вы, гражданин Подсекальников.
Семен Семенович. Почему я стреляюсь, скажите пожалуйста?
Александр Петрович. Что вы, сами не знаете?
Семен Семенович. Почему, я вас спрашиваю?
Александр Петрович. Потому что вы год как нигде не рабо­таете и вам совестно жить на чужом иждивении. Разве это не глупо, Семен Семенович?
Семен Семенович. Подождите минуточку. Кто сказал?
Александр Петрович. Да уж будьте покойны, Мария Лукьяновна.
Семен Семенович. Ой! Уйдите. Оставьте меня одного. Вон отсюдова к чертовой матери!
Александр Петрович. Вот отдайте револьвер, тогда уйду.
Семен Семенович. Ну вы сами поймите, товарищ Калабушкин. Ну откуда я мог бы его достать?
Александр Петрович. В наше время револьвер достать не­трудно. Вот Панфилыч револьвер на бритву выменивает.
Семен Семенович. Неужели на бритву?
Александр Петрович. И задаром отдашь. Разрешения нету. Нагрянет милиция. Хоп. Шесть месяцев принудительных. Отдавайте револьвер, Семен Семенович.
Семен Семенович. Не отдам.
Александр Петрович. Ну, простите, пеняйте тогда на себя. Я физической силой его достану. (Хватает его за руку.) Все равно вам теперь от меня не уйти.
Семен Семенович. Не уйти? Ну, так знайте, товарищ Калабушкин: если вы моментально отсюда не выйдете, я сейчас же у вас на глазах застрелюсь.
Александр Петрович. Не застрелитесь.
Семен Семенович. Вы не верите? Хорошо. Я считаю до трех. Раз…
Александр Петрович. Ой, застрелится!
Семен Семенович. Два…
Александр Петрович. Я ушел! (Пулей в свою комнату.)
Явление четырнадцатое
Семен Семенович.
Семен Семенович. Три. (Вытаскивает из кармана ливерную колбасу.) Ой, куда же, куда ее положить? Где тарелка? (Кла­дет колбасу на тарелку.) Все как было. До смерти не дога­даются. Ну, Мария, постой, я тебе докажу. (Подбегает к сто­лу. Начинает рыться.) Я тебе докажу… как мне совестно жить на твоем иждивении. Ну постой. Докажу. Вот она. (Вы­нимает бритву.) Шведской стали. Отцовская. Эх, наплевать, все равно мне не бриться на этом свете. (Убегает.)
Голос Александра Петровича. Гражданин Подсекальников, я не выйду отсюдова, дайте только сказать. Гражданин Подсекальников, вы поверьте мне на слово – жизнь прекрас­на. Гражданин Подсе… (Открывает дверь, просовывает го­лову, смотрит.) Где же он?
Явление пятнадцатое
Александр Петрович выходит из своей комнаты. Осмат­ривается.
Александр Петрович. Там, наверное. (Подбегает к двери.) Гражданин Подсекальников, чур-чура, не стреляйте, пожалуй­ста, я туда не войду. Гражданин Подсекальников, вас, навер­ное, удивляет моя назойливость, тем не менее я позволю себе еще раз, через стенку, обратить ваше пристальное внимание на то, что жизнь прекрасна. Гражданин Подсекальников…
Явление шестнадцатое
Серафима Ильинична и Маргарита Ивановна втаскивают бесчувственную Марию Лукьяновну.
Серафима Ильинична. Что вы делаете? Что вы делаете? Ноги в руки возьмите, Маргарита Ивановна.
Маргарита Ивановна. Осторожнее, осторожнее.
Александр Петрович. Вы совсем обезумели. Для чего же вы женщину волоком тащите? Ставьте, ставьте ее на попа.
Серафима Ильинична. Ну, теперь расстегните ее.
Александр Петрович. С удовольствием.
Мария Лукьяновна. Кто здесь?
Александр Петрович. Все свои. Не стесняйтесь, Мария Лукьяновна.
Мария Лукьяновна. Где он? Что с ним? Он умер, товарищ Калабушкин?
Александр Петрович. Умереть он не умер, Мария Лукьянов­на, но я должен вам честно сказать – собирается.
Мария Лукьяновна. Побежимте к нему.
Александр Петрович. И не пробуйте даже, Мария Лукьянов­на, вы все дело изгадите. Он мне сам говорил. Если вы, гово­рит, мой порог переступите, я у вас, говорит, на глазах за­стрелюсь.
Серафима Ильинична. Ну а вы?
Александр Петрович. Я и так, я и сяк, и молил, и упраши­вал – ничего не подействовало.
Маргарита Ивановна. Здесь приказывать надо, а не упра­шивать. Вот пойдите сейчас, заявите в милицию, пусть его арестуют и под суд отдадут.
Александр Петрович. Нет такого закона, Маргарита Иванов­на. К жизни суд никого присудить не может. К смерти может, а к жизни нет.
Серафима Ильинична. Где же выход?
Александр Петрович. В трубе, Серафима Ильинична.
Серафима Ильинична. Как в трубе?
Александр Петрович. Есть такая труба, Серафима Ильинич­на, труба бе, геликон, или бейный бас, в этом басе весь выход его и спасение.
Мария Лукьяновна. Для чего же, простите, ему труба?
Александр Петрович. Для нажития денег, Мария Лукьяновна. Если эту трубу для него достать, я могу гарантировать, что он не застрелится.
Серафима Ильинична. На какую же сумму такая труба?
Александр Петрович. Полагаю, рублей на пятьсот или бо­лее.
Мария Лукьяновна. На пятьсот? Да когда у нас будет пять­сот рублей, он тогда и без этой трубы не застрелится.
Александр Петрович. Это верно, пожалуй, Мария Лукьяновна.
Маргарита Ивановна. Нужно будет моим музыкантам ска­зать, пусть они ему трубу напрокат спротежируют.
Серафима Ильинична. Неужели у вас музыканты свои?
Александр Петрович. У нее в ресторане, Серафима Ильинич­на, грандиозный оркестр симфонической музыки.
Маргарита Ивановна. Под названием «Трио свободных художников».
Серафима Ильинична. Ради бога, голубушка, потолкуйте с художниками.
Мария Лукьяновна. Попросите у них.
Серафима Ильинична. И сейчас, не откладывая.
Мария Лукьяновна. Мы поедем к ним вместе, Маргарита Ива­новна. Одевайтесь скорей.
Маргарита Ивановна и Мария Лукьяновна уходят в комнату Александра Петровича.
Явление семнадцатое
Александр Петрович, Серафима Ильинична.
Серафима Ильинична. Я боюсь, как бы он до трубы не того-с.
Александр Петрович. Раз вы здесь остаетесь, Серафима Ильинична, вы его до трубы отвлекайте от этого.
Серафима Ильинична. Чем же мне отвлекать?
Александр Петрович. Я вам так предложу, Серафима Ильинична. Вы ступайте на полном нахальстве в ту комнату и под видом, что вы ничего не знаете, начинайте рассказы­вать.
Серафима Ильинична. Что рассказывать?
Александр Петрович. Что-нибудь отвлеченное: про хоро­шую жизнь, про веселые случаи. Вообще юмористику.
Серафима Ильинична. Я такого не знаю, товарищ Калабушкин.
Александр Петрович. Я не знаю… Придумайте. Зять на кар­те стоит, Серафима Ильинична, это дело не шуточное. Рас­скажите ему анекдоты какие-нибудь, квипрокво или просто забавные шуточки, чтобы он позабылся, отвлекся, рассеял­ся, а мы тут подоспеем к нему с трубой – и спасли челове­ка, Серафима Ильинична.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20